Антони Адверс, том 2 - [110]
- Здесь рабов осматривают, прежде чем за них расплатиться. Я присутствую при этом самолично.
- Помост часто используется? - спросил дон Руис.
- Не часто, но время от времени, - отвечал Антони. - Над пленными колдунами приходится иной раз поколдовать девятихвостой плеткой, иного разговора они не понимают. Я предоставляю это Фердинандо. - Он торопливо прошел мимо черной крестовины. Крытая галерея вела прямиком в первый из протянувшихся вдоль реки загонов.
Загоны эти были построены из прочных, обтесанных с двух сторон бревен, забитых в землю так плотно одно к другому, что между ними нельзя было просунуть и лезвие ножа. Широкие отверстия в потолке пропускали воздух и солнечный свет. Место каждого невольника на каменном полу было отчерчено белой краской, так что в тусклом полусвете весь пол походил на доску, за которой великаны могли бы играть фигурами по четыре-шесть футов росту. Каждая клеточка была оборудована кандалами, чтобы пешка не могла двигаться сама по себе; впрочем, здесь же были деревянный чурбачок под голову, табурет и два глиняных горшка. Угол загона был завешен циновками с прорезанными в них маленькими круглыми окошечками - там обычно помещались двое надзирателей.
Четыре таких загона, каждый с намалеванным красным номером на двери, располагались по четырем сторонам квадрата на расстоянии примерно двадцать пять футов один от другого. Промежутки между ними были тщательно забаррикадированы. В фактории Гальего было два таких квадрата, или невольничьих барака.
- Обычно мы заковываем их в кандалы только на ночь, - сказал Антони. - Дни, если позволяет погода, они проводят во дворе. Тогда в бараках не заводится сырость. Кормим мы их хорошо, часто моем, в общем, даем нагулять жиру перед путешествием.
- Вы могли бы разместить здесь полк! - воскликнул дон Руис.
- Да? Кстати, за последние три-четыре года через эти загоны прошли несколько полков. Вам не приходило в голову, что Новый Свет в значительной своей части неизбежно будет африканским? Сотни лет сотни кораблей везут на запад негров. А сейчас Африка переливается в Америку быстрее, чем когда-либо. И от Бостона до Буэнос-Айреса требуют еще и еще. Война между Англией и Испанией только взвинтила цены.
- Негры в Америке не считаются, - безразлично сказал капитан, бросая окурок.
- У них могут быть дети, - задумчиво пробормотал Антони.
- Нам-то что? - проворчал дон Руис. - Разве ваш промысел не прибылен? Вы процветаете, так зачем вам забивать голову? И все же, прошу простить меня - вчера вечером я подумал - странно, что вы занимаетесь работорговлей. Не сочтите за обиду, конечно, - поспешил добавить он, - это просто мимолетная мысль.
- Это и впрямь странно, - коротко ответил Антони, оглядываясь, словно внезапно очнулся в незнакомом месте.
Капитан широко улыбнулся.
- Моя матушка хотела сделать из меня священника, - сказал он.
- Может быть, моя хотела того же. Quien sabe? Но в конечном счете, то, что мы делаем, делает нас такими, какие мы есть, не правда ли? - спросил Антони как бы у самого себя.
- Quien sabe? - отозвался капитан. Глаза его на мгновение потускнели. Вдруг оба узнали выражение в чужом взгляде и рассмеялись.
"Тоскует" - подумал дон Руис. "Сожалеет" - подумал Антони.
- Попробуйте одну из этих, amigo mio, - сказал капитан, протягивая портсигар. - Длинные, черные, из Гаваны. Помогают забыться. Настоящий табак. Я выкуриваю по десять штук в день. К вечеру земля становится бархатистой и немного прогибается под ногами. Табак притупляет даже цепкие когти судьбы. Вовремя его открыли! Подумайте, как бы мы без него обходились! Наша эпоха для человека тонко чувствующего - суетливая теща. Мы не можем больше взять вселенную в жены и наслаждаться ею бестревожно. Madre! - он мастерски высек искру, и они в облаках голубого дыма двинулись вниз с холма.
Маленькая пушка на холме исправно стреляла через равные промежутки времени; ветер был слабый, и желтый пороховой дым медлительными полосами расползался по плантации. После каждого выстрела попугаи вновь рассаживались на деревьях. Антони внезапно остановился перед маленькой тропкой, которая уводила с дороги в лес.
- Свернемте сюда, и я покажу вам то, что вы позабыли, сказал он. - Думаю, это куда любопытнее загонов.
Они прошли через заросли финиковых пальм и смоковниц, и углубились в еще более буйную зелень, так что вскоре совсем исчезли из виду. Местность понижалась, становилось более сырой. Стало заметно прохладнее. Вдруг они вышли на большую, окаймленную пальмами опушку площадью примерно в акр. В середине ее, ласково журча, бежал ручеек.
