Антони Адверс, том 2 - [37]
Несколько детишек, явно мулаты, выглянули из прилегающей к веранде комнаты. Один мальчик вышел вперед.
- Иди, оденься для гостя, пащенок, - с нежностью сказал Чибо. Мальчик убрался, но малышка, тоже в первозданном виде, выбежала из комнаты и вскарабкалась Чибо на колени.
- Поцелуй мою куколку, папа, - сказала она, тыча отцу в рот дорогую куклу, разодетую, как французская фрейлина.
- Ах, Кикила! - хохотнул он, громко чмокая фарфоровое личико, вскочил и затанцевал с куклой в одной руке и голым ребенком в другой. Девочка повизгивала от восторга, ерошила отцу черные кудри и высовывалась из-за его жирного плеча при каждом подскоке.
- Папа Карло! - кричала она, глядя на Антони. - Милый, гадкий папочка!
Мальчик выбежал в рубашонке.
Вдруг Антони вспомнил, где он видел Карло Чибо. На медальоне в двери бывшего винного погреба в Каза да Бонифедер. Карапузы с огромной виноградной гроздью тянулись за толстым, добродушным божеством, и это был Карло Чибо. На руках у него тоже смеялся голенький ребенок. И бахромчатый кушак на жирных, обтянутых нанковыми штанами ягодицах, и белые чулки огромного размера, и маленькие черные лакированные туфли, которые выстукивают по веранде, как копытца - все это Антони видел прежде.
- Ха-ха, - заливался попугай, - ха-ха-хейо! - Он вскарабкался на плетеный стул и устроился на спинке, поглядывая на Антони умным глазом, отпуская вежливые замечания и щелкая клювом.
Чибо, запыхавшийся, опустился на стул. Багровый румянец медленно сходил с его щек.
- Ах, - просипел он. - Я старею, avejentado, avejentado![15] Это очень печально.
Он обмахнулся пятерней. Девочка все еще висла на нем, поглядывая в сторону Антони. Наконец он удостоился ослепительной улыбки.
- Ах! - сказал Чибо. - Люблю их такими. У меня их много. Когда вырастают, завожу еще. У меня всегда есть маленькие детки, чтобы плясать на веранде. Занимаясь бакалейной торговлей, я могу себе это позволить. - Он спустил девочку с колен и велел ей пойти побегать.
- Куба - хорошее место. Я процветаю. - Он наклонился и похлопал Антони по колену. - Надо вам здесь обосноваться, синьор, и попробовать самому. - Он повернулся на стуле и исхитрился всем торсом указать на высокую молодую мулатку, которая как раз вкатила столик на колесиках. - Видите, я уже даю вам хороший совет.
Антони посмотрел на девушку. Под его взглядом ее походка слегка изменилась. Оба чуть заметно улыбнулись. Антони отвернулся, убеждая себя, что все это чепуха. Однако "совет" Чибо его взволновал. По ночам на "Вампаноаге" было одиноко. И эти сны - про "мисс Юдни". Странно, ему снилась Флоренс, не Анжела. Однако он решил хранить верность Анжеле. Взгляд его, устремленный на зеленую тень банановых листьев, затуманился. Чибо усмехнулся себе под нос.
Столик, который вкатила девушка, был красного дерева. На двух одинаковых подносах стояло по кружке черного кофе, белый кусковой сахар, какого Антони раньше не видел, сердцевины спелого ананаса и спинки ломкой бескостной рыбы, зажаренной в оливковом масле со сладким перцем. Они поставили подносы на колени и стали есть. Чибо поглощал пищу с изяществом, которого Антони не мог не заметить. Пальцы его играючи управлялись с блестящим стальным ножом и длинными овальными ложками. Руки были белые и холеные, без колец; их можно было бы назвать изысканными, если б не слишком короткие толстые пальцы. Ананас таял во рту солнечным ароматом. Они откинулись на спинки и зажгли длинные тонкие сигары.
Антони поддался дивному самообману. Казалось, он в тысяче миль от "Вампаноага", от слепящего залива. Где он? Как попал сюда? Голос Чибо доносился как бы издалека, кольца голубого табачного дыма плыли к потолку. Чибо тронул письмо мистера Бонифедера, лежащее рядом с ним на столике.
- Извините меня, синьор Адверс, если я сразу повел себя слишком по-свойски. Ваш патрон в этом и других письмах был очень четок и откровенен. Насколько я понял, вы - его младший партнер. А я вот уже пятнадцать лет имею честь представлять Каза да Бонифедер на Кубе. Я безуспешно пытался получить долги от Дома Гальего, долги, за которые в некотором роде несу ответственность. - Он забарабанил пальцами по столу. - Наверно, мне следует начать с самого начала.
