Апостол Германии Бонифаций, архиепископ Майнцский: просветитель, миссионер, мученик. Житие, переписка. Конец VII – начало VIII века - [72]
Кроме того, мне необходимо спросить у Вас одного совета и попросить соизволения на одно дело. Ваш блаженной памяти предшественник, как Вы слышали, в Вашем присутствии наказал мне назначить пресвитера, который после моей кончины, если Богу будет угодно, станет наследником и преемником моего церковного служения[322]. Если Богу так угодно, я готов выполнить это. Но теперь я сомневаюсь и не знаю, возможно ли это, после того как брат этого пресвитера убил дядю франкского предводителя, и мы пока не знаем, можно ли прекратить эту распрю и достичь замирения. Молю Вас, чтобы Вы своей властью позволили мне в совете со служителями Божиими предпринять относительно этого избрания то, что мы совместно сочтем наилучшим для Бога, для пользы Церкви, для получения духовного плода и для защиты веры, с тем, чтобы я имел Ваше позволение сделать то, что сочту наилучшим по внушению Бога. Ибо если государь будет против, исполнить это не представляется возможным.
Я должен еще просить у Вас, святой отец, совета по поводу случившегося смятения и соблазна в проповеди, которое недавно нас постигло и смутило наш ум и вогнало в стыд священнослужителей. Один высокопоставленный мирянин пришел к нам и рассказывал, что епископ Апостольского престола, священной памяти Григорий, дал ему разрешение взять в жены вдову своего дяди. Она же некогда была и женой его двоюродного брата и оставила того еще при его жизни. Таким образом, она оказывается в родстве третьей степени с человеком, который желает взять ее в жены и утверждает, что имеет на это позволение. Она же приносила Богу обет девственности и носила монашеский покров, а затем отвергла его и вышла замуж. И вот такой-то брак, как утверждает вышеназванный человек, был ему дозволен Апостольским престолом. Мы полагаем, что это неправда, потому что Синод и Церковь, внутри которой я был рожден и вскормлен, то есть Лондонский Синод в заморской Саксонии, который был учрежден и управлялся, главным образом, учениками святого Григория[323], то есть архиепископами Августином, Лаврентием, Иустом, Миллетом, сочли на основании авторитета Священного Писания такой союз и брак величайшим преступлением и кровосмешением, страшным злодеянием и подлежащим осуждению грехом. И потому, святой отец, благоволите поведать нам истину об этом деле, чтобы оно не послужило священнослужителям или христианскому народу поводом к возникновению и росту соблазнов, расколов или новых заблуждений.
Некоторые плотские и невежественные люди из алеманов, баварцев и франков, увидев, как поблизости от Рима творятся некоторые грехи, которые мы запрещаем, считают, что это дозволено и разрешено священнослужителями, и оттого начинают упрекать нас и пускают в свою жизнь соблазн. Так, они утверждают, что видели, как каждый год в Риме у церкви святого Петра толпы людей с наступлением январских календ пляшут по улицам, выкрикивают заклинания по языческому обряду и распевают кощунственные песни, уставляют столы в тот день или ночь яствами и не желают давать своим соседям ни огня, ни утвари, ни оказывать какую-либо помощь. Они также говорят, что видели там женщин, которые по языческому обычаю носят обереги и перевязи на руках и бедрах и предлагают их другим для покупки. Так как все это наблюдают люди плотские и неразумные, нам это ставится в упрек и служит преткновением в проповеди и учении. Таких людей обличает апостол: Наблюдаете дни, месяцы, времена и годы. Боюсь за вас, не напрасно ли я трудился у вас (Гал. 4, 10–11). И святой Августин сказал: «Ибо если кто доверится упомянутым злодеям: предсказателям, гадателям, гаруспикам[324] или оберегам или каким-либо предсказаниям, – то хотя бы он постился, хотя бы молился, хотя бы постоянно приходил в церковь, хотя бы щедро раздавал милостыню, хотя бы мучил свое тело разными терзаниями, – ничего ему не поможет, пока он не оставит это богомерзкое дело»[325]. Если Вы, святой отец, запретите подобные языческие выходки в городе Риме, Вы заручитесь наградой для себя и нам будете весьма способствовать в распространении церковного учения.
