Антони Адверс, том 2 - [69]
Его руки дрожали, когда он наливал кофе.
- Неужели вы и впрямь так тронуты, дон Антонио? - Ее веер изящно сложился на коленях. Она немного откинулась и глядела на Антони, изучая его лицо.
- Ты видишь, сеньорита, - смело отвечал он, поднимая глаза. Кровь бросилась ему в лицо. Она дернула плечиком, затем потупилась и отпила кофе, пряча глаза. Он схватил чашку и отпил с той стороны, которой коснулись ее губы.
- Он горит, - сказала Долорес со смехом, беря маленькое пирожное.
- И вам не жаль несчастного, который горит в огне? - спросил Антони. - Верно, я должен уехать через несколько дней. Скажите мне, скажите по крайней мере, что вас это не радует. Я верю, что вам хорошо со мной, что мы и впрямь увидели друг друга сегодня днем. Всю жизнь я искал вас, и вот, тогда, стоя у колонны и глядя на вас, я подумал, я посмел подумать, что я больше не один. Найти вас, знать, что вы есть...
- Осторожнее, - прошептала она, - сюда идет интендант. - Они молчали, отхлебывая кофе, пока мимо проходил темноволосый пожилой господин с богато украшенной придворной шпагой. Поравнявшись с ними, он низко поклонился Долорес и пристально взглянул на Антони.
- Он знает, что ему здесь не рады, - сказала Долорес. - Продолжайте, дон Антонио, вы что-то говорили.
- Разве? Вам и впрямь интересно? - спросил он, потом вдруг наклонился вперед, набросил салфетку на тарелку с пирожными и под ее прикрытием взял Долорес за руку.
- Не стискивайте так, - сказала она наконец. Глаза ее расширились. - Да! Я возьму это пирожное. - Она взяла его с тарелки свободной рукой. - А теперь позвольте мне обмахиваться, сеньор. Помните, где мы находимся!
Он неохотно отпустил руку, пытаясь отогнать от глаз слепящее золотое сияние. В горле стоял комок.
- Могу ли я увидеть вас в другом месте? Всего на несколько минут, но наедине.
Она с сомнением покачала головой.
- Это почти невозможно.
- Почти? - повторил он.
Она рассмеялась - так очевидно было его разочарование.
- Мне сказали, сеньорита, что под вашим окном поют серенады. Ужели надо поддерживать только кубинцев, "друзей короля"? Ах! Печаль Пламени, Долорес де ла Фуэнте, как правильно вы наречены!
Он видел, что она против воли смягчилась. Она подняла веер так, что виден был только высокий лоб с золотыми колечками на нежных висках, да темные фиалковые глаза. Он запомнил ее такой; запомнил навсегда. Это был лоб, как на миниатюре.
- Долорес, - сказал он, - я не горю. Я люблю вас душой.
Она задохнулась. Они сидели с минуту, думая об одном. Через сад к ним шел генерал Лас-Касас и кто-то еще.
- Это будет очень трудно, - вдруг сказала она. - Многие приходят петь серенады во внешний парк, но мои окна выходят в сад. Никто не может перелезть через стену...
- Но если бы перелез... - сказал он.
- Quien sabe![33] - отвечала она. - Вот идет губернатор. - Дайте мне розу из ваших волос, сеньорита, пусть она останется мне на память. Молю вас...
- Ах, прошу прощения, дон Антонио, - сказал Лас-Касас. - Мне больно отвлекать вас от приятной беседы, - он поклонился Долорес, - но нам надо поговорить. Как вам англичане, сеньорита? - спросил он.
- Они очень милы, Ваше Превосходительство. И даже, - сказала она, закидывая руки за голову, словно поправляя прическу и глядя на него с очаровательным вызовом, - и даже я предпочла бы, чтоб они не оставляли Гавану так скоро.
- Вот как! - сказал Лас-Касас, беря понюшку табака. - Увы, сеньорита, боюсь, что должен вас разочаровать.
- Тогда adios, дон Антонио, - с преувеличенным сожалением сказала Долорес, продолжая поправлять прическу. Она протянула ему руку для поцелуя. Когда их пальцы встретились, он нащупал розовые лепестки.
"Но увижу ли я ее вновь?" - думал он.
Глава XXXV. Временный арест "Ариостатики"
- Боюсь, сеньор, что должен буду сообщить вам неприятные вести, - сказал Лас-Касас, вместе с Антони провожая взглядом удаляющуюся Долорес. Она шла по тропинке, которую Антони не преминул запомнить. Даже теряя ее из виду, он различал за пальмами движения черного веера. Он повернулся и увидел, что заставил губернатора ждать.
- Это дон Хесус Блехо, el comandante de policia en Habana, - продолжал Лас-Касас, глядя на Антони с чуть насмешливой улыбкой. - Плохие же вести для вас таковы: вы покидаете Гавану завтра на рассвете.
Антони, как ни старался, не сумел скрыть изумление и разочарование. Он стоял, сжимая в руке розу и кусая губы.
- Por Dios! Вам пора собираться! - воскликнул губернатор с легкой досадой. - И все же, - добавил он, смягчаясь, - я вас не виню. Однако самый нежный предлог не оправдывает промедлений. Вы заметили, что здесь побывал интендант?
