Аптекарша - [6]

Шрифт
Интервал

— Эй, Лешка, с кем в кошки-мышки играешь? Время! — громко, грубо крикнули с грузовика.

Тогда он повернулся и быстро побежал к грузовику. Грузовик пошел.

«Зачем все это?.. Хорошо, что не узнал. Хорошо, что не наговорила чепухи. Всякой ненужной чепухи», — опустошенно, словно после тяжелого усилия подумала Лена. Тих был Железногорск, на ночную авральную работу уехали люди на грузовиках. А Лена возвращалась домой... Пусть в аптеку, пусть в запах химикатов, эссенций, но все-таки на свою пристань, все-таки домой.

* * *

Когда Лена уже крепко спала, когда ей снилось что-то неопределенно-приятное, тревожный, грубый звук словно разрубил ее сон. Стучали в окно. Лена кое-как оделась и выскочила на улицу. У окна стоял комендант поселка, тот самый, что определил Лену на жительство.

— Кязимов зовет, — сказал он, — в контору.

— Что случилось? — спросила Лена.

— Кязимова спрашивай, а не меня, — недовольно сказал сонный комендант. — Чепэ какое-нибудь.

— Какое чепэ? — спросила Лена.

— А... — отмахнулся от нее комендант. — Давай-ка быстренько...

Через минуту они были в кабинете начальника СМУ. Смуглое восточное лицо Кязимова при электрическом свете казалось желтым. Кязимов был взволнован.

— Скажите, вы что-нибудь понимаете в медицине? — спросил Кязимов и с сомнением поглядел на Лену.

— Я окончила медицинское училище, — сказала Лена с достоинством.

— Ну, вас же учили не этому... Вас же учили с пилюлями работать, а не с людьми.

— Что случилось? — спросила Лена.

— Случилось то, что единственный дежурный врач из райцентра уехал по вызову... А здесь у нас врача нет, как вы знаете.

— Да я не об этом, — сказала Лена.

— Случилось то, что землеройка в карьере перевернулась.

— Кто пострадавший? — бледнея, сказала Лена.

— Экскаваторщик, — сказал Кязимов.

«Нет, не буду спрашивать, — сказала себе Лена. — Ни за что не буду спрашивать».

— Требовать от вас я, конечно, этого не могу... Это с конце концов не ваше дело.

Лона молчала.

— Это — мое дело, — сказала она тихо. — Но как туда добираться?

— Я бы вам дал свою машину, но ее некому вести... Водитель живет в райцентре. Весь остальной парк занят в руднике. Поэтому вы доберитесь до Озерцов. Может быть, там схватите попутную... За Гусарскими низинами — рудник... Это не так далеко. Для нас это пустяки.

«Так вот они где, Гусарские низины», — подумала Лена. И еще она подумала о том, что жила всю жизнь легко и празднично и никогда не знала, что такое беда... И вдруг пришла беда, и была она связана с этим темным, странным названием «Гусарские низины». Она не знала этих низин, беды и страха она тоже не знала... Она знала только, что можно засылаться на экзамене, что можно поссориться с матерью или подругой, что есть в жизни неприятности и неурядицы, но все это так поправимо... А сейчас за Гусарскими низинами перевернулась землеройка... Лежит засыпанное землей человеческое тело, сильное, складное тело Алексея, беспомощно раскинулись руки, так тепло и осторожно прикасавшиеся к ее рукам...

— Ну, я пойду, — потерянно сказала Лена.

«А может быть, отказаться от всего этого?..» — подумала она, и какой-то трезвый, чужой холодок прошелестел в сердце. В конце концов она только аптекарша... Идти ночью бог знает куда...

Кязимов курил и смотрел на нее. Он не решался ее отпустить, какое-то невысказанное сомнение точило его... Перед ним был не врач, который может вылечить и спасти человека. Перед ним стояла девчонка, растерянная и, очевидно, неумелая девчонка, которая боится идти...

Кязимов курил и думал. Он умел многое и многое знал. Он умел строить, но не умел лечить. И в первый раз в жизни он пожалел об этом.

