Апостол свободы - [26]

Васил не питал романтических иллюзий относительно своего будущего, ибо хорошо понимал, что оборотной стороной вновь обретенной свободы служат одиночество и опасности. Он знал, что жизнь его будет полна лишений и нищеты, каких ему никогда не пришлось бы пережить в монастыре с его спокойным и размеренным бытом, далеким от истинных лишений, от настоящего голода и холода. Он также знал, что, как ни называй и как ни толкуй он свое новое положение, ему нельзя даже мечтать о своем доме, о семье, о детях, — он обречен на одиночество. И еще в самой глубине души он знал, что погибнет в борьбе. Все это он понимал и принимал как должное, безжалостно подавляя в себе всякое желание, всякую надежду на то, что все может сложиться иначе. Он был храбр не потому, что не желал понимать, к каким последствиям приведет его решение. Он предпочитал смотреть фактам в лицо, хладнокровно учитывать самое худшее — и идти вперед.

Часть вторая

Если выиграю, то выиграю для всего народа.

Если проиграю, потеряю только себя.

Васил Левский

…Восстань же на борьбу!

Раб должен сам добыть себе свободу!

Иль кровью смыть позор, иль быть

рабом рабу!

Байрон

Глава первая

Новый день — новая доля

На этот раз сплетни и пересуды утихли не столь быстро. Васил ожидал этого и решил уехать в Войнягово, деревню в нескольких милях от Карлово, где его дядя, Генчо Караиванов, держал лавку. Там, — вероятно, с помощью Генчо, — ему удалось устроиться в сельскую школу. В те дни учителя выбирала вся община, и хотя Васил и староста Войнягово заранее обсудили условия, на которых его берут в школу, и пришли к соглашению, назначение должен был утвердить сельский сход. Для этого Васил поехал в Войнягово в канун Юрьева дня, который в селах празднуют с особой торжественностью, потому что святой Георгий считается покровителем стад. Следующий эпизод, основанный на воспоминаниях очевидца, показывает, что певческие таланты Василия произвели на жителей Войнягово большее впечатление, чем скандальное происшествие в Карлово.

«Это было в апреле 1864 года, на Юрьев день. Теплое солнце улыбалось с ясного неба, когда зазвонил сельский колокол. Крестьяне, празднично одетые, отправились в церковь и стали занимать свои места. Пел хор, священник начал литургию. Взгляды всех присутствующих были устремлены к алтарю и они тихо молились. В храм вошел молодой стройный человек с гибкой фигурой, ясным лицом и живыми проницательными глазами, едва пробивавшимися усами и золотистыми волосами. Он встал среди певцов. Судя по одежде, это был горожанин. Женщины тотчас угадали, кто этот человек с миловидным лицом, и зашептались: „Это дьякон Игнатий, который снял с себя сан на пасху и приехал наниматься в учители“. Иные тут же второпях решили, что „не к добру нанимать такого“. Из-за алтарных врат появился священник, покадил с молитвой и снова ушел в алтарь, чтобы приготовиться к великому ходу. Апостол (т. е. Васил), не сводя глаз с иконы Иисуса, шагнул поближе к клиросу, будто еще был дьяконом Игнатием. И тихонько начал херувимскую. Сначала его пение не понравилось прихожанкам, которые привыкли к громовому басу учителя Недялко. Но когда Дьякон дал полную волю своему голосу и тот зазвенел под сводами, женщины начали изумленно переглядываться и мелко креститься, на душе у всех стало легко и радостно. Иные шептали: „Блаженна мать, родившая такого сына“. Все были очарованы. Сам священник так заслушался, что задержал крестный ход.

Служба пришла к концу. Люди один за другим выходили из церкви. Одни осуждали карловцев, не оценивших такого человека по достоинству, другие от всего сердца восхищались его пением, и все сошлись на том, что Дьякона следует назначить учителем, подразумевая, что он будет петь в церкви. Левский еще в Карлово говорил со старостой Войнягово и даже условился о плате, однако назначать учителя следовало в присутствии старшин села и всех его жителей. По этой причине он вместе со священником, служкой и другими крестьянами пошел на площадь, и там было решено, что сегодня же, когда будут служить праздничную обедню на холме Рошава Могила[31], сделают и уговор с учителем Василом. Вскоре после этого люди разошлись по домам готовиться к обедне.

Наступил полдень. На кургане было полно народу, стариков и молодых. Люди уселись полукругом на зеленой траве у трапезы. Там были блюда барашка, мясо которого в Юрьев день едят в первый раз в году. Священник окадил все, что было на трапезе, и взял причитающуюся ему долю и двадцать полушек за шкуру ягненка. Молодайки стали подходить к посаженным отцам, целовать им руки и подносить караваи. Целые торбы свежей брынзы вытряхивались на траву как подношение святому — покровителю стад. Пир был богатый и веселый, вино лилось рекой, крестьяне благословляли святого за его щедрость и просили хорошего приплода в стадах на будущий год. Потом по поляне закружилось хоро. Встали в ряд молодайки и девушки, нарядные и веселые, в ярких одеждах с серебряными пряжками; рядом с девушками встали молодые парни, с вышитыми платками через плечо и с перьями на шапках. Хоро качалось взад и вперед под общую песню, и холм гудел от криков, песен и танцев.