Антони кивнул, пытаясь изобразить интерес.
- Он пришел выразить протест по поводу того, что портовые власти задержали "Ариостатику". Дабы сохранить видимость, я вынужден был строго отчитать бедного дона Хесуса. - Он повернулся к полицейскому, который с обиженным видом переминался с ноги на ногу. - Надеюсь, теперь вы поняли, полковник.
- Коль скоро Ваше Превосходительство соблаговолили объяснить, - сказал тот.
Лас-Касас был сильно раздосадован.
- Видите, к каким уловкам я вынужден прибегать, - сказал он, теребя рукоятку шпаги. - Я обещал завтра же отпустить "Ариостатику" и даже притворился, будто впервые слышу о ее задержании. У нас осталось несколько часов. Мы завладеем ею сегодня ночью или никогда. Я приказал дон Хесусу, чтобы к полуночи его люди ждали в лодке у Маэнстрансы. К счастью, вы вполне можете полагаться на его преданность - он выберет самых надежных полицейских. Сразу после полуночи они вместе с вами высадятся на шхуну. Не отпускайте никого с корабля. Покажите капитану бумаги и проследите, чтоб он не дал знать на берег. До рассвета вы должны покинуть гавань. Полиция погрузится обратно в лодку и высадится где-нибудь возле Хибаноа. Дальше, сеньор, все зависит от вас. Он покрутил ус и взглянул на Антони с некоторым сомнением.
Небольшое, но яркое художественное наследие Эдгара Аллана По занимает особое место не только в американской, но и во всей мировой литературе. Глубокое знание человеческой души, аналитическая острота ума, свойственные писателю, поразительным образом сочетаются в его произведениях с необычайно богатои фантазией. «По был человек плененный тайнами жизни — писал М. Горький. — Все что сказано и что мог сказать этот человек, рисует его как существо, охваченное святой страстью понять душу свою, достичь глубины ее».
866 год. На побережье Северной Англии высаживаются викинги и сжигают дотла деревню, одновременно спасая молодого человека, которого в этот день ждала смертная казнь. Его захватчики освобождают, нарекают Рольфом, и он становится их проводником в землях вокруг, так как ненавидит местных жителей сильнее многих. Воины с севера приплыли сюда не грабить и не воевать. Они приплыли мстить и не уйдут просто так. Их миссия перерастает в полномасштабное вторжение, но и сам Рольф таит немало секретов, которыми не хотел бы делиться с новыми союзниками.
Книга Рипеллино – это не путеводитель, но эссе-поэма, посвященная великому и прекрасному городу. Вместе с автором мы блуждаем по мрачным лабиринтам Праги и по страницам книг чешскоязычных и немецкоязычных писателей и поэтов, заглядывая в дома пражского гетто и Златой улички, в кабачки и пивные, в любимые злачные места Ярослава Гашека. Мы встречаем на ее улицах персонажей произведений Аполлинера и Витезслава Незвала, саламандр Карела Чапека, придворных алхимиков и астрологов времен Рудольфа II, святых Карлова моста.
Лорд Пальмур, аристократ-востоковед и по совместительству агент британской разведки, становится первым европейцем, проникшим в таинственный Кафиристан — горную страну, созданную потомками древних бактриан. В небольшом и не переиздававшемся с 1928 г. романе советского писателя и дипломата Н. Равича экзотика, эротика и фантастический вымысел сочетаются с «Большой игрой» в Центральной Азии и описаниями войны в Бухаре.
Истории жизни самых интересных и ярких исторических личностей эпохи средневековья, рассказанные известным историком Наталией Басовской собраны в этой книге. Герои, злодеи, роковые женщины, владыки полумира и бунтари любили, ненавидели, боролись, проигрывали и побеждали много лет назад, но их судьбы волнуют нас до сих пор. Все их тайны приоткрывает перед читателем знаменитый историк. Что связывало Ричарда Львиное сердце и короля Франции? Кто был более жесток, чем герцог Альба? Кого на самом деле любила Жанна д’Арк? Все ответы в этой книге.
В книгу литератора, этнографа, фольклориста и историка С. В. Фарфоровского, расстрелянного в 1938 г. «доблестными чекистами», вошли две повести о первобытных людях — «Ладожские охотники» и «Ледниковый человек». В издание также включен цикл «Из дневника этнографа» («В степи», «Чеченские этюды», «Фольклор калмыков»), некоторые собранные Фарфоровским кавказские легенды и очерки «Шахсей-вахсей» и «Таинственные секты».
Эдуард Андреевич Гранстрем (1843–1918) — издатель, писатель, переводчик; автор многих книг для юношества. В частности, приключенческая повесть «Елена-Робинзон» была очень любима детьми и выдержала несколько переизданий, как и известная «почемучкина книжка» для девочек «Любочкины отчего и оттого». Широкую известность в России приобрели его книги «Столетие открытий в биографиях замечательных мореплавателей и завоевателей XV–XVI вв.» (1893), «Вдоль полярных окраин России» (1885). Гранстрем был замечательным переводчиком.