— Я чувствую, вам это не по силам, — сказал Кязимов с жалостью и чуть-чуть с презрением. — Оставайтесь...

Лена молчала... Ей вспомнились женщины, мочившие коноплю: «А ну, подмогни, городская...»

Эх ты, городская!.. Ты стоишь и тоскуешь, у тебя бессильные, отяжелевшие руки. Ты с ужасом думаешь о светлоглазом парне, мелькнувшем в твоей жизни, как поезд на полустанке. Но больше всего ты жалеешь себя.

Кязимов молчит и курит, жужжит почему-то лампочка, словно цикада. Сейчас она лопнет, погаснет, и больше Лена не увидит шафрановое лицо Кязимова и горячие, презирающие ее глаза. И действительно, гаснет свет. И теперь, когда Кязимов не видит Лену, она вытирает рукой глаза и тяжелым, набухшим от слез голосом говорит:

— Я пойду...

И она слышит голос невидимого ей Кязимова:

— Учтите, что в Озерцах вы можете не достать машину... А до Озерцов вас проводит комендант. Сапоги резиновые наденьте.

Через несколько минут Лена уже шла по дороге, на плече ее висела походная аптечка, а рядом с ней шел комендант. Комендант молчал, но невысказанное ругательство все время пряталось в его губах и не могло спрятаться до конца... В сущности, он был угрюмым человеком, которого стащили с постели.

— Знаете что, — сказала Лена, — идите домой. Меня проводит один человек... А вы идите спать.

Комендант с удивлением смотрел на нее.

— Какого еще дурака сыщешь сейчас, чтобы перся до Озерцов? — сказал он. — Ладно уж!

Лена остановилась, Ей было тяжело, даже страшно идти с этим молчаливым, чужим человеком. Ей захотелось остаться одной.


Еще от автора Владимир Ильич Амлинский
Жизнь Эрнста Шаталова

Опубликовано в журнале «Юность» № 12 (163), 1968Рисунки М. Лисогорского.


Оправдан будет каждый час...

Биографическая повесть известного писателя и сценариста Владимира Амлинского об отце, ученом-генетике И.Е. Амлинском.


Тучи над городом встали

Опубликовано в журнале «Юность» № 10, 1964Рисунки Г. Калиновского.


Музыка на вокзале

Повесть «Жизнь Эрнста Шаталова» — о мужественном молодом человеке, который, несмотря на жестокую болезнь, жил полнокровной жизнью и был полезен окружающим. Рассказы — о молодежи, осваивающей целину.


Полтора часа дороги

Этот рассказ - обычная бытовая сценка из жизни конца 50-х - начала 60-х прошлого века. Читатель может почувствовать попаданцем во времена, когда не было интернета и когда люди мечтали прочесть имеющиеся в наличии газеты, начиная от самой скучной - и до "Комсомолки". :) .


Ожидание

В книгу «Ожидание» вошли наиболее известные произведения В. Амлинского, посвященные нашим современникам — их жизни со сложными проблемами любви, товарищества, отношения к труду и ответственностью перед обществом.


Рекомендуем почитать
«С любимыми не расставайтесь»

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Звездный цвет: Повести, рассказы и публицистика

В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.


Год жизни. Дороги, которые мы выбираем. Свет далекой звезды

Пафос современности, воспроизведение творческого духа эпохи, острая постановка морально-этических проблем — таковы отличительные черты произведений Александра Чаковского — повести «Год жизни» и романа «Дороги, которые мы выбираем».Автор рассказывает о советских людях, мобилизующих все силы для выполнения исторических решений XX и XXI съездов КПСС.Главный герой произведений — молодой инженер-туннельщик Андрей Арефьев — располагает к себе читателя своей твердостью, принципиальностью, критическим, подчас придирчивым отношением к своим поступкам.


Тайна Сорни-най

В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.


Один из рассказов про Кожахметова

«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».


Российские фантасмагории

Русская советская проза 20-30-х годов.Москва: Автор, 1992 г.