Антони Адверс, том 2 - [102]
Голос его, когда он говорил - а это случалось нечасто звучал теперь гораздо ниже, а в минуты гнева или огорчения переходил в бас. Обычно Антони говорил тихо, звучно и отчетливо. Однако манера уверенно и раздельно выговаривать слова немного раздражала. За два года власти над факторией он приобрел привычку командовать, но утратил некую природную способность убеждать, составлявшую прежде его положительное обаяние. Об этом, говоря по правде, он даже не догадывался.
Новому посетителю, вроде дона Руиса, лицо его казалось немного суровым. Оно было - слишком правильным и красивым, что ли. Тонкий нос придавал бы ему излишнюю женственность, если бы не твердый подбородок и нервные, однако плотно сжатые губы. Никто не мог бы теперь сказать, каков был природный цвет этого, загоревшего до черноты, лица. Брови выцвели добела, на веках появились складки. Белки глаз утратили мальчишескую голубизну и отливали желтым. Длинные ресницы, казалось, что-то скрывают. Именно это свойство глаз, которые никогда не смотрели на собеседника, но всегда мимо него, и сообщало Антони некоторую таинственность, редко ускользавшую от внимания его гостей. Трудно было понять, с кем говоришь. Чем ближе знакомство, тем сильнее становилось впечатление, что этим безупречно вежливым молодым человеком руководит некая внешняя сила.
Все негры заметили это свойство. Даже приятный широкий лоб, коротко подстриженные, но тем не менее волнистые светлые волосы не могли развеять впечатления. Фердинандо как-то шутливо заметил:
- Черномазые говорят, колдун похитил вашу душу, сеньор.
Неожиданная грозовая вспышка Антони заставила Фердинандо побледнеть и впредь вести себя разумнее.
Антони казалось, что он наконец обрел себя; по крайней мере, так он себе говорил. Или, может быть, он создает себя из живого опыта грозной, неприкрытой окружающей жизни. Он "делает дело", он человек приземленный и преуспевающий в обстоятельствах, которые требуют смелости, ума, гибкости и суровой решимости довести начатое до конца. За эти годы он не только вернул долг мистеру Бонифедеру, но и заложил основы собственного благосостояния. Что случились при этом с фирмой "Гальего и сын", он не знал, да и не беспокоился. После неоднократных запросов Чибо ответил, что наследникам Гальего отчисляется что-то вроде ренты за землю на Рио-Понго. "Герр Мейер платит им из подушных денег, и принудительная аренда признана законной. Советую вам не поднимать больше этот вопрос и не сердить Его Превосходительство. Опасаться вам нечего". И довольно об этом. Он владеет всем, что принес ему залп "Ариостатики", и не намерен лишаться приобретенного.
Однако в этом процессе превращения в разумное млекопитающее, как советовал ему Чибо, часть Антони съеживалась и усыхала. Эта его часть была заперта в несгораемой кладовой, которую он распорядился устроить в доме - там хранился привезенный из Ливорно сундучок с книгами мистера Бонифедера, секстаном, тесноватой юношеской одеждой и старой мадонной. С тех самый пор, как Антони перебрался в факторию и похоронил четырнадцать матросов с "Ариостатики" на устроенном братом Франсуа кладбище, он так ни разу и не открывал сундучок.
Однако туда его глаза устремлялись, когда он пытался заглянуть в себя. Именно этот отказ прислушаться к неким прежним побуждениям и придавал его лицу выражение застывшей маски. Из-за этого-то он побелел от гнева, когда метис-управляющий в шутку предположил, что запертое в кладовке и есть его душа.
Он старался не думать, кто же из них двоих лучше - он прежний или теперешний хозяин фактории Гальего. Воля его была на стороне последнего; ему все легче и легче было оставаться хозяином. Этого человека не посещали видения; он не затруднялся отличить реальность от вымысла. Телесная жизнь победила мечтательную. Еще немного - и останется она одна.
Достичь этого было нелегко. Две вещи облегчали переход: связь с Нелетой и то, что Антони наливал себе в бокал. С такой поддержкой он обрел то, что представлялось ему по крайней мере прочной основой личности. Мало того, он достиг ощущения полной целостности, бытия исключительно телесного. Табак умиротворял; вино бодрило. Нелета была еще лучше: верховное воплощение телесной стихии. О ней не надо было думать. Ей надо было гореть. Нелета была огонь.
