Антони Адверс, том 2 - [131]
Может быть, этой победе длины над шириной способствовало Нелетино зеркало. Оно стояло на комоде в дальнем конце комнаты, прямо напротив Антони. В зеркале он видел и себя, и все, что творится в комнате. Нелета как-то накрыла зеркало полотенцем, но Антони не мог вынести слепящую белизну перед глазами, и попросил полотенце снять. Когда Нелета выполнила его просьбу, мир словно возник заново. Зеркало, казалось, вбирает в себя свет и отбрасывает лучи в мрачную пещеру за глазными впадинами Антони, пещеру, в которой он боялся оставаться один.
Зеркало было большое, французское, предмет жгучей зависти прислужниц. Антони подарил его Нелете, когда ввел ее в дом. Чуть отступив назад, она могла видеть себя целиком. Ящики ее комода шли ступеньками, так что она стояла у зеркала как у подножия низкой лестницы. И впрямь, все в комнате вело к зеркалу и воссоздавалось в его золотистой атмосфере, которую днем подчеркивал проникающий сквозь жалюзи свет, а ночью - мерцание свечей. Вся жизнь комнаты продолжалась в сонном полумраке за зеркалом.
Там Антони видел себя, лежащего на кровати, видел, как бронзовый загар постепенно сходит с его лица, как истаивают черты, делаются мельче, кожа приобретает болезненно-желтый оттенок, глаза становятся большими, пронзительными, тоскливыми. Теперь он мог смотреть себе в глаза часами. В зеркале сидел брат Франсуа, который, казалось, собирал вокруг себя проникающий через жалюзи свет. Этот свет, надмирная доброта и тихое, неизменная ласковость улыбки смешивались, словно были одной природы. Годы спустя Антони вспоминал окруженное светом лицо брата Франсуа как успокаивающий, неистребимый образ человеческой крепости.
Видимо, священник просиживал у постели часами, потому что только это воспоминание и сопровождалось голосом. Что он говорил, Антони не запомнил. Но он отвечал. Они разговаривали. Ни фразы из этих призрачных бесед не удалось впоследствии воскресить в памяти. Однако остаток Антони, свободный от всего внешнего, почти свободный от самой плоти, говорил с братом Франсуа. Память не сберегла слов, но сохранила звучавшие в них утешение и бодрость. У Антони сохранилась твердая уверенность, что именно это духовное лекарство помогло ему выжить.
Когда уходил брат Франсуа, Антони видел Нелету. Она легко, как пантера, ходила по комнате. Она наклонялась над ним, подносила воду, которую он пил в неимоверных количествах, прибирала в комнате, ставила у постели цветы, иногда плакала украдкой. Однако была в ней какая-то ярость, выражение собственницы в каждом ее движении. Она часто ложилась рядом и обмахивала его веером. На ней было длинное пятнистое шелковое платье. Она старалась при всяком удобном случае приподнимать штору, чтобы он видел колышущиеся зеленые листья во дворе. В зеркале ему казалось, что он видит леопарда, залегшего в лесу рядом с беспомощно распростертой жертвой. Он засыпал, попеременно чувствуя на лице то прохладное веяние опахала, то ее теплое дыхание. Ему пришлось смириться с ней окончательно. Нелета тоже была в зеркале.
Приходили и уходили другие люди. Бородатый незнакомец три раза пускал ему кровь. Позже Антони узнал, что это был новый помощник с "Ариостатики", по совместительству лекарь-самоучка. Бородатый человек с тазиком и ланцетом приходил несколько раз. Антони стал слабее и тише. После третьего кровопускания он достиг наинизшей точки в своем существовании. К счастью, "Ариостатика" вскоре отбыла вместе со своим "лекарем". Но Антони тогда этого не знал.
Как раз когда он лежал в роковом забытьи после третьего кровопускания, брат Франсуа пришел в последний раз. В тот день Антони трудно было даже повести глазами. Он видел только прямо перед собой, все остальное было в дрожащем мраке. Брат Франсуа в зеркале был взволнован, взвинчен, что-то говорил. Он пытался подвигнуть человека в постели на какое-то действие. Все это происходило с другим, с тем, кто в зеркале. Зачем они его беспокоят? Дали бы ему умереть с миром. Голоса спорили.
Скорее бы все это кончилось!
Теперь на картине были Фердинандо и Нелета. Брат Франсуа взывал к постели с мольбой. Вдруг он встал и вышел. Все снова стало тихо. Блаженно тихо. В зеркале никого не осталось. Оно посерело, свет померк. Тьма залила глаза. Он лежал неподвижно, чуть дыша. Произошло что-то ужасное, такое, что ему не простится. Брат Франсуа ушел. "Хорошо, меня тоже тут скоро не будет". Он сдался. Мир внезапно исчез.
Мучительная атмосфера трагедии, повергшая больного состояние полного нечувствия, была делом рук Фердинандо.
