Антони Адверс, том 2 - [32]
- Значит, это не первый раз?
- Нет, масса. Я сжечь их четыре куклы!
Антони сходил ему за выпивкой. Какая же нужна была смелость, чтобы подползти и схватить куклу! Значит, они все верят, что девочка приходит на самом деле.
Филадельфия вернулся на камбуз, только когда огонь совсем прогорел.
- Я и сам не прочь пропустить глоточек, мистер Адверс, - сказал Коллинз.
Антони протянул ему кружку.
- Ну, и что вы теперь об этом думаете? - спросил Коллинз.
- Зачем вы стучали по палубе, Коллинз? - спросил Антони.
- Вы не знаете шкипера, сэр. Он великий человек, - отвечал Коллинз, утирая губы. - Вот увидите, теперь он очухается. У всех есть свой пунктик вот здесь. - Он постучал себя по голове. - И не скажешь, что взаправду, а что нет. Ну...
Однако Антони не хотел его слушать и не хотел в каюту. Он лег на кусок парусины, закурил.
Одно ясно - он сам больше не будет наряжать кукол. Мадонна останется в сундуке. И хорошо, что он в Генуе не поддался отцу Ксавье. Туссен как-то смеялся над его суеверием. И эти люди рядом с ним на борту - протестанты. "Еретики". Но сам-то он кто? Разумный человек. Человек фактов и цифр, навигатор. Без дураков, черт возьми! Трубка его погасла, он не стал зажигать снова. Довольно детских глупостей. Он удушит свои грезы, своих кукол. Он будет философом, ученым. Напишет Туссену, расскажет. Этим новым взглядом он проникся, глядя на звезды; плывя по необъятному океану под необъятным небом, он раздвинул горизонты своего сознания. Загадка, правда, осталась. Что-то связанное со временем - или с пространством? Он не мог вспомнить. Трудно думать об этом. Словно касаешься самого дна вещей - или, наоборот, поверхности. Ах да, когда он смотрел вверх с мачты, он утратил чувство направления. О чем он тогда думал? О других вещах, которые не суть люди, вещах. Положим, я вещь, и, положим, вещь осознает себя как "я". Тогда "я" вещи не имеет чувства направления. Скажем, солнце. Для него нет востока и запада, верха и низа. "Я чувствовал это, когда глядел с мачты на звезды". И что? Это очень важно, я уверен. Это может привести к чему-то - к чему-то, но не сейчас. Надо отдохнуть. Как длинна, как длинна жизнь! Конец далеко, а сейчас я засыпаю. Один, здесь... Он снова увидел, как оскаленный драконьими зубами диск наползает на звезду. Один в ужасающей звездной пустыне. В яростно-льдистой бесконечности! Где вы, живые? Я затерялся здесь. Я не могу вас отыскать. Мне холодно.
Он заворочался, зашептал что-то в полудреме. Филадельфия вышел из каюты, увидел росу у Антони на лице и сбегал за одеялом.
"Ах, опять тепло. Наконец-то я в постели. Раз так, спокойной ночи. Спокойной ночи". Со стены на него смотрело ее лицо. "Конечно, она всегда здесь. Как хорошо. Она говорит со мной".
- Что ты делал весь день, малыш?
- Взбирался на большое дерево. Я устал.
- Ты долез до вершины?
- Да.
- И что ты увидел?
- Звезды, матерь-я-есмь, звезды.
- И как они тебе, дитя?
- Я глядел на них, и мне почудилось, что я тебя потерял. Я заблудился.
- Но теперь ты проснулся, и видишь, что я здесь.
Что сталось с кораблем, с Атлантическим океаном, со звездами над ним? Они, он сам, все растворилось в чем-то вне времени и пространства. Что это дышит под одеялом?
Впередсмотрящий увидел, как несколько звезд вроде бы садятся на "западе". Они коснулись воды и пропали. Он был совершенно уверен. На "востоке" взошли еще несколько. Он видел их собственными глазами. Потом там стало светать. Матрос приметил впереди, на горизонте, облако - длинное, серебристое, конусообразное. Вдруг он различил на нем лес и три маленьких белых домика. Облако разорвалось и оказалось горой, обмотанной длинными платками тумана. Это явно была гора.
- Земля! - заорал матрос.
- Отставить ор! - закричал на него Коллинз. - Это Невис, я увидел его с палубы полчаса назад. Возьми подушку, соня, и переворачивайся на другой бок. Слезай вниз. Филли, поди скажи капитану.
- Да, масса, - сказал герой, радуясь замешательству матроса. - Я как раз носить ему овсянку. - Он подмигнул.
Началась суматоха, Антони проснулся.
