Антони Адверс, том 2 - [132]
У Монго Тома в загонах осталось много молодых рабов, почти детей. Он был рад от них избавиться. Молодость этих невольников и навела Фердинандо на мысль. Почему бы не загрузить "Ариостатику" питомцами брата Франсуа? Это позволило бы одним махом закрыть досадный счет и с лихвой окупить товар, отпущенный брату Франсуа бесплатно, по мнению метиса, совершенно зря. Сольер горячо поддержал Фердинандо. Мысль угнать у пастыря его овечек показалась новому командиру "Ариостатики" даже забавной. С началом войны стоимость здорового ребенка в Гаване подскочила до тридцати-пятидесяти долларов. Bueno!
Чем дольше Фердинандо обдумывал свой план, тем больше он ему нравился. Если Антони поправится, то одобрит его служебное рвение, если нет... если Антони умрет, Фердинандо хотя бы на время станет хозяином фактории. В любом случае, он покажет свою власть. Брата Франсуа, этого попрошайку, надо поставить на место.
Он предусмотрительно велел фулахам подогнать большие кандалы к тонким детским ногам. Накануне отплытия "Ариостатики" готовые кандалы уложили в корзины, и Фердинандо, Сольер, а также пятеро фулахов прокрались по тропинке к созданному братом Франсуа поселению.
Уже на подходе до них долетел мирный колокольный звон; жители тростниковой деревушки собирались у часовни, где каждый вечер совершалась простая служба.
Даже такие практичные люди, как Сольер и Фердинандо, замедлились при виде священника, молящегося перед собственным лесным алтарем. Они подождали, пока он закончит службу и благословит прихожан. Сольер даже заколебался. Мальчиком в Испании он пел в хоре. Фердинандо, однако, памятуя о победе Мномбиби, не намеревался отступать от намеченного. Он подал сигнал фулахам, и те, недолго думая, похватали ближайших детей и принялись надевать на них кандалы. Перепуганные появлением множества незнакомцев, самые юные с плачем бросились к брату Франсуа. Остальные стояли в испуганном молчании. При виде кандалов одна женщина закричала.
- Что все это значит? - спросил брат Франсуа, быстро выходя вперед. Кровь ударила ему в лицо.
Фердинандо отскочил назад. Священник ногой выбил кандалы из рук фулаха. Четверо других остановились и посмотрели на Фердинандо, тот с перекошенной злобой лицом заорал, чтоб они продолжали. Вновь загремели цепи. Кто-то из детей завизжал.
- Не вмешивайтесь, падре, - огрызнулся Фердинандо. - Я теперь здесь командую.
- Вы? - переспросил священник.
- Я! - повторил метис. - Я здесь хозяин!
- Так он умер! - вскричал брат Франсуа. - Почему же вы меня не позвали?! Язычник! - голос его сорвался на визг.
Фердинандо мотнул головой.
- Не умер, - сказал он, дерзко глядя на священника.
- Тогда что все это значит? - спросил брат Франсуа.
- Куба! - осклабился Фердинандо.
- Нет! Нет! Ради Бога, нет! - закричал брат Франсуа.
В следующую секунду Фердинандо пошатнулся от сокрушительного удара в челюсть. Священник, похоже, рехнулся. Он лупил метиса корзиной по голове. Лужайка перед часовней гудела от яростных возгласов и детского визга. Священник хрипло кричал, тряся Фердинандо, как собака - куницу. Дети спрятались в часовню. Кто-то дернул колокол, загремел набат.
Но фулахи, ревностные магометане, накинулись теперь на брата Франсуа и оттащили его от Фердинандо. Метис с ругательствами выплюнул несколько зубов. Он приказал связать священника, однако вмешался Сольер.
- Он же белый.
- Тогда держите его, - выкрикнул Фердинандо, приплясывая от боли и гнева. - Доставляйте их на корабль, как хотите, - бросил он Сольеру.
- Оставьте эти кандалы, гоните их берегу так! - выкрикнул испанец. - Гоните палками! - От сломал бамбучину и принялся сгонять детей в стадо. Они вырывались и бежали к священнику. Тот что-то нечленораздельно выкрикивал и рвался из рук надсмотрщиков. Потом затих и стал плакать. Фердинандо осыпал его проклятиями.
На свою беду, дети почти все укрылись в часовне, откуда их теперь палками гнали великаны-арабы. Двоих убежавших догнали и скрутили. Теперь все стадо гнали вниз с холма. Остались только старухи и больные.
- Ну их, оставьте, - сказал Сольер. - От них никакого проку.
- Проклятье Всемогущего Бога на тебе, Сольер! - выкрикнул брат Франсуа.
- Что? - сказал Сольер, надувая щеки. - Что?!
Они какое-то время стояли лицом к лицу. Схваченный двумя крепкими фулахами, брат Франсуа, который перед тем наклонился вперед, словно намеревался броситься на Сольера, выпрямился. Он смотрел прямо в глаза Сольеру, который с вызовом надвигался на него.
- Ты не понимаешь, что делаешь, так ведь, Сольер? - начал он почти ласково. Дурацкое, озадаченное выражение проступило на грубом лице Сольера.