Он выбивался из-под низкого обрыва, пробегал несколько сот ярдов, и, словно оробев от яркого солнечного света, со странным бульканьем исчезал в каменистой расселине, открывшей навстречу ему песчаные губы. Оба наклонились и жадно попили чистой воды, вытекающей из первозданного мира. Освеженные, они выпрямились и огляделись.
Перед ними на овальной зеленой поляне неровным полукругом стояли пять или шесть круглых тростниковых хижин, похожие на соломенные накидки исполинских пасечников. В дальнем конце поляны к тому самому уступу, из которого вытекал ручеек, прилепилась крохотная часовня. Перед ней стоял несоразмерно большой крест. Была здесь даже миниатюрная звонница, на которой висел, ярко сверкая на солнце, старый судовой колокол - единственное медно-желтое пятно в океане растительной зелени.
Небольшое, но яркое художественное наследие Эдгара Аллана По занимает особое место не только в американской, но и во всей мировой литературе. Глубокое знание человеческой души, аналитическая острота ума, свойственные писателю, поразительным образом сочетаются в его произведениях с необычайно богатои фантазией. «По был человек плененный тайнами жизни — писал М. Горький. — Все что сказано и что мог сказать этот человек, рисует его как существо, охваченное святой страстью понять душу свою, достичь глубины ее».
Лорд Пальмур, аристократ-востоковед и по совместительству агент британской разведки, становится первым европейцем, проникшим в таинственный Кафиристан — горную страну, созданную потомками древних бактриан. В небольшом и не переиздававшемся с 1928 г. романе советского писателя и дипломата Н. Равича экзотика, эротика и фантастический вымысел сочетаются с «Большой игрой» в Центральной Азии и описаниями войны в Бухаре.
Истории жизни самых интересных и ярких исторических личностей эпохи средневековья, рассказанные известным историком Наталией Басовской собраны в этой книге. Герои, злодеи, роковые женщины, владыки полумира и бунтари любили, ненавидели, боролись, проигрывали и побеждали много лет назад, но их судьбы волнуют нас до сих пор. Все их тайны приоткрывает перед читателем знаменитый историк. Что связывало Ричарда Львиное сердце и короля Франции? Кто был более жесток, чем герцог Альба? Кого на самом деле любила Жанна д’Арк? Все ответы в этой книге.
С началом революции неисправимый авантюрист Максим Артурович Пятницкий, полковник Пьят, попадает в весьма непростое положение. Чудом избежав позорной смерти и не представляя, что ждет его в будущем, он оказывается на борту перегруженного беженцами британского судна «Рио-Круз», направляющегося в Константинополь. Рассчитывая найти применение своим талантам изобретателя, Пьят планирует совершить путешествие по Европе, а затем осесть в Лондоне. Однако судьба распоряжается иначе, и настоящий водоворот событий захватывает его в Америке, где он становится героем многочисленных скандалов.
По страницам популярного цикла исторических романов Переса-Реверте шагает со шпагой в руке бесстрашный воин армии испанского короля, а в свободное от сражений время дуэлянт, авантюрист, благородный разбойник и наемный убийца, человек чести Диего Алатристе, которого за его неимоверную храбрость называют капитаном. В романах, продолжающих цикл, он все так же ходит по острию клинка и попадает в опасные ситуации, из которых человек ординарный вряд ли выйдет живым, – встает на пути злодея, задумавшего преступление века, едва не делается жертвой любви к великой актрисе, бороздит просторы Средиземного моря, сражаясь с турками и пиратами, а в Венеции должен совершить непростую миссию в привычной для себя роли наемного убийцы. Автор прославленных интеллектуальных детективов «Фламандская доска», «Клуб Дюма», «Кожа для барабана» в цикле о капитане Алатристе смело ведет игру на поле, где оставили яркий след такие знаменитые мастера авантюрно-исторических романов, как Александр Дюма, Рафаэль Сабатини, Эмилио Сальгари, и нисколько не уступает им.
В книгу литератора, этнографа, фольклориста и историка С. В. Фарфоровского, расстрелянного в 1938 г. «доблестными чекистами», вошли две повести о первобытных людях — «Ладожские охотники» и «Ледниковый человек». В издание также включен цикл «Из дневника этнографа» («В степи», «Чеченские этюды», «Фольклор калмыков»), некоторые собранные Фарфоровским кавказские легенды и очерки «Шахсей-вахсей» и «Таинственные секты».
Эдуард Андреевич Гранстрем (1843–1918) — издатель, писатель, переводчик; автор многих книг для юношества. В частности, приключенческая повесть «Елена-Робинзон» была очень любима детьми и выдержала несколько переизданий, как и известная «почемучкина книжка» для девочек «Любочкины отчего и оттого». Широкую известность в России приобрели его книги «Столетие открытий в биографиях замечательных мореплавателей и завоевателей XV–XVI вв.» (1893), «Вдоль полярных окраин России» (1885). Гранстрем был замечательным переводчиком.