Антони Адверс, том 2 - [58]
Когда багровая тьма перед глазами Антони рассеялась, он обнаружил, что сидит в экипаже, и Чибо его держит. От ярости колени напряглись и задрожали.
Брат Франсуа опять шел через двор за надсмотрщиком и окликал его. Тот обернулся. Брат Франсуа шел к нему, улыбаясь и протягивая руку.
- Друг! - сказал он. Надсмотрщик что-то ошалело закричал и бросился на него, повалил на песок и стал бить ногами. Потом вернулся к решетке.
- Друг мой, - сказал брат Франсуа, вставая. Он пошел к надсмотрщику, по-прежнему протягивая руку. Все повторилось.
- Сиди смирно, молокосос, - сказал Чибо, удерживая Антони. - Пусть Бог решает. Кто вы такой?
Брат Франсуа снова встал, на этот раз медленно. Он стоял, чуть пошатываясь, однако все так же улыбаясь. Вдруг он зашагал к надсмотрщику. Он поднял маленькое распятие и указал на привязанного к решетке негра. Потом протянул обе руки, будто хотел укрыть жирную голову палача на своей груди. Негр страшно закричал и обвис. Надсмотрщик огляделся, словно взывая к здравому человеческому рассудку, и обратился в бегство. Бич остался лежать на песке.
- Давай! - закричал Чибо. - Давай! - Он выбрался из повозки и вслед за Антони и Хуаном бросился во двор, где лежал упавший замертво брат Франсуа. Втроем они подхватили его и понесли, безжизненного, в экипаж.
- Трогай! - заорал Чибо. - Гони, дурень черномазый!
Хуан на ходу уцепился сзади за несущийся по улице экипаж. Вслед им неслись отчаянные вопли негритянок.
По дороге к Регле брат Франсуа открыл глаза. Они лили ему на лицо и на руки холодную воду. Всем было невыносимо грустно. Стыдясь себя, Антони заплакал, видя как разбитые губы, превозмогая боль, складываются в ответную улыбку. В душе его проносился как бы могучий шумящий поток. Он сидел и плакал. Даже Чибо замолк.
Но в Регле брат Франсуа сказал, что домой пойдет один. От провожатых он отказался наотрез. Они глядели, как он уходит по аллейке к домику отца Траяна, и возле угла забирает корзину с рыбой у негритенка, который еле-еле брел под непомерной ношей. Брат Франсуа понес ее в руке. Негр-гребец засопел.
- Боюсь, теперь с братом Франсуа покончено, - сказал Чибо, когда они шли домой. - Надеюсь, нас не узнали, когда мы вбегали во двор. Вам известно, что ждет человека, помешавшего публичной порке раба? Нет? Не знаете? Ваше счастье, - сказал он, распахивая калитку в зеленую прохладу патио, - аппетит не пропадет. Чича!
Глава XXXIII. Явление мантильи
Жаркие страны, как Антони заметил, действуют на него странно. Чувства в нем вскипают, потом испаряются, а он остается прежним, спокойным, и продолжает жить в свое удовольствие. Всплеск никак не влияет на норму, которая, собственно, есть Чибо в плетеном кресле на веранде, ром с лимонным соком. И табак. Антони стал курить много темного кубинского табака. Это приятно расслабляло и удерживало от порывистости, отучало от глупой северной привычки все время чем-то заниматься.
Хотя происшествие с братом Франсуа всего неделю назад глубоко его потрясло, сейчас, сидя на веранде с Чибо, он вспоминал его как нечто бесконечно далекое и несущественное. Они курили, ущербная луна висела над патио, внизу Хуан, дурачась, перебирал струны новой гитары. У него и впрямь оказался хороший голос. Шутливая песнь, несомненно, обращенная к Чиче, мешала свои нежные звуки с лунным сиянием и заставляла попугая сонно ерзать на жердочке. Прохладный вечер благоухал. Было довольно поздно, но нельзя же спать полдня и потом еще всю ночь! Кончик сигары тлел, освещая лицо Антони, чуть посветлевшее с приезда и погруженное в сонное довольство. Чибо улыбался про себя.
Да, в целом, как Чибо и говорил, он удачлив. Его визит в Гавану обещает стать началом успеха. С братом Франсуа все в полном порядке. Опять окучивает огород. Что за человек! Отец Траян - Антони рассмеялся, вспомнив, как людно в его церковке. Чибо явно повлиял на епископа. Конечно, окончательного утверждения из Сантьяго придется подождать. Да и Мейер что-то не торопится. Впрочем, не может же он подгонять генерал-губернатора. Здесь никого нельзя подгонять, даже самого себя. И "Ариостатика" задержана в порту.
Интересно, как продвигается у портных наряд, в котором он завтра пойдет на аудиенцию? Мозес обещал успеть. Почему Мейер не уладит все с губернатором сам? Занятный старый пес этот немец! Умный, и честный на свой лад. Действительно пытается сдвинуть трудное дело. А на правительственное жалованье в Гаване не проживешь, никто этого от человека и не ждет. Ах, хорошо бы Африка походила на Кубу!
