Анты. Загадка исчезнувшего народа - [36]
Но помимо отпочковавшихся союзов, в Монголии существовали и покоренные племена. Для них принят термин унаган-богол, то есть добровольно присоединившиеся «рабы», а еще точнее – неполноправные союзники. Таким неполноправным племенем было, например, сулдус, примкнувшее к тайчжиутам. Сулдусы не могли претендовать на верховную роль в конфедерации, а возможно, были лишены права голоса на общих собраниях. Но постепенно различия между «высшими» и «низшими» племенами стирались. Во всяком случае, унаган-боголы не испытывали никакой видимой дискриминации со стороны полноправных членов общины. Не видим ли мы аналогичную ситуацию в случае со славянами-антами? Вероятно, первые хорваты находились по отношению к славянам на положении унаган-боголов. Причем в IV столетии, когда славян в Поднепровье было еще очень мало, а аланов – много, отношения между победителями и побежденными могли складываться довольно остро. С этим, конечно, связано поражение антского вождя Божа в борьбе с остготами. Славянам изменили покоренные аланы. Но после того как гунны в наказание устроили резню аланов и готов, а в изрядно опустевшее Поднепровье переселились новые славянские орды, положение изменилось, и отношения между покорителями-славянами и ославянившимися аланами сгладились. Тогда они стали напоминать отношения господствующего племени и унаган-боголов. А со временем противоречия вовсе забылись. Сербы и хорваты, похоже, обладали одинаковыми правами в Антском союзе.
Ниже мы увидим, как часть антов, тиверцы, переменила господина и была завоевана «склавинами». Вероятно, тиверцы также вошли в новое вождество на правах унаган-боголов. Это лишь самые общие штрихи, но полагаю, что метод сопоставления монгольского и славянского обществ мог бы дать высокий положительный результат.
Глава 6. Славяне и Византия (продолжение)
1. Ссора славян
«Склавины» и анты терроризировали своими набегами приграничные области Византии на Балканах. Вооружение славян состояло из копья и щита, мечей почти не было. «Вступая в битву, большинство из них идет на врагов со щитами и дротиками в руках, панцирей же они никогда не надевают; иные не носят ни рубашек (хитонов), ни плащей, а одни только штаны, подтянутые широким поясом на бедрах, и в таком виде идут на сражение с врагами», – указывает Прокопий (Война с готами. Кн. VII, 14: 25–26). «Склавины» сражались пешими, анты – верхом; с этой тактикой их познакомили аланы. Отряды варваров оказались очень мобильны и уходили из-под удара раньше, чем пограничные войска ромеев могли выступить против них. С такими врагами столкнулись византийцы. Регулярная армия оказалась бессильна против нападений врага, лишенных, казалось, какой-то системы и не позволявших выстроить систему в ответ. Тогда на помощь пришла дипломатия.
Византийская дипломатическая и шпионская службы были не менее эффективны, чем, например, у персов. В тот момент, когда ситуация на Балканах становилась критической, ромеи сумели поссорить словен и антов. На первый взгляд это выглядит чем-то невозможным, но вспомним примеры, когда ссорились между собой греческие полисы или как римляне воевали с самнитами, хотя те и другие принадлежали к одному этносу италиков. Еще более понятный пример – вражда русских общин в Средневековье. Новгородцы воюют с суздальцами, смоленцы – с черниговцами и т. д. При этом враги говорят на одном языке, исповедуют одну религию, а в литературных произведениях воспевают общую «землю Русскую».
Подробности дипломатической стратагемы нам неизвестны, но легко заключить, что византийцы подкупили словен, и те напали на антов. Борьба шла за обладание землями антов-тиверцев, то есть за Молдову и Бессарабию, за выход к Дунаю. Это произошло в 539 году. «Спустя некоторое время анты и склавины рассорились между собой и вступили в войну, – пишет Прокопий. – Случилось так, что в этой войне анты были побеждены врагами».
«Склавины» предприняли наступление, внезапно ударив по тылам. Одним из поводов для нападения мог стать вот какой: словене «вспомнили» о своем старшинстве по отношению к антам. Началась братоубийственная война, которая длилась пять или шесть лет. Анты были сильны и оказывали серьезное сопротивление, успевая нападать и на коварную (в их представлении) Византию, которая не давала варварам себя грабить и еще предпринимала дипломатические демарши.
