Апельсин потерянного солнца - [26]

В последнее время Нвард, однако, была какая-то сама не своя. Увлечённый Эрик не замечал часто меняющееся выражение глаз и беспокойную мимику подруги. Нвард то пристально глядела на него изучающим взглядом, словно перед ней стоял незнакомый человек, то внимательно слушала, стараясь не пропустить ни слова, будто записывала важную информацию на невидимый внутренний бобинник[24], то, как бы протестуя против чего-то, хмурилась и резко мотала головой. Она явно была озабочена чем-то…

Однажды Нвард попросила у Эрика тетрадь со стихами почитать на ночь, а на следующий день не появлялась ни на уроках, ни в комнате у однокурсника.

Глава 13

Внимательными людьми подмечено, что мужчина испытывает более сильные чувства к женщине в начале отношений, а дальше взаимоотношения либо должны быть углублены, либо непременно пойдут на спад. И наоборот, женщина, как правило, не испытывает в начале отношений того же, той же силы влечения, как он. Впрочем, это не означает, что в один прекрасный день (а может, в безмятежный вечер или бессонную ночь) искорка, незаметно брошенная мужчиной в душу женщины, не вспыхнет неожиданным и неведомым ей доселе огнём… Однако о последнем Алек уже не мечтал и решил положить конец неопределённости и исходящим из неё замешательству и страданиям.

Чтобы не производить впечатления мужчины, обиженного женщиной, которая не ответила взаимностью, Алек придумал, как уйти, не ущемляя в первую очередь своё личное достоинство и одновременно чужое самолюбие.

В канцелярском магазине он купил большой напольный глобус из дерева. Алек был уверен, что это станет отличным подарком как для географички, так и для класса, с которым он успел подружиться. Блестящий пёстрым глянцем глобус имел не только познавательное значение, но и являлся отличным декоративным украшением для преобразившегося после капитального ремонта кабинета. Вечером, накануне торжественного открытия нового школьного корпуса, воспользовавшись своим служебным положением, Алек с лёгкостью старшеклассника перемахнул через заранее натянутую перед парадным входом здания торжественную красную ленту и, пройдя в кабинет географии, поставил глобус в углу возле шкафа…

Несмотря на серое утро, школьный двор дышал праздником. Как обычно, нарядный красный цвет явно преобладал над другими. Солнце, казалось, заменяли рвущиеся в небо огромные кумачовые шары, которые оттеняли лёгкие дымчатые облака на небе нежно-розовыми тонами. Растянувшиеся от окна к окну флажки колыхались от ветерка, шуршали, будто шептались о чём-то между собой. Весело, словно подмигивая им, мерцали гирлянды.

Наконец послышался ни с чем не спутываемый гомон, предвещающий появление самых маленьких героев праздника. Первыми из широких дверей старого корпуса вышли учащиеся младших классов, которых, словно курица цыплят, заботливо вела пожилая учительница в строгом бежевом костюме. Аккуратно сложенную на затылке копну её седых волос украшали по случаю торжества две крупные розовые заколки в виде цветов. Большие белые бантики на макушках детей напоминали кувшинки, колеблемые озёрной зыбью. На рубашках учеников красовался значок октябрёнка[25] с изображением маленького, кучерявого Володи Ульянова — будущего великого вождя мирового пролетариата Владимира Ильича Ленина.

«Взвейтесь кострами, синие ночи! Мы пионеры[26] — дети рабочих!» — ещё издалека выдала себя своей песней следующая категория учащихся. Во двор школы пионеры вошли стройной колонной и маршем. Мальчики были в серых штанах и напоминавших военные гимнастёрки рубашках с белым подворотничком. У девочек поверх коричневых платьев были праздничные белые фартучки. На шеях у них гордо развевались тщательно отутюженные алые галстуки. Они надевались не ради украшения, а имели символическое значение: маленький конец галстука обозначал пионерию, большой конец — комсомол[27], средняя часть — коммунистическую партию, а узел — связь трёх поколений. Колонной руководила юная энергичная пионервожатая. У неё был открытый высокий лоб, уверенный взгляд и упрямый подбородок, свидетельствующий о твёрдом характере и убеждённости в деле, которому она служила.

Высокий, спортивного сложения старшеклассник нёс плакат с уверенным, не допускающим возражения лозунгом: «Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме». Юноша возглавлял колонну комсомольцев[28] — подтянутых молодых людей и девушек с почти взрослыми лицами. Они имели прямое отношение к реконструкции своего учебного заведения: на уроках трудового воспитания старшеклассники в качестве производственной практики помогали строителям ремонтировать школьное здание, подавали кирпичи, воду, готовили цементный раствор. Администрация школы относилась к трудовому воспитанию учащихся очень серьёзно: была поставлена задача не только передавать юным строителям коммунизма рабочие навыки и умения, но и формировать у них правильное отношение к своему и чужому труду, стимулировать инициативность и самостоятельность. От этого в итоге должны были выиграть как само подрастающее поколение, так и государство.

Последними выходили учителя во главе с директором — худощавым, сурового вида пожилым мужчиной. Вместо левой кисти у него под пустым рукавом пряталась культя. Это была его, бывшего фронтового разведчика, память о войне на всю оставшуюся жизнь, вернее — вечное, ежеминутное, ежесекундное напоминание о кровожадном и ненасытном звере, периодически возвращающемся к своей нескончаемой кровавой трапезе… Но сейчас все думали только о добром и хорошем, и даже директор, всегда серьёзный и немного сердитый, позволил себе пару раз улыбнуться…