Антони Адверс, том 2 - [56]
- Мы с герром Мейером старые друзья, - перебил Чибо, - мы играем друг другу на руку. Наш план немного сложнее, чем это представляется вам, сеньор Тони. В жизни Гаваны есть хитросплетения, не видимые на поверхности. Довольно нашего с герром Мейером слова, что вы получите свои деньги. Вы так не считаете?
Антони на минуту задумался. Он чувствовал, что обстановка немного накаляется.
- Конечно, - сказал он наконец, - я верю на слово и вам, и герру Мейеру. Но я желаю знать хотя бы, почему вы не отвечаете на мои вопросы.
Чибо и Мейер дружно расхохотались.
- Можно подумать, вы учились у иезуитов, молодой человек, - сказал последний.
- Учился, - отвечал Антони.
- Ах! - вскричал Чибо. - Подумать только! А я-то болтаю!
- По этой же причине вы можете рассчитывать на мою осмотрительность в делах, которые затрагивают мои собственные интересы, - заметил Антони с улыбкой.
Карло фыркнул.
- Скажите ему, Герман, или он сам разузнает.
Немец с минуту барабанил пальцами по столу.
- Ach Himmel![30] Вы оба против меня. Что ж, тогда я изреку. Лишь скромность мешала мне открыться раньше, сеньор. Карло, тебе ли смеяться? Я объясню вам, сэр, почему генерал-губернатор распорядится. Потому что я его попрошу. Разве не так, Карло? - Он надул щеки.
- Дела обстоят так, сеньор Тони, - продолжал Мейер, наклоняясь вперед и становясь одновременно развязным и убедительным. - Вы слыхали когда-нибудь о князе Мира? Да! Он настоящий правитель Испании. Многие говорят, что он всего лишь фаворит королевы. Да, фаворит, но это не все. Он намерен вдохнуть новую силу в правительство, истребить гнусное взяточничество и казнокрадство.
- Чтобы обогащаться единолично, - вставил Чибо.
Мейер отмахнулся.
- Наш друг во всем усматривает корысть, - сказал он. - Тем не менее, в каждом правительственном учреждении есть доверенные лица, присланные князем Мира с определенной целью. Их боятся, ибо к их мнению прислушивается всесильный министр в Мадриде. Вот почему я, немец, счетовод и честный человек, теперь возглавляю Каса да Консолидасьон в Гаване. Я, - повторил он, картинно царапая собственные инициалы на клочке бумаги, - доверенное лицо князя Мира! Без этой подписи не совершается ни одна правительственная финансовая операция на Кубе. Она многому могут дать ход. Разве не так, Карло?
- Без всякого преувеличения, - отвечал Чибо.
- Но это не все, мой юный друг. Гавана раскололась на два лагеря, лагерь генерал-губернатора и лагерь генерального интенданта. Положение занятное. Несколько лет назад при большом недовольстве был учрежден пост интенданта для проведения налоговой реформы. Финансовая власть от генерал-губернатора перешла к интенданту. Пф! Что происходит? Второй присланный сюда интендант - родной брат Варравы. В сравнении с его хваткой тиски турецкого паши - нежные ручки молочницы. Корова - Mein Gott! выдоена до капли! Интендант опасный человек, ловкий политик, и он сколачивает свою банду. К моему приезду сюда он, и сеньор Санта-Мария, и им подобные, перехватывают все казенные доходы. Бедный старый генерал-губернатор в отчаянии. Во мне он видит нежданного союзника. Он посылает за мной и плачется мне в жилетку. "Дайте мне возможность, - говорит он, - получать хотя бы мое жалованье. Интендант и сеньор Санта-Мария объединились в Каса да Консолидасьон. Они патриоты. Я - всего лишь вице-король".
...Это было семь лет назад, мой мальчик. Старый генерал-губернатор уехал домой бедняком. Ужасно. Но вот приезжает новый. Он тоже относительно беден, но он великий идальго и очень хитрый человек. Очень тихо мы подкапываемся под интенданта. Солдатам теперь платят из дохода. Я становлюсь главой Каса да Консолидасьон. Какие-то деньги уходят в Испанию. Мы блюдем, гм, относительную честность, ибо нам предстоит сражаться с ворами и мы намерены победить. Но пока остается интендант - и сеньор Санта-Мария. Они сумели привлечь на свою сторону многих купцов, особенно тех, кто торгует рабами. Они защищают их от иностранных кредиторов. Теперь вам ясно? Ибо тут появляетесь вы, мой юный друг.
