Апостол Павел в свете Посланий - [48]

И наставления по исправлению своего поведения «детям» и отделения их от неверных продолжаются: «Не преклоняйтесь под чужое ярмо» – ведущий мотив его увещеваний. Далее следует пространный список антитез, противопоставляющих образы чистого и нечистого: «какое согласие между Христом и Велиаром? Или какое соучастие верного с неверным? Какая совместность храма Божиего и идолами?» и т. д. А потому, «выйдите из среды их и отделитесь, говорит господь, и не прикасайтесь к нечистому; и я приму Вас» (6:17). И при возвращении «буду вам Отцом, и вы будете Моими сынами и дщерями, говорит Господь Вседержитель», – добавляет Павел в заключение.

Глава 7

В надежде на такие обетования «очистим себя от всякой скверны плоти и духа, совершая святыню в страхе Божием», – не теряет надежды Павел, вновь и вновь заверяя в отсутствии всякой личной обиды на своих собеседников: «Не в осуждение говорю; ибо и прежде сказал, что вы в сердцах наших, так чтобы вместе и умереть и жить» (7:3). И повторяет ещё раз, «при всей скорби нашей» в создавшемся положении, о своей «надежде на вас», и «много хвалясь вами», «изобилую радостью». Но поскольку обвинения в излишнем давлении на общинников продолжались, Павел свой новый этап объяснений вынужден начинать с уверений: «Мы никого не обидели, никому не повредили, ни от кого не искали корысти» (7:2).

И очередной переход внимания на собственные трудности, уже в Македонии, в выражениях, напоминающих заимствование из предыдущей главы.

Но Бог милостив, и Павел, не переводя дыхания, спешит сообщить о прибытии Тита из Коринфа, от своих собеседников: «Но Бог, утешающий смиренных, утешил нас прибытием Тита, и не только прибытием его, но и утешением, которым он утешался о вас, пересказывая нам о вашем усердии, и о вашем плаче, о вашей ревности ко мне, так что я ещё более обрадовался» (7:6–7). И в своей радости Павел спешит извиниться за своё предыдущее послание («строгое» послание), которое хотя и «опечалило» коринфян, но тем не менее способствовало благу их исправления: «Теперь я радуюсь не потому, что вы опечалились, но что вы опечалились к покаянию, ибо опечалились ради Бога, так что нисколько не понесли от нас вреда» (7:9). И не может не добавить замечание по «уязвлению плоти»: «Ибо печаль ради Бога производит неизменное покаяние к спасению, а мирская плоть производит плоть» (7:10).

N. B. У Павла какое-то болезненное неприятие «плоти» во всех её проявлениях, странное для иудеев, которые воспринимали человека как целое единство плоти и души, о чём уже говорилось. Её тленность он для него была благом. Недаром «плоть» для него была синонимом греха, подменяя в негативной коннотации понятие тела.

И его привело в восхищение последствия «опечаленности ради Бога»: «смотрите, какое произвело в вас усердие, какие извинения, какое негодование на виновного, какой страх, какое желание, какую ревность, какое взыскание! По всему вы показали, чистыми в этом деле» (7:11). И добавляет о чистоте своих намерений в осуждающих Посланиях: «если я писал к вам, то не ради оскорбителя и не ради оскорбленного, но чтобы вам открылось попечение наше о вас пред Богом» (7:13). Его самолюбие утешилось не только в целом по ситуации, но в более частной, личной, в общении с Титом: «Я не остался в стыде, если чем-либо о вас похвалился перед ним (Титом; Ф.Г.), но как мы говорили истину, так и перед Титом похвала наша сказалась истиной» (7:14).

Для Павла были значимы и его «похвалы» вере коринфян, в крепости которой он высказывал постоянную уверенность, несмотря на все неблагоприятные сообщения из Коринфа, так и ревность коринфян по своему адресу. И он «радовался», что во всем может положиться на «Вас», т. е. коринфян.

Глава 8

И решив, что дела духовные успешно завершены, Павел переходит к рассмотрению дел насущных, практических. А дела насущные требовали вспомоществования в пользу «служения святым» для общины Иерусалимской, собирание средств для которой было принятым добровольным долгом для Павла, неукоснительно им исполняемым. Относительно мотивов принятия такого решения можно думать разное. Но и желание помочь церкви изначальной, и обеспечить единство её, и упрочить свой статус в глазах апостолов и верующих, – всё это имело место. Недаром оно было принято после собора.

Обращаясь к коринфянам за помощью в этом богоугодном деле, Павел, по выработанной у него привычке начинает с положительного примера сборов у соседей их, из Македонии, акцентируя внимание на их отзывчивости, Несмотря на пребывание «в великих испытаниях скорби», и на «богатстве их радушия» на фоне «глубокой нищеты». «Ибо они доброхотны по силам и сверх сил» – я свидетель: они весьма удивительно просили нас принять дар и участие их в служении святым; и не только то, чего мы надеялись, но они отдали самих себя, во-первых, Господу, потом и нам по воле Божией» (8:5). И на фоне такого сравнения вы не можете быть менее щедрыми, ибо «вы изобилуете всем: верою и словом, и познанием, и всяким усердием и любовью вашей к нам, – так изобилуйте и этой добродетелью» (8:7). Хотя Павел дипломатично оговаривается, что «говорит не в виде повеления», но тем не менее не скрывает, что «усердием других испытывает искренность и вашей любви». Игра на самолюбии, как видим, не чужда Павлу.