Аня из Инглсайда - [109]

Шрифт
Интервал

Гилберт только сказал: «Оп-ля!» — и поддержал ее. Был бы он так же небрежен, если бы это Кристина споткнулась, когда они разгадывали значение восходов луны?

Едва они вошли в дом, Гилберт бросился в свой кабинет, Аня же молча пошла наверх в их спальню, где на полу лежал лунный свет, неподвижный, серебряный и холодный. Она подошла к открытому окну и выглянула. Очевидно, в эту ночь выть было положено собаке Картера Флэгга, и она отдавала всю себя этому занятию. В лунном свете листья тополей блестели как серебро. А в самом доме все вокруг нее как будто шепталось в этот вечер — шепталось зловеще, словно дом не был больше ее другом.

Аня чувствовала себя больной, озябшей, голодной. Золото жизни превратилось в увядшие листья. Ничто больше не имело никакого значения. Все казалось чуждым и нереальным.

Вдали прилив пришел на свидание с берегом, как делал это всегда со времен сотворения мира. Она могла теперь, когда Норман Дуглас срубил свои ели, видеть маленький Дом Мечты. Как счастливы были там они с Гилбертом, когда им хватало для счастья того, что они вместе в их собственном доме, с их мечтами, их ласками, их молчанием! Гилберт, смотревший на нее с той улыбкой в глазах, которую берег для нее одной, находивший каждый день новый способ сказать: «Я люблю тебя», деливший с ней смех и печаль.

А теперь… Гилберт устал от нее. Мужчины всегда были такие, всегда будут. Раньше она думала, что Гилберт — исключение, но теперь знала правду. И как она приспособит свою жизнь к этой правде?

"Конечно, есть дети, — думала она утомленно. — Я должна продолжать жить ради них. И никто не должен знать… никто. Я не хочу, чтобы меня жалели".

Что это? Кто-то поднимался по лестнице, шагая через две ступеньки, как это делал Гилберт когда-то в Доме Мечты, как он уже давно не делал. Это не мог быть Гилберт… это был он!

Он ворвался в комнату, бросил на стол маленький пакетик, схватил Аню за талию и закружил ее в вальсе по комнате, как веселый школьник, и остановился наконец, запыхавшийся, посреди серебряного пруда лунного света.

— Я был прав, Аня, слава Богу, я был прав! Миссис Гэрроу будет здорова — так сказали специалисты!

— Миссис Гэрроу? Гилберт, ты сошел с ума?

— Разве я не говорил тебе? Конечно, говорил. Впрочем, нет, это была такая больная тема, что я просто не мог ни с кем говорить об этом. Я до смерти волновался эти последние две недели, не мог думать ни о чем другом ни наяву, ни во сне. Миссис Гэрроу живет в Лоубридже и была пациенткой Паркера. Он пригласил меня для консультации. Я поставил диагноз, отличный от его, мы почти поссорились… Я был уверен, что я прав, я настаивал, что есть шанс. Мы послали ее в Монреаль, но Паркер твердил, что живой она не вернется. Ее муж клялся, что застрелит меня, если увидит. Когда она уехала, я места себе не находил, вдруг я все-таки ошибся… быть может, я подверг ее напрасным мучениям. И вот я нашел письмо в моем кабинете, когда вошел. Я был прав, они оперировали, у нее отличные шансы на выздоровление. Девочка моя, я мог бы перепрыгнуть через луну! Я сбросил двадцать лет!

Аня должна была засмеяться или заплакать, и она принялась смеяться. Как прелестно снова чувствовать, что можешь смеяться, хочешь смеяться! Все вдруг встало на свои места.

— Вероятно, именно поэтому ты забыл, что сегодня была годовщина нашей свадьбы? — насмешливо сказала она ему.

Гилберт отпустил ее ровно на те две секунды, что потребовались ему, чтобы подскочить к пакетику, брошенному им на стол.