...Слушая вас сегодня утром, я ощутил прилив вдохновения. Я понял, как устранить мою давнюю головную боль, как припугнуть друзей интенданта, обеспечить генерал-губернатору независимый доход и помочь иностранным купцам стребовать долги. Теперь достаточно будет пригрозить. Сеньор Гальего послужит наглядным примером. Мне нужны были вы, чтобы свести два и два, "Ариостатику" и "Черного Ангела". - Он похлопал по документам.
- Сеньор, я вам благодарен. Вы получите свои деньги, ибо под этим предлогом мы сможем действовать. Испанские власти и моего хозяина можно убедить. Каковы бы ни были старые законы, иностранных купцов надо защищать, а негодяев наказывать. Я считаю, что возмещение вашего иска будет своего рода наградой за вашу поездку в Африку. В таком деле мы можем доверять лишь человеку, кровно заинтересованному в успехе. Вы поняли? Вы едете? От этого многое зависит. Многое! - Герр Мейер внезапно забеспокоился.
- Это может быть небезопасно, сеньор. Думайте сами - и прислушивайтесь к нашим словам. Случалось, гордиевы узлы рассекали мечами. Я сам... - рот его немного скривился. - Jawohl! Верно, что я могу умереть в любую секунду! - Он закончил на этой скорбной ноте.
Небольшое, но яркое художественное наследие Эдгара Аллана По занимает особое место не только в американской, но и во всей мировой литературе. Глубокое знание человеческой души, аналитическая острота ума, свойственные писателю, поразительным образом сочетаются в его произведениях с необычайно богатои фантазией. «По был человек плененный тайнами жизни — писал М. Горький. — Все что сказано и что мог сказать этот человек, рисует его как существо, охваченное святой страстью понять душу свою, достичь глубины ее».
В книгу литератора, этнографа, фольклориста и историка С. В. Фарфоровского, расстрелянного в 1938 г. «доблестными чекистами», вошли две повести о первобытных людях — «Ладожские охотники» и «Ледниковый человек». В издание также включен цикл «Из дневника этнографа» («В степи», «Чеченские этюды», «Фольклор калмыков»), некоторые собранные Фарфоровским кавказские легенды и очерки «Шахсей-вахсей» и «Таинственные секты».
Имеет мало общего с жизнью реально существовавшего великого царя и полководца.
Творчество писателя и историка Даниила Лукича Мордовцева (1830–1905) обширно и разнообразно. Его многочисленные исторические сочинения, как художественные, так и документальные, всегда с большим интересом воспринимались современным читателем, неоднократно переиздавались и переводились на многие языки.Из богатого наследия писателя в данный сборник включены два романа: «Господин Великий Новгород», в котором описаны трагические события того времени, когда Московская Русь уничтожает экономическое процветание и независимость Новгорода, а также «Державный Плотник», увлекательно рассказывающий о времени Петра Великого.
Пьер Амброзио Курти (годы жизни не установлены) – итальянский писатель, мастер исторического повествования, засвидетельствовавший своими произведениями глубокое знание древней римской жизни.В романе «Под развалинами Помпеи», окончание которого публикуется во втором томе данного издания, живой кистью художника нарисована картина римского общества в самый интересный и поучительный с исторической точки зрения период римской истории – в эпоху «божественного» императора Августа. На страницах романа предстанут перед читателем Цицерон, Гораций, Тибулл, Проперций, Федр, Овидий и другие классики Древнего Рима, а также императоры Август, Тиверий, Калигула, Клавдий и Нерон.
Эдуард Андреевич Гранстрем (1843–1918) — издатель, писатель, переводчик; автор многих книг для юношества. В частности, приключенческая повесть «Елена-Робинзон» была очень любима детьми и выдержала несколько переизданий, как и известная «почемучкина книжка» для девочек «Любочкины отчего и оттого». Широкую известность в России приобрели его книги «Столетие открытий в биографиях замечательных мореплавателей и завоевателей XV–XVI вв.» (1893), «Вдоль полярных окраин России» (1885). Гранстрем был замечательным переводчиком.
Пьер Алексис Понсон дю Террайль, виконт (1829–1871) — один из самых знаменитых французских писателей второй половины XIX века; автор сенсационных романов, которые выпускались невиданными для тех лет тиражами и были переведены на многие языки, в том числе и на русский. Наибольшую известность Понсону дю Террайлю принес цикл приключенческих романов о Рокамболе — человеке вне закона, члене преступного тайного общества, возникшего в парижском высшем свете. Оба романа, представленные в данном томе, относятся к другой его серии — «Молодость Генриха IV», на долю которой также выпал немалый успех.