- Доброй ночи, Карло. - Сигара полетела в патио, Антони пошел укладываться.
Завтра утром он везет миссис Джорхем смотреть надгробья. Зря он пообещал. Обещанья даешь в одном настроении, выполнять приходится совсем в другом. "Чертовы жуки!" Как они летят на свет. "Пф!" Свечи задуты, во тьме снова становишься собой. Никого на стене... нет, конечно... в сундучке. Оно и к лучшему... А-ах, простыни миссис Юдни...
Но, поднявшись утром на "Вампаноаг", совсем нетрудно оказалось воскресить в памяти настроение недавних дней. Они уже не казались давно ушедшими. А капитан Элиша и миссис Джорхем искренно обрадовались ему. Коллинз держался по обыкновению сухо. Ишь, насупился!
Небольшое, но яркое художественное наследие Эдгара Аллана По занимает особое место не только в американской, но и во всей мировой литературе. Глубокое знание человеческой души, аналитическая острота ума, свойственные писателю, поразительным образом сочетаются в его произведениях с необычайно богатои фантазией. «По был человек плененный тайнами жизни — писал М. Горький. — Все что сказано и что мог сказать этот человек, рисует его как существо, охваченное святой страстью понять душу свою, достичь глубины ее».
По страницам популярного цикла исторических романов Переса-Реверте шагает со шпагой в руке бесстрашный воин армии испанского короля, а в свободное от сражений время дуэлянт, авантюрист, благородный разбойник и наемный убийца, человек чести Диего Алатристе, которого за его неимоверную храбрость называют капитаном. В романах, продолжающих цикл, он все так же ходит по острию клинка и попадает в опасные ситуации, из которых человек ординарный вряд ли выйдет живым, – встает на пути злодея, задумавшего преступление века, едва не делается жертвой любви к великой актрисе, бороздит просторы Средиземного моря, сражаясь с турками и пиратами, а в Венеции должен совершить непростую миссию в привычной для себя роли наемного убийцы. Автор прославленных интеллектуальных детективов «Фламандская доска», «Клуб Дюма», «Кожа для барабана» в цикле о капитане Алатристе смело ведет игру на поле, где оставили яркий след такие знаменитые мастера авантюрно-исторических романов, как Александр Дюма, Рафаэль Сабатини, Эмилио Сальгари, и нисколько не уступает им.
В книгу литератора, этнографа, фольклориста и историка С. В. Фарфоровского, расстрелянного в 1938 г. «доблестными чекистами», вошли две повести о первобытных людях — «Ладожские охотники» и «Ледниковый человек». В издание также включен цикл «Из дневника этнографа» («В степи», «Чеченские этюды», «Фольклор калмыков»), некоторые собранные Фарфоровским кавказские легенды и очерки «Шахсей-вахсей» и «Таинственные секты».
Творчество писателя и историка Даниила Лукича Мордовцева (1830–1905) обширно и разнообразно. Его многочисленные исторические сочинения, как художественные, так и документальные, всегда с большим интересом воспринимались современным читателем, неоднократно переиздавались и переводились на многие языки.Из богатого наследия писателя в данный сборник включены два романа: «Господин Великий Новгород», в котором описаны трагические события того времени, когда Московская Русь уничтожает экономическое процветание и независимость Новгорода, а также «Державный Плотник», увлекательно рассказывающий о времени Петра Великого.
Пьер Амброзио Курти (годы жизни не установлены) – итальянский писатель, мастер исторического повествования, засвидетельствовавший своими произведениями глубокое знание древней римской жизни.В романе «Под развалинами Помпеи», окончание которого публикуется во втором томе данного издания, живой кистью художника нарисована картина римского общества в самый интересный и поучительный с исторической точки зрения период римской истории – в эпоху «божественного» императора Августа. На страницах романа предстанут перед читателем Цицерон, Гораций, Тибулл, Проперций, Федр, Овидий и другие классики Древнего Рима, а также императоры Август, Тиверий, Калигула, Клавдий и Нерон.
Эдуард Андреевич Гранстрем (1843–1918) — издатель, писатель, переводчик; автор многих книг для юношества. В частности, приключенческая повесть «Елена-Робинзон» была очень любима детьми и выдержала несколько переизданий, как и известная «почемучкина книжка» для девочек «Любочкины отчего и оттого». Широкую известность в России приобрели его книги «Столетие открытий в биографиях замечательных мореплавателей и завоевателей XV–XVI вв.» (1893), «Вдоль полярных окраин России» (1885). Гранстрем был замечательным переводчиком.
Пьер Алексис Понсон дю Террайль, виконт (1829–1871) — один из самых знаменитых французских писателей второй половины XIX века; автор сенсационных романов, которые выпускались невиданными для тех лет тиражами и были переведены на многие языки, в том числе и на русский. Наибольшую известность Понсону дю Террайлю принес цикл приключенческих романов о Рокамболе — человеке вне закона, члене преступного тайного общества, возникшего в парижском высшем свете. Оба романа, представленные в данном томе, относятся к другой его серии — «Молодость Генриха IV», на долю которой также выпал немалый успех.