— Я не забыл. Две недели назад я послал в Торонто заказ вот на это. Но посылка задержалась в пути. Мне было так стыдно сегодня утром, когда у меня не оказалось никакого подарка для тебя, что я решил не упоминать о годовщине, думал, ты забыла, надеялся, что ты забыла. Когда я несколько минут назад вошел в кабинет, там рядом с письмом Паркера лежал и мой подарок. Взгляни. Тебе нравится?

Это была маленькая алмазная подвеска. Даже в тусклом лунном свете она играла и искрилась как живая.

— Гилберт… а я…

— Примерь. Жаль, что она не пришла утром. Тогда у тебя было бы что надеть на этот обед вместо старого эмалевого сердечка. Хотя оно выглядело довольно мило, уютно устроившись в хорошенькой белой ямочке на твоей шейке, дорогая. Но почему ты не осталась в том зеленом платье? Мне оно понравилось… Оно напомнило мне то платье с розовыми бутонами, которое ты носила в Редмонде.

(«Значит, он заметил платье! Значит, он все еще помнил то, старое, редмондское, которым так восхищался!»)

Аня чувствовала себя как птица, выпущенная на свободу, она снова летела. Руки Гилберта обнимали ее, его глаза смотрели в ее глаза в лунном свете.

— Ты действительно любишь меня, Гилберт? Я не просто «привычка» для тебя? Ты так давно не говорил мне, что любишь меня.

— Моя дорогая, дорогая и любимая! Я думал, ты знаешь это без всяких слов. Я не мог бы жить без тебя. Ты всегда даешь мне силы. Есть стих в Библии, который о тебе: «Она воздает ему добром, а не злом, во все дни жизни своей»[22].

Жизнь, казавшаяся такой серой и глупой несколько минут назад, опять была золотой и розовой, в великолепных радугах. Бриллиантовая подвеска скользнула на пол, забытая на этот миг. Подвеска была красива, но было так много о того, что еще прекраснее — доверие и мир в душе, смех и доброта… И давнее спокойное чувство уверенности в том, что любовь неизменна.


Еще от автора Люси Мод Монтгомери
Энн из Зелёных Крыш

«Энн из Зелёных Крыш» – один из самых известных романов канадской писательницы Люси Монтгомери (англ. Lucy Montgomery, 1874-1942). *** Марилла и Мэтью Касберт из Грингейбла, что на острове Принца Эдуарда, решают усыновить мальчика из приюта. Но по непредвиденному стечению обстоятельств к ним попадает девочка Энн Ширли. Другими выдающимися произведениями Л. Монтгомери являются «История девочки», «Золотая дорога», «Энн с острова Принца Эдуарда», «Энн и Дом Мечты» и «Эмили из Молодого месяца». Люси Монтгомери опубликовала более ста рассказов в газетах «Кроникл» и «Эхо», прежде чем вернулась к своему давнему замыслу, книге о рыжеволосой девочке и ее друзьях.


Голубой замок

Героине романа Валенси Стирлинг 29 лет, она не замужем, никогда не была влюблена и не получала брачного предложения. Проводя свою жизнь в тени властной матери и назойливых родственников, она находит единственное утешение в «запретных» книгах Джона Фостера и мечтах о Голубом замке, где все ее желания сбудутся и она сможет быть сама собой. Получив шокирующее известие от доктора, Валенси восстает против правил семьи и обретает удивительный новый мир, полный любви и приключений, мир, далеко превосходящий ее мечты.


Аня из Шумящих Тополей

Канада начала XX века… Позади студенческие годы, и «Аня с острова Принца Эдуарда» становится «Аней из Шумящих Тополей», директрисой средней школы в маленьком городке. С тех пор как ее руку украшает скромное «колечко невесты», она очень интересуется сердечными делами других люден и радуется тому, что так много счастья на свете. И снова поворот на дороге, а за ним — свадьба и свой «Дом Мечты». Всем грустно, что она уезжает. Но разве не было бы ужасно знать, что их радует ее отъезд или что им не будет чуточку не хватать ее, когда она уедет?


