«Апокалипсис»: тайны раскрываются - [82]
В заключение хочу обратить внимание на то, что вряд ли можно согласиться с фразой, которая содержится в заметке В.А. Шуфа: «Антихристу Ницше, во всяком случае, принадлежит право первородства». Сравнение двух произведений, хотя и имеющих общую тему, не вполне корректно. По той причине, что работу Ницше принято относить к жанру философии, а работу Соловьева – к художественной литературе. И если отсчитывать от малоизвестной пьесы «Действо об Антихристе» (XII век), то «Краткая повесть…» Владимира Соловьева – первое за многие века произведение художественной литературы, в котором антихрист выступает центральной фигурой.
Также отмечу, что с «Краткой повестью…» Владимира Соловьева российский читатель познакомился раньше, чем с «Антихристом» Ф. Ницше. Дело в том, что в силу ярко выраженного антихристианского настроя произведения Ницше оно было запрещено для публикации и распространения в Российской империи[138].
«Краткая повесть…». Главные особенности на фоне мировой литературы
Если во Втором разделе (краткое изложение повести) я воздерживался от комментариев и оценок произведения, то сейчас я отмечу некоторые его особенности, которые меня особенно «зацепили».
Во-первых, повесть действительно можно отнести к разряду художественной литературы. В отличие от большинства других работ по теме эсхатологии и антихриста, которые имели претензии на статус богословских или философских трактатов и которые имели крайне узкий круг читателей. Образно выражаясь, «Краткая повесть…» – очень читабельна. Она получила гораздо более широкий круг читателей, чем даже упоминавшаяся выше работа Фридриха Ницше «Антихрист. Проклятие христианству» (последняя носит достаточно абстрактно-философский характер и к разряду художественной литературы никак не может быть причислена). Если дьявола в художественной литературе изображали многие (Данте в «Божественной комедии», Гете в «Фаусте», Михаил Лермонтов в «Демоне» и др.), то антихрист Владимира Соловьева в начале XX века стал действительно уникальным явлением в художественной литературе. Великий инквизитор Федора Достоевского – не в счет. Ибо он (инквизитор) не был в буквальном смысле антихристом, а лишь подсказывал читателю, каким будет будущий правитель мира.
Во-вторых, в «Краткой повести…» Соловьев попытался показать антихриста не мифическим «зверем, выходящим из моря» (Откр.13:1–8), а живым героем, и похожим на других людей, и одновременно в чем-то разительно от них отличающимся. Напомню в этой связи конец третьего разговора героев Соловьева. «Господин Z» говорит о том, что у нынешних христиан нет ни одного удовлетворительного изображения Христа: «…А разве вы довольны хоть одним из множества изображений Христа, которые делались ведь иногда гениальными живописцами? Я ни одного удовлетворительного изображения не знаю. Полагаю, что такого и не может быть по той причине, что Христос есть индивидуальное, единственное в своем роде и, следовательно, ни на что другое не похожее воплощение своей сущности – добра. Чтобы это изобразить – недостаточно и художественного гения». И тут «господин Z» неожиданно переводит разговор на антихриста: «Но ведь то же должно сказать и об антихристе: это такое же индивидуальное, единственное по законченности и полноте воплощение зла. Портрета его показать нельзя. В церковной литературе мы находим только его паспорт с общими и особыми приметами…» И вот после этого «господин Z» вспоминает о том, что один его товарищ по академии (позднее постриженный в монахи и умерший) завещал ему рукопись, и в этой рукописи сделана попытка представить читателям не «паспорт», а «портрет» антихриста. Понятно, что именно такую задачу поставил перед собой Владимир Соловьев, создавая «Краткую повесть…». И надо признать, что ему удалось лучше, чем кому-либо другому. У него антихрист действительно «живой», а не из «паспорта».
Соловьев рисует нам не только внешность «грядущего человека» (очаровательного и обходительного красавца), он также пытается проникнуть в ход его мыслей. Вспомним хотя бы внутренние терзания «грядущего человека» по поводу того, является ли он действительно тем, кто должен прийти на смену Христу, или он такой же «слабак», как и все (кстати, эти терзания очень напоминают мучения возмечтавшего стать «сверхчеловеком» Родиона Раскольникова из «Преступления и наказания» Достоевского).
Также Соловьев наделил биографию «грядущего человека» некоторыми деталями, которых невозможно найти ни в Откровении, ни в других книгах Священного Писания. Как отмечает современный философ Константин Исупов, у «Соловьева было его стремление восполнить те пробелы в биографии антихриста, которые существовали в Библии. Поэтому он достаточно полно раскрыл юность, учебу, мировоззрение антихриста, ввел сцену с дьяволом, признавшим в юноше своего сына и давшим ему сверхчеловеческий разум и силу, показал мировоззренческий путь юноши к роли антихриста»