- По-моему, я свое дело понимаю, - выпалил он. - По-моему, да.
- Да простит тебя Христос, - сказал брат Франсуа, опуская сжатые кулаки.
- Вот это, я понимаю, по-христиански, - рассмеялся Сольер и, насвистывая, пошел вниз по склону. Он втайне радовался, что проклятие с него снято, и гордился, полагая, что сумел припугнуть священника и силой вынудить у него прощение. Фердинандо убежал вперед смыть с лица кровь.
Два фулаха, которым не сказали, что делать дальше, и которым с непривычки боязно было держать белого человека, отпустили брата Франсуа и ушли. Он упал к подножию креста. К нему подошла женщина с отрезанными грудями, и то ли заговорила, то ли запричитала в сгущающейся темноте. Меж плетеных хижин не было ни огонька. Только ручей по-прежнему бежал через долину, наполняя ее веселым журчанием, похожим на гомон играющих вдали детей.
Небольшое, но яркое художественное наследие Эдгара Аллана По занимает особое место не только в американской, но и во всей мировой литературе. Глубокое знание человеческой души, аналитическая острота ума, свойственные писателю, поразительным образом сочетаются в его произведениях с необычайно богатои фантазией. «По был человек плененный тайнами жизни — писал М. Горький. — Все что сказано и что мог сказать этот человек, рисует его как существо, охваченное святой страстью понять душу свою, достичь глубины ее».
Творчество писателя и историка Даниила Лукича Мордовцева (1830–1905) обширно и разнообразно. Его многочисленные исторические сочинения, как художественные, так и документальные, всегда с большим интересом воспринимались современным читателем, неоднократно переиздавались и переводились на многие языки.Из богатого наследия писателя в данный сборник включены два романа: «Господин Великий Новгород», в котором описаны трагические события того времени, когда Московская Русь уничтожает экономическое процветание и независимость Новгорода, а также «Державный Плотник», увлекательно рассказывающий о времени Петра Великого.
Пьер Амброзио Курти (годы жизни не установлены) – итальянский писатель, мастер исторического повествования, засвидетельствовавший своими произведениями глубокое знание древней римской жизни.В романе «Под развалинами Помпеи», окончание которого публикуется во втором томе данного издания, живой кистью художника нарисована картина римского общества в самый интересный и поучительный с исторической точки зрения период римской истории – в эпоху «божественного» императора Августа. На страницах романа предстанут перед читателем Цицерон, Гораций, Тибулл, Проперций, Федр, Овидий и другие классики Древнего Рима, а также императоры Август, Тиверий, Калигула, Клавдий и Нерон.
Эдуард Андреевич Гранстрем (1843–1918) — издатель, писатель, переводчик; автор многих книг для юношества. В частности, приключенческая повесть «Елена-Робинзон» была очень любима детьми и выдержала несколько переизданий, как и известная «почемучкина книжка» для девочек «Любочкины отчего и оттого». Широкую известность в России приобрели его книги «Столетие открытий в биографиях замечательных мореплавателей и завоевателей XV–XVI вв.» (1893), «Вдоль полярных окраин России» (1885). Гранстрем был замечательным переводчиком.
Пьер Алексис Понсон дю Террайль, виконт (1829–1871) — один из самых знаменитых французских писателей второй половины XIX века; автор сенсационных романов, которые выпускались невиданными для тех лет тиражами и были переведены на многие языки, в том числе и на русский. Наибольшую известность Понсону дю Террайлю принес цикл приключенческих романов о Рокамболе — человеке вне закона, члене преступного тайного общества, возникшего в парижском высшем свете. Оба романа, представленные в данном томе, относятся к другой его серии — «Молодость Генриха IV», на долю которой также выпал немалый успех.
Василий Федорович Потапов (годы жизни не установлены) – русский беллетрист II-й половины XIX века; довольно плодовитый литератор (выпущено не менее ста изданий его книг), работавший во многих жанрах. Известен как драматург (пьесы «Наполеон в окрестностях Смоленска», «Чудеса в решете»), сказочник («Мужичок с ноготок, борода с локоток», «Рассказы Фомы-старичка про Ивана Дурачка», «Алеша Попович», «Волшебная сказка о гуслях-самогудах» и др.), поэт (многие из названных произведений написаны в стихах). Наибольшую популярность принесли Потапову его исторические произведения, такие как «Раскольники», «Еретик», «Черный бор, или таинственная хижина» и другие. В данном томе публикуются повести, рассказывающие о женщинах, сыгравших определенную роль в истории русского государства.
Серия: "Стрела" Во время строительных работ в Керчи в подполе разрушенного дома находят золотую вазу с изображениями из скифского быта и ряд других предметов. Как они туда попали, из какого кургана их добыли, кто были люди, их спрятавшие, - археологи или злоумышленники? Над решением этих и многих других вопросов, связанных с находкой, работает группа археологов. Разгадывая одну загадку за другой, они находят следы тех, кто добрался до сокровищ, а затем находят и самый курган. Находки помогают ученым сделать серьезный вклад в историю скифских племен.