Энн в Эвонли

Во втором романе мы снова встречаемся с Энн, ей уже шестнадцать. Это очаровательная девушка с сияющими серыми глазами, но рыжие волосы по-прежнему доставляют ей массу неприятностей. Вскоре она становится школьной учительницей, а в Грингейбле появляются еще двое ребятишек из приюта.


Аня с острова Принца Эдуарда

Канада конца XIX века… Восемнадцатилетняя сельская учительница, «Аня из Авонлеи», становится «Аней с острова Принца Эдуарда», студенткой университета. Увлекательное соперничество в учебе, дружба, веселые развлечения, все раздвигающиеся горизонты и новые интересы — как много в мире всего, чем можно восхищаться и чему радоваться! Университетский опыт учит смотреть на каждое препятствие как на предзнаменование победы и считать юмор самой пикантной приправой на пиру существования. Но девичьим мечтам о тайне любви предстоит испытание реальностью: встреча с «темноглазым идеалом» едва не приводит к тому, что Аня принимает за любовь свое приукрашенное воображением поверхностное увлечение.


Анин Дом Мечты

Канада начала XX века… На берегу красивейшей гавани острова Принца Эдуарда стоит старый домик с очень романтичной историей. Он становится «Домом Мечты» — исполнением сокровенных желаний счастливой двадцатипятилетней новобрачной. Жизнь с избранником сердца — счастливая жизнь, хотя ни один дом — будь то дворец или маленький «Дом Мечты» — не может наглухо закрыться от горя. Радость и страдание, рождение и смерть делают стены маленького домика священными для Ани.


Рекомендуем почитать
Обозрение современной литературы

«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».


Деловой роман в нашей литературе. «Тысяча душ», роман А. Писемского

«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».


Ошибка в четвертом измерении

«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».


Мятежник Моти Гудж

«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».


Четыре времени года украинской охоты

 Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...


Человеческая комедия. Вот пришел, вот ушел сам знаешь кто. Приключения Весли Джексона

Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.


Рилла из Инглсайда

Восьмая книга истории, рассказанной в книгах «Аня из Зеленых Мезонинов», «Аня из Авонлеи», «Аня с острова Принца Эдуарда», «Аня из Шумящих Тополей», «Аня и Дом мечты», «Аня из Инглсайда» и «Аня и Долина Радуг».Первая мировая война. Тихий уютный уголок Канады Инглсайд — больше не кажется островком безмятежности. Каждый новый день становится испытанием веры и мужества. Дети Ани и Гилберта, едва повзрослев, вместе с соседскими ребятами уходят добровольцами на фронт. Это война их поколения. Неужели не всем им суждено вернуться?«Рилла из Инглсайда» — летопись тяжких потерь и истинного счастья, история взросления младшей из Блайтов в суровые годы войны.


Дом мечты

«Дом мечты» — очередной роман серии «Дамское счастье» и один из серии романов американской писательницы Люси Монтгомери, чье литературное творчество заслужило внимание и одобрение Марка Твена.Это поэтичное повествование о молодой женщине, ее семье, друзьях и подругах Благодаря ее уму, любящему сердцу и женской интуиции люди и даже природа становятся лучше, добрее, прекраснее.В жизни главной героини не все происходит гладко Однако она мужественно преодолевает препятствия, потому что относится к «расе Джозефа»…Что это за загадочная раса? Ответ читатели найдут на страницах романа.


Аня из Зеленых Мезонинов

Впервые переведенная на русский язык книга известной канадской писательницы Люси Мод Монтгомери (1877–1942), открывающая новую серию романов, повествует о судьбе рыжеволосой героини, которую Марк Твен назвал "самым трогательным и очаровательным ребенком художественной литературы со времен бессмертной Алисы".


Аня и Долина Радуг

По соседству с Блайтами поселилось семейство овдовевшего священника. Отец живет в мире Бога и фантазий, а изобретательные и непоседливые отпрыски предоставлены сами себе. Толком не зная, что можно, а чего нельзя, они постоянно влипают в истории. И все же трудно представить себе более любящую и заботливую семью.