В тот вечер, когда к обеду ждали капитана "Ла Фортуны", Антони решил, что пора этому огню открыто гореть в его домашнем очаге. До сих пор считалось, что Нелета живет с братом в домике управляющего, внизу. Теперь она должна была стать хозяйкой нового дома, вести домашние дела и обеспечивать Антони то, что не мог дать ему никто другой. Препятствовали этому отнюдь не царящие на Перцовом берегу нравы, а лишь надежды Фердинандо, что его сестра выйдет замуж за какого-нибудь капитана и уедет из Африки, а также смутное нежелание самого Антони без необходимости брать на себя открытые обязательства. Однако приходилось признать, что он не может жить без Нелеты. Садясь ужинать с ней, он усиленно гнал от себя немедленно нахлынувшие воспоминания о "свадебном завтраке" с Анжелой. Чтобы окончательно стряхнуть их, потребовалось несколько бокалов констанцы.
Небольшое, но яркое художественное наследие Эдгара Аллана По занимает особое место не только в американской, но и во всей мировой литературе. Глубокое знание человеческой души, аналитическая острота ума, свойственные писателю, поразительным образом сочетаются в его произведениях с необычайно богатои фантазией. «По был человек плененный тайнами жизни — писал М. Горький. — Все что сказано и что мог сказать этот человек, рисует его как существо, охваченное святой страстью понять душу свою, достичь глубины ее».
Принятое Гитлером решение о проведении операций германскими вооруженными силами не являлось необратимым, однако механизм подготовки вермахта к боевым действиям «запускался» сразу же, как только «фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами решил». Складывалась парадоксальная ситуация, когда командование вермахта приступало к развертыванию войск в соответствии с принятыми директивами, однако само проведение этих операций, равно как и сроки их проведения (которые не всегда завершались их осуществлением), определялись единолично Гитлером. Неадекватное восприятие командованием вермахта даты начала операции «Барбаросса» – в то время, когда такая дата не была еще обозначена Гитлером – перенос сроков начала операции, вернее готовности к ее проведению, все это приводило к разнобою в докладываемых разведкой датах.
После Октябрьской революции 1917 года верховным законодательным органом РСФСР стал ВЦИК – Всероссийский центральный исполнительный комитет, который давал общее направление деятельности правительства и всех органов власти. С образованием СССР в 1922 году был создан Центральный исполнительный комитет – сначала однопалатный, а с 1924 года – двухпалатный высший орган госвласти в период между Всесоюзными съездами Советов. Он имел широкие полномочия в экономической области, в утверждение госбюджета, ратификации международных договоров и т. д.
Книга «Дело Дрейфуса» рассказывает об обвинении капитана французской армии, еврея по национальности, Альфреда Дрейфуса в шпионаже в пользу Германии в конце XIX века. В ней описываются запутанные обстоятельства дела, всколыхнувшего Францию и весь мир и сыгравшего значительную роль в жизни французского и еврейского народов. Это первая книга о деле Дрейфуса, изданная в России. Она открывает перед читателем одну из самых увлекательных страниц истории XIX века. Автор книги, Леонид Прайсман, израильский историк, известен читателю своими монографиями и статьями об истории терроризма и Гражданской войны в России.
Далеко на востоке Англии затерялся край озер и камышей Рамборо. Некогда здесь был город, но теперь не осталось ничего, кроме руин аббатства и истлевших костей тех, кто когда-то его строил. Джоанна Хейст, незаконнорожденная с обостренным чувством собственного достоинства, живет здесь, сколько себя помнит. Гуляет в тени шотландских елей, штурмует развалины башни, разоряет птичьи гнезда. И все бы ничего, если бы не злая тетка, подмявшая девушку под свое воронье крыло. Не дает покоя Джоанне и тайна ее происхождения, а еще – назойливые ухаживания мистера Рока, мрачного соседа с Фермы Мавра.
Когда немецкие войска летом 1941 года захватили Екатерининский дворец, бывшую резиденцию русских царей, разгорелась ожесточённая борьба за Янтарную комнату. Сначала ее удалось заполучить и установить в своей резиденции в Кёнигсберге жестокому гауляйтеру Коху. Однако из-за воздушных налётов союзников на Кёнигсберг ее пришлось разобрать и спрятать в секретной штольне, где Гитлер хранил похищенные во время войны произведения искусства. После войны комната исчезла при загадочных обстоятельствах. Никакая другая кража произведений искусства не окутана такой таинственностью, как исчезновение Янтарной комнаты, этого зала из «солнечного камня», овеянного легендами.
Эта книга — повесть о необыкновенных приключениях индейца Диего, жителя острова Гуанахани — первой американской земли, открытой Христофором Колумбом. Диего был насильственно увезен с родного острова, затем стал переводчиком Колумба и, побывав в Испании, как бы совершил открытие Старого Света. В книге ярко описаны удивительные странствования индейского Одиссея и трагическая судьба аборигенов американских островов того времени.