Антон Павлович Чехов - [13]

Внимание своих читателей Чехов фиксирует на многочисленных фактах, свидетельствующих о непримиримости интересов эксплуататоров и эксплуатируемых. В рассказе «Случай из практики» (1898) писатель резко подчеркивает классовое неравенство, рисует контрастную картину: одни «работают без отдыха, в нездоровой обстановке, делая плохой ситец, живут впроголодь и только изредка в кабаке отрезвляются от этого кошмара», а горстка паразитов, «так называемые хозяева, пользуются выгодами, хотя совсем не работают и презирают плохой ситец» (IX, 309 — 310).

Из произведений Чехова, таким образом, вырисовывается, картина бесправия и произвола, каторжных условий труда и лишений, на которые капитализм обрек миллионы трудящихся, раскрывается преступная, антинародная сущность капиталистического общества.

Чехов сумел верно уловить и в какой-то мере отразить нарастание глухого протеста рабочих против буржуазных право-порядков, враждебных интересам народа. Он пишет о необходимости «сильных, смелых, скорых» способов борьбы против владычества капитала. «Не ждать нужно, а бороться», — таково глубокое убеждение писателя, высказанное в повести «Три года» (VIII, 438).

Но Чехов не указывает ни средств, ни путей борьбы за освобождение трудящихся от ига буржуазии, ибо самому писателю они были неведомы. В этом заключалась историческая ограниченность политических взглядов писателя, отрицательно сказавшихся на идейном содержании его антикапиталистических произведений и на всем его творчестве.

В. И. Ленин назвал Россию страной «самого передового промышленного и финансового капитала» и, вместе с тем, страной «самого отсталого землевладения, самой дикой деревни»¹. Под напором капитала в русской деревне интенсивно шел прочее обезземеливания крестьянства, совершался распад сельской, полуфеодальной общины, происходило классовое расслоение деревни. Жизнь опровергала фальшивые доктрины народников о нерушимости и вековой прочности общины.

Народническая идеализация крестьянского общинного быта вызывала у Чехова горькую иронию, ибо он видел, что в эпоху господства денежных, капиталистических отношений «община уже трещит по всем швам» и что в этих условиях община — «это толпа, искусственно связанная, как толпа арестантов» (XVIII, 22).

С критикой народнических теорий, имевших в 90-е годы довольно широкое хождение, Чехов выступил еще в 1892 году в рассказе «Соседи». В упоминавшейся выше повести «Моя жизнь» Чехов, в противовес писателям народнического толка, сказал горькую правду о пореформенной деревне с ее «невежеством, физической грязью, пьянством, поразительно высокой детской смертностью», голодом и нищетой крестьян (IX, 1691. В повести «Дом с мезонином» (1896) Чехов писал, что сами условия общественной жизни, буржуазная действительность обрекают крестьянство на нужду, нечеловечески тяжелый труд.

голод и бескультурье. Весь ужас положения крестьян, говорит Чехов, в том, что им «некогда вспомнить о своем образе и подобии; голод, холод, животный страх, масса труда, точно снеговые обвалы, загородили им все пути к духовной деятельности» (IX, 96).

Чехов ясно сознавал необходимость раскрепощения крестьянства, избавления его от непосильного труда, предоставление ему гражданских прав и свобод. Вольный труд и свобода — вот что нужно крестьянам и чего так недостает им теперь, говорит Чехов. «Сделайте же для них ненужным грубый животный труд, дайте им почувствовать себя на свободе» (IX, 97). Попытки либерально-народнической интеллигенции улучшить положение крестьян путем распространения среди них грамоты вызывают со стороны Чехова резкое осуждение, ибо пока «народ опутан цепью великой», он больше всего нуждается в свободе и человеческих условиях жизни, а толки о книгах и библиотечках лишь отвлекают в сторону от важнейших общественных задач. В «Доме с мезонином» Чехов выступил с разоблачением мелкобуржуазной теории «малых дел».

Гнетущие картины деревенской жизни и быта нарисованы Чеховым в его знаменитой повести «Мужики» (1897). Правительственные подати и налоги, на выплату которых у крестьян нет средств, произвол властей, бесчинства станового пристава и старосты, полнейшее бесправие, страшная нищета, заставляющая крестьян с завистью вспоминать времена крепостного права, изнурительный труд, от которого по ночам болит все тело, — все это огромной своей тяжестью давит крестьянина, ожесточает, озлобляет его, отравляет ему существование. Мужиками помыкают люди «корыстолюбивые, жадные, развратные, ленивые, которые наезжают в деревню только затем, чтобы оскорбить, обобрать, напугать» (IX, 220). Крестьянство отдано «на поток и разграбление капиталу и фиску» (Ленин)¹, оно осуждено на темноту, невежество. Не только внутри общины, но даже внутри крестьянской семьи царят раздор, взаимная вражда, борьба. Безземелие и бедность гонят крестьянина в город. В деревне происходит пролетаризация крестьянства, обостряются классовые противоречия, растет ненависть трудового крестьянства к помещикам и деревенской буржуазии.

Крестьянка Степанида в рассказе «Новая дачка» (1899) говорит: «Должно, нет нам счастья ни на том, ни на этом свете. Все счастье богатым досталось» (IX, 335).