Также епископы и пресвитеры франкского народа, которые были прелюбодеями или злостными блудниками и чье блудодеяние в сане епископском или пресвитерском обличают родившиеся от них дети, приходят от Апостольского престола и говорят, что Римский верховный епископ дал им позволение нести епископское служение в Церкви. Но мы возражаем им, что никогда не слышали, чтобы Апостольский престол выносил решение против определений церковных канонов.
Все это, возлюбленнейший господин, мы для того доводим до Твоего сведения, чтобы мы могли таковым отвечать Вашим апостольским авторитетом и чтобы под опекой Вашего учения не соблазнялись церковные овцы, но чтобы хищные волки были уличены и одолены.
Между тем посылаем Вам малые дары, не потому что они достойны Вас, святой отец, но во изъявление нашей преданной любви и послушания, а именно: ворсистое полотенце и толику золота и серебра.
Желаем Вашему блаженству под защитой десницы Господней здравствовать в невредимости и преуспевать во Христе в долготу дней!
Монография посвящена истории высших учебных заведений Русской Православной Церкви – Санкт-Петербургской, Московской, Киевской и Казанской духовных академий – в один из важных и сложных периодов их развития, во второй половине XIX в. В работе исследованы организационное устройство духовных академий, их отношения с высшей и епархиальной церковной властью; состав, положение и деятельность профессорско-преподавательских и студенческих корпораций; основные направления деятельности духовных академий. Особое внимание уделено анализу учебной и научной деятельности академий, проблем, возникающих в этой деятельности, и попыток их решения.
Предлагаемое издание посвящено богатой и драматичной истории Православных Церквей Юго-Востока Европы в годы Второй мировой войны. Этот период стал не только очень важным, но и наименее исследованным в истории, когда с одной стороны возникали новые неканоничные Православные Церкви (Хорватская, Венгерская), а с другой – некоторые традиционные (Сербская, Элладская) подвергались жестоким преследованиям. При этом ряд Поместных Церквей оказывали не только духовное, но и политическое влияние, существенным образом воздействуя на ситуацию в своих странах (Болгария, Греция и др.)
Книга известного церковного историка Михаила Витальевича Шкаровского посвящена истории Константино польской Православной Церкви в XX веке, главным образом в 1910-е — 1950-е гг. Эти годы стали не только очень важным, но и наименее исследованным периодом в истории Вселенского Патриархата, когда, с одной стороны, само его существование оказалось под угрозой, а с другой — он начал распространять свою юрисдикцию на разные страны, где проживала православная диаспора, порой вступая в острые конфликты с другими Поместными Православными Церквами.
В монографии кандидата богословия священника Владислава Сергеевича Малышева рассматривается церковно-общественная публицистика, касающаяся состояния духовного сословия в период «Великих реформ». В монографии представлены высказывавшиеся в то время различные мнения по ряду важных для духовенства вопросов: быт и нравственность приходского духовенства, состояние монастырей и монашества, начальное и среднее духовное образование, а также проведен анализ церковно-публицистической полемики как исторического источника.
Если вы налаживаете деловые и культурные связи со странами Востока, вам не обойтись без знания истоков культуры мусульман, их ценностных ориентиров, менталитета и правил поведения в самых разных ситуациях. Об этом и многом другом, основываясь на многолетнем дипломатическом опыте, в своей книге вам расскажет Чрезвычайный и Полномочный Посланник, почетный работник Министерства иностранных дел РФ, кандидат исторических наук, доцент кафедры дипломатии МГИМО МИД России Евгений Максимович Богучарский.
Постсекулярность — это не только новая социальная реальность, характеризующаяся возвращением религии в самых причудливых и порой невероятных формах, это еще и кризис общепринятых моделей репрезентации религиозных / секулярных явлений. Постсекулярный поворот — это поворот к осмыслению этих новых форм, это движение в сторону нового языка, новой оптики, способной ухватить возникающую на наших глазах картину, являющуюся как постсекулярной, так и пострелигиозной, если смотреть на нее с точки зрения привычных представлений о религии и секулярном.