Арабская дочь - [87]

— Госпожа вами недовольна, — резко начинает хозяин. — Особенно тобой, Нона, а ведь ты должна быть ее правой рукой. Что это должно значить?

В этот момент все начинают говорить одновременно. Филиппинские слова смешиваются с индусскими, а садовник выкрикивает что-то, скорее всего, на суахили.

— Прекратите! — раздается бешеный рык Хамида.

Этому сопутствует громкая пощечина, которая досталась кельнеру, стоящему, к несчастью, ближе всех. Затем молодой хозяин-саудовец берет декоративную трость, стоящую в углу салона, и принимается бить наотмашь всех подряд. Слуги сбиваются в кучку, закрывая головы руками, и начинают причитать, а Марыся, захваченная врасплох, с изумлением наблюдает за своим смирным до этой поры мужем.

— Давно меня тут не было, собаки! Забыли, что такое господская рука?! — кричит мужчина, все больше раздражаясь.

— Sir, нет, просим, — раздаются одиночные стоны. — Мы постараемся…

— Ты, ты и ты остаетесь, а остальные barra![86] — заканчивает Хамид. — Охрана — к себе! И если увижу, что спите в будке, вместо того чтобы ходить и осматривать территорию, прикажу вас застрелить.

Немного запыхавшись, муж с улыбкой поворачивается к Марысе и заговорщически подмигивает ей:

— Ну что? Вот увидишь, теперь все будет хорошо.

Нона действительно прекрасная служанка и с того памятного вечера ходит за своей госпожой, поминутно спрашивая, не нужно ли ей чего-нибудь. Марыся все время снует по дому, наслаждаясь количеством, красотой и запахом богатства. Ей кажется, что она спит, потому что подобные места не для таких, как она, обычных людей.

— Так сколько всего здесь спален? — спрашивает она, прогуливаясь по мраморному коридору первого этажа.

— Шесть, maam, — слышит она ответ, произнесенный тихонько и услужливо. — Шесть больших кроватей, две с отдельными ваннами, а в остальных — по одной на две комнаты.

Спальня Марыси и Хамида, разумеется, самая большая, почти тридцать метров. Такого гигантского ложа девушка в жизни не видела, наверное, оно сделано на заказ. Над ним — огромный балдахин и красивые перламутровые украшения. В соединении с темным цельным деревом выглядит солидно. Постель пуховая, в атласном белье. Ночные тумбочки — в том же стиле, что и все остальное, на них стоят лампочки, загорающиеся от прикосновения, в комнате же освещение включается хлопком ладоней. В высокие стрельчатые окна можно смотреться. Они из специального стекла, которое пропускает свет, но не солнечное тепло, и сквозь него не видно ничего, что творится внутри дома. Для защиты от ярких отблесков есть еще вышитые в стиле ришелье занавеси, тяжелые темные шторы и деревянные, автоматически опускающиеся жалюзи. Комната начинена аудио-визуальной аппаратурой, к которой можно подсоединить и лазерное освещение.

На самом верхнем этаже, под стеклянном куполом разбита оранжерея. Множество экзотических цветов и деревьев, в том числе и орхидеи, заполняют зал площадью почти пятьдесят квадратных метров. Над головой летают маленькие яркие цветные попугайчики, а большой ара бормочет что-то по-арабски, глядя неподвижным глазом на вошедшего нахала. В углу помещения стоит новехонький спортинвентарь, а за стеклянной дверью сбоку находится корт для сквоша. Марыся вздыхает, глядя на это великолепие. Ей жаль, что бабушка, о которой она все время вспоминает, не может всего этого увидеть. Наверняка радовалась бы, как ребенок.

— Maam, пойдемте за мной. — Нона тянет девушку за рукав. — Господин приказал показать.

Они спускаются вниз, пересекают салон и выходят из него через дверь на террасу. В лицо сразу ударяет волна жара, которая не дает вздохнуть, сушит горло, так что начинает кружиться голова. Плюс пятьдесят в тени, а влажность — десять процентов. Может, человек и не вспотеет, но зато высохнет, как щепка. Марыся хочет уже вернуться, но служанка хватает ее за руку и показывает пальцем на стоящее вдоль стены большое длинное здание, похожее на деревянную беседку. В саду по зеленому газону вьются многочисленные маленькие мощеные тропки, а одна, самая широкая, ведет к таинственной постройке. Марыся с трудом добирается до места. За ажурной деревянной стеной дома ее взору открывается крытый бассейн с кристально чистой водой. Он небольшой, около двенадцати метров в длину и шесть метров в ширину, и выложен бело-голубой мозаикой, а дно посередине украшено изображением лазурного дельфинчика. Вокруг на пластиковой зеленой траве стоят пляжные топчаны, стулья и столики. На одном ждет запотевший кувшин с саудовским шампанским и фруктовая тарталетка из лучшей кондитерской в городе. Марыся улыбается, вытирая пот со лба.

— Maam садится и смотрит. — Нона, довольная собой, слегка улыбается.

Она подходит к белой розетке и что-то включает. В то же мгновение с потолка беседки, где закреплены большие кондиционеры, начинает дуть холодный и влажный воздух, который, если понадобится, может охладить не только ее, но и Рияд.

Затем молодую госпожу отводят на кухню. Неудивительно, что раньше ее старались держать подальше от нее. Там уже не так идеально, как во всем доме, хотя оборудование самое современное. Приборы, которые использует безграмотная прислуга, по большей части испорчены и такие грязные, что Марысе становится плохо от одного воспоминания о еде, которая была тут приготовлена. Все движимое имущество она приказывает выбросить, включая захватанный и вонючий холодильник, мойку с серым налетом в середине и еду из шкафчиков, а остальное вымыть водой с хлором. Ее покорение Рияда начинается с похода в «Электро» — самый большой магазин из торговой сети фирмы AGD.