...Мы оба, насколько я понимаю, в определенном смысле должники Джона Бонифедера. О вас я кое-что знаю, - он коснулся письма, - и кое о чем догадываюсь. Много лет назад я приехал сюда из Ливорно конченым человеком. Меня с позором выгнали из Дома Франкетти. Управляющий этим старинным заведением растратил крупную сумму. Чтобы замести следы, он бросил тень на нескольких мелких служащих, в том числе и на меня. Я был невиновен, но не мог этого доказать. Меня и еще четверых уволили. Я продал дом в Росиньяно, доставшийся мне от матери, отправился в Гавану и вскоре потерял все свое небольшое состояние, вложив его в опрометчивую сделку. В отчаянии я написал мистеру Бонифедеру, который меня знал, и за чьим памятным столом мне доводилось сиживать. Я правдиво обрисовал ему свое положение и написал, что если кто-нибудь не передаст мне на комиссию груз, я вскорости умру от желтой лихорадки в испанской тюрьме. Сеньор, это было, как в пьесе. Пристав в треуголке явился за мной одновременно с вестью, что груз, присланный мне мистером Бонифедером, уже в заливе. Я очень выгодно перепродал груз Дому Гальего. И сразу пошел в гору. - Он стряхнул столбик пепла с сигары и продолжил еще более страстно.
Небольшое, но яркое художественное наследие Эдгара Аллана По занимает особое место не только в американской, но и во всей мировой литературе. Глубокое знание человеческой души, аналитическая острота ума, свойственные писателю, поразительным образом сочетаются в его произведениях с необычайно богатои фантазией. «По был человек плененный тайнами жизни — писал М. Горький. — Все что сказано и что мог сказать этот человек, рисует его как существо, охваченное святой страстью понять душу свою, достичь глубины ее».
Пьер Алексис Понсон дю Террайль, виконт (1829–1871) — один из самых знаменитых французских писателей второй половины XIX века; автор сенсационных романов, которые выпускались невиданными для тех лет тиражами и были переведены на многие языки, в том числе и на русский. Наибольшую известность Понсону дю Террайлю принес цикл приключенческих романов о Рокамболе — человеке вне закона, члене преступного тайного общества, возникшего в парижском высшем свете. Оба романа, представленные в данном томе, относятся к другой его серии — «Молодость Генриха IV», на долю которой также выпал немалый успех.
Василий Федорович Потапов (годы жизни не установлены) – русский беллетрист II-й половины XIX века; довольно плодовитый литератор (выпущено не менее ста изданий его книг), работавший во многих жанрах. Известен как драматург (пьесы «Наполеон в окрестностях Смоленска», «Чудеса в решете»), сказочник («Мужичок с ноготок, борода с локоток», «Рассказы Фомы-старичка про Ивана Дурачка», «Алеша Попович», «Волшебная сказка о гуслях-самогудах» и др.), поэт (многие из названных произведений написаны в стихах). Наибольшую популярность принесли Потапову его исторические произведения, такие как «Раскольники», «Еретик», «Черный бор, или таинственная хижина» и другие. В данном томе публикуются повести, рассказывающие о женщинах, сыгравших определенную роль в истории русского государства.
Продолжение знаменитого романа классика отечественной фантастики Александра Беляева «Остров погибших кораблей»! Более десяти лет прошло с тех пор, как легендарный Остров погибших кораблей канул в океанскую пучину. Сыщик Симпкинс стал главой крупного детективного агентства и теперь искал по всему свету следы исчезнувшего «губернатора» Слейтона, более известного как финансовый аферист и мошенник Гортван. И вот однажды агенты донесли Симпкинсу, что в дебрях Центральной Африки появились никому не известные белые люди, тщательно избегающие контактов как с туземцами, так и с колониальной администрацией.
Серия: "Стрела" Во время строительных работ в Керчи в подполе разрушенного дома находят золотую вазу с изображениями из скифского быта и ряд других предметов. Как они туда попали, из какого кургана их добыли, кто были люди, их спрятавшие, - археологи или злоумышленники? Над решением этих и многих других вопросов, связанных с находкой, работает группа археологов. Разгадывая одну загадку за другой, они находят следы тех, кто добрался до сокровищ, а затем находят и самый курган. Находки помогают ученым сделать серьезный вклад в историю скифских племен.
Ее королевское Высочество принцесса Кентская, член Британской королевской семьи – не только высокопоставленная особа, но и талантливый исследователь и рассказчик. Она по крупицам собирает и восстанавливает историю своего рода, уходящего корнями в седое средневековье. «Ртуть» – третий том Анжуйской трилогии, действие которого разворачивается во Франции в XV веке. История жизни знаменитого Буржского купца Жака Кера поистине удивительная. Его смело можно назвать самым успешным предпринимателем в истории средневековой Европы и родоначальником капитализма.