Когда прибыла "Ариостатика", выяснилось, что невольничьи загоны пусты. Последние остатки Амахова каравана отбыли на "Эль Аргонаутико" несколько месяцев назад. Сольер, который командовал теперь "Ариостатикой", торопился назад в Гавану. Дождливый сезон был в самом разгаре, новых поступлений не ожидалось. Однако и Сольер, и Фердинандо были озабочены не ударить в грязь лицом перед Антони, когда тот выздоровеет. Не было еще случая, что бы судно долго простаивало у фактории Гальего без дела. Фердинандо не желал, чтобы первый такой прецедент случился, пока он заправляет хозяйством. Сольер, назначенный командовать "Ариостатикой" после гибели капитана, все еще не знал, как относится к нему Антони, и хотел зарекомендоваться себя наилучшим образом. Они с Фердинандо решили, что одна голова хорошо, а две лучше, и стали думать сообща.
Небольшое, но яркое художественное наследие Эдгара Аллана По занимает особое место не только в американской, но и во всей мировой литературе. Глубокое знание человеческой души, аналитическая острота ума, свойственные писателю, поразительным образом сочетаются в его произведениях с необычайно богатои фантазией. «По был человек плененный тайнами жизни — писал М. Горький. — Все что сказано и что мог сказать этот человек, рисует его как существо, охваченное святой страстью понять душу свою, достичь глубины ее».
Творчество писателя и историка Даниила Лукича Мордовцева (1830–1905) обширно и разнообразно. Его многочисленные исторические сочинения, как художественные, так и документальные, всегда с большим интересом воспринимались современным читателем, неоднократно переиздавались и переводились на многие языки.Из богатого наследия писателя в данный сборник включены два романа: «Господин Великий Новгород», в котором описаны трагические события того времени, когда Московская Русь уничтожает экономическое процветание и независимость Новгорода, а также «Державный Плотник», увлекательно рассказывающий о времени Петра Великого.
Пьер Амброзио Курти (годы жизни не установлены) – итальянский писатель, мастер исторического повествования, засвидетельствовавший своими произведениями глубокое знание древней римской жизни.В романе «Под развалинами Помпеи», окончание которого публикуется во втором томе данного издания, живой кистью художника нарисована картина римского общества в самый интересный и поучительный с исторической точки зрения период римской истории – в эпоху «божественного» императора Августа. На страницах романа предстанут перед читателем Цицерон, Гораций, Тибулл, Проперций, Федр, Овидий и другие классики Древнего Рима, а также императоры Август, Тиверий, Калигула, Клавдий и Нерон.
Эдуард Андреевич Гранстрем (1843–1918) — издатель, писатель, переводчик; автор многих книг для юношества. В частности, приключенческая повесть «Елена-Робинзон» была очень любима детьми и выдержала несколько переизданий, как и известная «почемучкина книжка» для девочек «Любочкины отчего и оттого». Широкую известность в России приобрели его книги «Столетие открытий в биографиях замечательных мореплавателей и завоевателей XV–XVI вв.» (1893), «Вдоль полярных окраин России» (1885). Гранстрем был замечательным переводчиком.
Пьер Алексис Понсон дю Террайль, виконт (1829–1871) — один из самых знаменитых французских писателей второй половины XIX века; автор сенсационных романов, которые выпускались невиданными для тех лет тиражами и были переведены на многие языки, в том числе и на русский. Наибольшую известность Понсону дю Террайлю принес цикл приключенческих романов о Рокамболе — человеке вне закона, члене преступного тайного общества, возникшего в парижском высшем свете. Оба романа, представленные в данном томе, относятся к другой его серии — «Молодость Генриха IV», на долю которой также выпал немалый успех.
Василий Федорович Потапов (годы жизни не установлены) – русский беллетрист II-й половины XIX века; довольно плодовитый литератор (выпущено не менее ста изданий его книг), работавший во многих жанрах. Известен как драматург (пьесы «Наполеон в окрестностях Смоленска», «Чудеса в решете»), сказочник («Мужичок с ноготок, борода с локоток», «Рассказы Фомы-старичка про Ивана Дурачка», «Алеша Попович», «Волшебная сказка о гуслях-самогудах» и др.), поэт (многие из названных произведений написаны в стихах). Наибольшую популярность принесли Потапову его исторические произведения, такие как «Раскольники», «Еретик», «Черный бор, или таинственная хижина» и другие. В данном томе публикуются повести, рассказывающие о женщинах, сыгравших определенную роль в истории русского государства.
Серия: "Стрела" Во время строительных работ в Керчи в подполе разрушенного дома находят золотую вазу с изображениями из скифского быта и ряд других предметов. Как они туда попали, из какого кургана их добыли, кто были люди, их спрятавшие, - археологи или злоумышленники? Над решением этих и многих других вопросов, связанных с находкой, работает группа археологов. Разгадывая одну загадку за другой, они находят следы тех, кто добрался до сокровищ, а затем находят и самый курган. Находки помогают ученым сделать серьезный вклад в историю скифских племен.