Интересно, что в ходе войны словене взяли в плен какого-то анта по имени Хильбуд. Согласно догадке ряда историков, перед нами опять же славянин Хвалибуд, но, по нашему мнению, перед нами германец Хильбуд из племени днепровских ругов, которое входило в Антский союз. Всё это происходило на фоне кровавых столкновений. «Около этого времени анты сделали набег на Фракийскую область и многих из бывших там ромеев ограбили и обратили в рабство. Гоня их перед собою, они вернулись с ними на родину», – сообщает Прокопий (Война с готами. Кн. VII, 14: 11).
Однако окончательная победа над антами не давалась словенам. Совершенно очевидно, что анты сохранили за собой выход к Дунаю и контролировали земли тиверцев. Тогда византийцы, видимо, подкупили еще одно племя – кутургуров. Его вмешательство сразу изменило расстановку сил. Анты, конечно, не ожидали предательства от степного союзника. Последствия оказались тяжелы. Племенная держава антов была разгромлена, хотя и не уничтожена. Анты потерпели несколько поражений и откатились к Днепру. Тиверцы оказались во власти словен. Вероятно, вскоре в Молдавии возник союз «дунайцев», дочерний по отношению к «склавинам».
Мстислав Удатный (Удалой) – витязь без страха и упрека, храбрый воин, искусный полководец, радетель за землю Русскую, сражавшийся в Прибалтике с немцами, в Галиции – с венграми. А еще он дипломат, умевший управиться даже с беспокойной галицкой и новгородской общинами. Даже вечно бунташные новгородцы не хотели отпускать его от себя. Он приходил на помощь своим друзьям по первому зову, помогал обиженным, стоял за правду. При этом Мстислав оказался несправедливо забыт вскоре после смерти. Выдающиеся русские историки – Н.М.
Биография этого царя – непрерывные военные действия. Филипп V постоянно сражался на суше и на море, расширял границы страны… а затем потерял всё, столкнувшись с Римской республикой. Но поражение не было окончательным. Филипп вновь поднялся с колен, принялся воссоздавать армию и попытался вернуть Македонию в клуб великих античных держав. Он был храбр, обаятелен и любим народом. Очевидно, что это незаурядный человек, рано научившийся принимать самостоятельные решения. У него были ошибки, прозрения, преступления и героические порывы. О жизни и деяниях македонского монарха рассказывает новая книга С.
Хотя современная академическая наука отвергает версию о славянской природе ругов, утверждая, что руги это восточногерманское племя эпохи Великого переселения, ряд российских историков, в XIX и XX веках, уверенно говорят об обратном. Историк-славист дореволюционной России В.И. Ламанский считал руян и ругов одним племенем. Советский историк Г. Кузьмин писал, что названия руги, роги, рузи, русы, руяне относятся к одному и тому же народу. С ним солидарен современный историк С.В. Перевезенцев, в своих научно-популярных работах также отстаивает точку зрения о славянстве ругов. Автор предлагаемой книги С.Н.
Оценка жизни, мотивов и поступков великого князя Ярослава Мудрого в предлагаемой на суд читателя книге довольно сильно отличается от той, к которой мы привыкли, знакомясь с материалами школьных курсов истории и многочисленной популярной литературой. Действительно, фигура этой незаурядной личности при внимательном изучении источников предстает не столь уж однозначной и позитивной, как может показаться. Именно на это и обращает внимание автор, показывая нам прошлое с новой, достаточно неожиданной стороны.
В начале XIII века на мусульманском Востоке возникло огромное Хорезмийское государство, включавшее Среднюю Азию и Иран. Его правителей принято называть хорезмшахами. Об их стремительном возвышении и головокружительном падении рассказывает эта книга. История Хорезма полна парадоксов и загадок. Например, как вышло, что на просторы Средней Азии вторглись монголы-христиане, пришедшие с Востока? Их возглавляли предводители с именами Георгий, Илья; последнего из них называли в Европе «царем Давидом». Они были настолько удачливы, что превратили хорезмийских султанов в своих данников.
История Смоленской земли и условной «Смоленской державы» способна заинтриговать не только узкий круг ученых, но и широкого читателя, интересующегося прошлым нашей страны. Княжество располагалось на Верхнем и Среднем Днепре, на середине торгового пути «из варяг в греки». Уже поэтому его прошлое вызывает интерес. Расположенное в сердце земли Русской, оно оказалось в центре русских проблем. В IX веке здесь жили кривичи, затем явились варяги, а в XII веке Смоленск стал претендентом в борьбе за гегемонию на Руси.