- Наветренные острова раньше, чем мы ожидали, мистер Адверс, - сказал Коллинз, показывая рукой. - Широту мы вычислили точно, а вот с долготой вышла промашка. Я-то ждал уже три дня, с тех пор, как заприметил сухопутных птиц. Гора с плеч, а то приустал я маленько по две вахты стоять. Дальше шкипер нас поведет. Он будет как огурчик.
Антони забрался на ванты и сидел, пожирая глазами первую в его жизни тропическую зелень. Прекрасная гора, лоснящаяся, темно-зеленая, одеянная травами и деревьями, украшенная далекими водопадами, вставала в нескольких милях справа по курсу. У ее подножия теснились белые домики - город. Команда припала к фальшборту и тоже смотрела. Вдруг все заспешили по местам. На палубу вышел капитан Джорхем.
Ему вынесли стул, усадили, укутали ноги одеялом. В руке он держал рупор. Филадельфия через каждые несколько минут приносил ему горячий кофий.
Миссис Джорхем один раз вышла из каюты и, пройдя на корму, выбросила в море изрядное количество бутылок. Капитан Джорхем не повернул головы. Бутылки прыгали за кормой. Большая акула лениво повернулась набок и проглотила бутылку. Антони рассмеялся. Он знал, что одна бутыль припрятана надежно. Забыта, надо думать. "У Христа за пазухой!".
Небольшое, но яркое художественное наследие Эдгара Аллана По занимает особое место не только в американской, но и во всей мировой литературе. Глубокое знание человеческой души, аналитическая острота ума, свойственные писателю, поразительным образом сочетаются в его произведениях с необычайно богатои фантазией. «По был человек плененный тайнами жизни — писал М. Горький. — Все что сказано и что мог сказать этот человек, рисует его как существо, охваченное святой страстью понять душу свою, достичь глубины ее».
Пьер Алексис Понсон дю Террайль, виконт (1829–1871) — один из самых знаменитых французских писателей второй половины XIX века; автор сенсационных романов, которые выпускались невиданными для тех лет тиражами и были переведены на многие языки, в том числе и на русский. Наибольшую известность Понсону дю Террайлю принес цикл приключенческих романов о Рокамболе — человеке вне закона, члене преступного тайного общества, возникшего в парижском высшем свете. Оба романа, представленные в данном томе, относятся к другой его серии — «Молодость Генриха IV», на долю которой также выпал немалый успех.
Василий Федорович Потапов (годы жизни не установлены) – русский беллетрист II-й половины XIX века; довольно плодовитый литератор (выпущено не менее ста изданий его книг), работавший во многих жанрах. Известен как драматург (пьесы «Наполеон в окрестностях Смоленска», «Чудеса в решете»), сказочник («Мужичок с ноготок, борода с локоток», «Рассказы Фомы-старичка про Ивана Дурачка», «Алеша Попович», «Волшебная сказка о гуслях-самогудах» и др.), поэт (многие из названных произведений написаны в стихах). Наибольшую популярность принесли Потапову его исторические произведения, такие как «Раскольники», «Еретик», «Черный бор, или таинственная хижина» и другие. В данном томе публикуются повести, рассказывающие о женщинах, сыгравших определенную роль в истории русского государства.
Продолжение знаменитого романа классика отечественной фантастики Александра Беляева «Остров погибших кораблей»! Более десяти лет прошло с тех пор, как легендарный Остров погибших кораблей канул в океанскую пучину. Сыщик Симпкинс стал главой крупного детективного агентства и теперь искал по всему свету следы исчезнувшего «губернатора» Слейтона, более известного как финансовый аферист и мошенник Гортван. И вот однажды агенты донесли Симпкинсу, что в дебрях Центральной Африки появились никому не известные белые люди, тщательно избегающие контактов как с туземцами, так и с колониальной администрацией.
Серия: "Стрела" Во время строительных работ в Керчи в подполе разрушенного дома находят золотую вазу с изображениями из скифского быта и ряд других предметов. Как они туда попали, из какого кургана их добыли, кто были люди, их спрятавшие, - археологи или злоумышленники? Над решением этих и многих других вопросов, связанных с находкой, работает группа археологов. Разгадывая одну загадку за другой, они находят следы тех, кто добрался до сокровищ, а затем находят и самый курган. Находки помогают ученым сделать серьезный вклад в историю скифских племен.
Ее королевское Высочество принцесса Кентская, член Британской королевской семьи – не только высокопоставленная особа, но и талантливый исследователь и рассказчик. Она по крупицам собирает и восстанавливает историю своего рода, уходящего корнями в седое средневековье. «Ртуть» – третий том Анжуйской трилогии, действие которого разворачивается во Франции в XV веке. История жизни знаменитого Буржского купца Жака Кера поистине удивительная. Его смело можно назвать самым успешным предпринимателем в истории средневековой Европы и родоначальником капитализма.