В монографии на основе широкого круга источников и литературы рассматривается проблема присоединения Марийского края к Русскому государству. Основное внимание уделено периоду с 1521 по 1557 годы, когда произошли решающие события, приведшие к вхождению марийского народа в состав России. В работе рассматриваются вопросы, которые ранее не затрагивались в предыдущих исследованиях. Анализируются социальный статус марийцев в составе Казанского ханства, выделяются их место и роль в системе московско-казанских отношений, освещается Черемисская война 1552–1557 гг., определяются последствия присоединения Марийского края к России. Книга адресована преподавателям, студентам и всем тем, кто интересуется средневековой историей Поволжья и России.
В книге анализируются армяно-византийские политические отношения в IX–XI вв., история византийского завоевания Армении, административная структура армянских фем, истоки армянского самоуправления. Изложена история арабского и сельджукского завоеваний Армении. Подробно исследуется еретическое движение тондракитов.
Экономические дискуссии 20-х годов / Отв. ред. Л. И. Абалкин. - М.: Экономика, 1989. - 142 с. — ISBN 5-282—00238-8 В книге анализируется содержание полемики, происходившей в период становления советской экономической науки: споры о сущности переходного периода; о путях развития крестьянского хозяйства; о плане и рынке, методах планирования и регулирования рыночной конъюнктуры; о ценообразовании и кредиту; об источниках и темпах роста экономики. Значительное место отводится дискуссиям по проблемам методологии политической экономии, трактовкам фундаментальных категорий экономической теории. Для широкого круга читателей, интересующихся историей экономической мысли. Ответственный редактор — академик Л.
«История феодальных государств домогольской Индии и, в частности, Делийского султаната не исследовалась специально в советской востоковедной науке. Настоящая работа не претендует на исследование всех аспектов истории Делийского султаната XIII–XIV вв. В ней лишь делается попытка систематизации и анализа данных доступных… источников, проливающих свет на некоторые общие вопросы экономической, социальной и политической истории султаната, в частности на развитие форм собственности, положения крестьянства…» — из предисловия к книге.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.
Книга Сергея Лесного — не унылый в своем спокойном однообразии учебник истории, где все разложено по полочкам и обычно не пробуждает ни эмоций, ни мыслей. Напротив: эта книга (уже третий том в нашем издании «Истории руссов») подарит вам настоящий калейдоскоп неординарных идей и нераскрытых тайн, собрание не схожих друг с другом заметок и очерков — полемичных, напряженных, не отпускающих внимание читателя даже тогда, когда тема еще не доработана, не отшлифована автором. Сергей Яковлевич Парамонов, писавший под псевдонимом Сергей Лесной, жил в эмиграции в Австралии, а печатался в Париже и Мюнхене.
Книга нижегородского журналиста доктора филологических наук Николая Морохина рассказывает об архаичных верованиях и явлениях сегодняшней культуры, которые воплотили эти верования, о малознакомых и интригующих страницах средневековой истории севера нижегородских и костромских земель. Здесь поток славянских переселенцев встретил своих восточных соседей – марийцев и мерю. Встреча эта определила не только пути становления духовной среды Лесного Заволжья, но и во многом судьбы складывающегося русского этноса и народов, живущих рядом с ним в Поволжье.Книга адресована широкому кругу читателей, интересующихся историей российский провинции и народов Отечества.
Любое государство держится на согласии элит, выражающих интересы различных социальных групп народа. В противном случае неизбежен бунт, всегда заканчивающийся изгнанием или гибелью правителей. Для полновластия правителю мало покорить народ — необходимо ещё и убедить его «жить по указу» нового вождя, князя или монарха.Как же созидалась Русь? Что помогло русам возглавить многочисленные разноязыкие роды и племена? Как русы сумели не только освоиться на чужих землях, но и разумно управлять основанным ими государством?На эти вопросы отвечает книга историка А. Пересвета.
Великий князь Олег Вещий – одна из ключевых фигур ранней истории Древней Руси и одновременно одна из самых загадочных. Многие историки сходятся во мнении, что Олег тождественен одному из популярнейших героев скандинавских саг – Орвар-Одду, известному также как Одд Стрела. Авторы книги, внимательно изучая отечественные и зарубежные источники, пытаются разобраться в значительном количестве нестыковок и загадок, что в изобилии присутствуют в этих документах, приходя порою к выводам вполне логичным, но не всегда идущим «в русле» устоявшихся взглядов на прошлое.