Антология средневековой мысли. Том 1 - [79]

Учитель. Почему же каждый, едва войдя через рождение в этот мир, не познает самого себя?

Ученик. Я бы небезосновательно сказал, что в этом проявляется наказание за вероломное прегрешение (praevaricationem) против природы. Ведь если бы человек не согрешил, то он, конечно, не пал бы в столь глубокое неведение себя и также не претерпевал бы постыдное рождение от двух полов по подобию неразумных животных, как утверждают мудрейшие из греков[171], используя самые достоверные рассуждения. Впрочем, Тот Самый, Кто единственный в мире родился без греха, никак и никогда не претерпевал такового неведения, но немедленно, как только Он был зачат и рожден, Он стал понимать себя и других, и мог говорить и учить не только потому, что был Мудростью Отца, от Которой ничего не скрывается, по, конечно, еще и потому, что Он воспринял незапятнанную человечность (humanitas), чтобы очистить оскверненное. Он не потому воспринял иную природу, помимо той, которую спасает, но потому, что Он единственный пребыл в ней незапятнанным и сохранным, чтобы излечить рану поврежденной природы по Своим самым тайным причинам. Она погибла почти вся во всех, кроме Того, в Ком она осталась невредимой. И, впрочем, Он — великий пример благодати (gratia) не потому, что Ему нечто уделяется от виновности человека, но потому, что Он один из всех [людей] без каких-либо предварительных заслуг соединен в единство субстанции со Словом Божиим, в Котором все избранные, воспринимающие Его от полноты благодати Его, становятся Сынами Божиими и причастниками божественной субстанции[172].

Учитель. Следовательно, если бы человеческая природа не согрешила, то человеку присуща была бы сила иметь совершенное познание себя?

Ученик. Нет ничего более вероятного. Конечно, ее падение было величайшим и самым жалким, и природа пренебрегла насажденным в ней знанием и мудростью (scientia et sapientia) и соскользнула в глубинное неведение самой себя и своего Творца, хотя, разумеется, жажда блаженства, которое она потеряла, осталось в ней даже после [грехо]падения, и это стремление никоим образом не осталось бы в ней, если бы она совершенно не знала ни себя, ни своего Бога.

Учитель. Следовательно, совершеннейшее познание и себя и Творца естественно насаждено в ней прежде греха настолько, насколько познание твари может познать и себя саму и свою причину?

Ученик. Полагаю, это было именно так. Как бы существовал образ, если бы он отличался чем-либо от того, чьим образом он был? Исключая отношение к субъекту, о котором мы говорили в предшествующих книгах, когда мы рассуждали о прототипе, то есть — о главном примере и его образе, говоря, что Сам Бог есть изначальный пример через Себя Самого, от Себя Самого, в Себе Самом, и Он существует не сотворенным ни от кого, ни образованным, ни обращенным, и Он есть Образ того образа, который есть человек, сотворенный от Него, и существует не через себя и не от себя, и не в себе, но воспринимает бытие согласно природе от Того, Чьим образом он является, и Бого-бытие [Deus esse] по благодати, впрочем, все, что проповедуется о Боге, может проповедоваться о Его образе, но о Боге — по сущности (essentialitate), а об образе — по причастию. Ведь и благость, и благой образ существуют по причастию к Высшему Благу и к Высшей Благости, вечное же и вечность — по причастию к Тому Вечному и вечности, от которой она образована, всемогущество же — по причастию к Тому Всемогуществу, Которым оно создано, и обратившись к Которому, оно получает свой вид. Ведь если бы человеческая природа не согрешила и неизменно прилеплялась к Тому, Кто ее создал, то, конечно, она была бы всемогущей. Ведь если что желало произойти в природе вещей, это по необходимости происходило, потому что ничто иное не хотело бы произойти, кроме того, что постигало бы: его Творец желает, чтобы это произошло. И такая [природа] постигла бы, что воля ее Творца совершенно всемогуща и неизменна, если бы она всецело прилепилась к Нему и не оставляла бы его, чтобы не стать неподобным Ему, и постигла бы прочее, что здравым разумом можно постигнуть или понять о Боге или Его образе.

Учитель. Итак, если человеческой природе до грехопадения было присуще совершенное познание и себя и своего Творца, то, что удивительного, если она, как можно о том уразуметь, имела самое полное знание подобных себе природ, каковы суть небесные сущности, и более низких, чем она, природ, таких как этот мир, и причины, которые вполне постижимы, и она до сих пор обладает таковым познанием в возможности и в действительности — среди высших людей?

Ученик. Для ясно разумеющих это будет не удивительным, но истинным и вероятным.

Учитель. Велика и подлинна слава человеческой природы, а более — Того, Кто так пожелал ее сотворить. Таким же образом это можно отнести к разуму и познанию. Так как Творческая мудрость (то есть Слово Божие) постигла, что все вещи, созданные в Ней прежде, чем они произошли, и само видение тех вещей, которые были усмотрены прежде, чем произошли, есть истинная, неизменная и вечная сущность, то таким же образом и тварная мудрость, то есть человеческая природа, познала все, что в ней сотворено, прежде, чем все это стало, и само познание того, что было познано прежде, чем произошло, есть истинная и неколебимая сущность. Далее, само понятие творческой мудрости правильно постигается как первая и причинная сущность всякой твари, познание же тварной премудрости есть вторая сущность и представляет действия более высокого понятия. И то, что мы говорили о первой причинной сущности в установленном понятии творческой мудрости, затем о второй и действенной, о которой весьма уместно утверждать, что она существует в человеческой душе, то подобным образом непременно должно понимать и все, что распознается вокруг сущности всякой твари. И впрочем, правильное размышление над природой сообщает, что все, что составляется в человеческом разумении относительно субстанций вещей, происходит из самого понятия творческой мудрости через тварную мудрость. Относительно же сущностей (essentia) составляются чувственные виды, количество, качество, место, время и тому подобное, без чего сущность (essentia) не может быть понята как существующая (esse). И мы вкратце можем завершить все, в чем хотим убедить слушателей, таким образом: подобно тому как понятие всего, что Отец сотворил в своем Единородном Слове, есть их сущность и субституция всего, что естественно понимается относительно нее, так познание всего, что сотворило Слово Отчее в человеческой душе, есть их сущность и субъект всего, что естественно различается относительно нее. И подобно тому как Божественный разум предшествует всему и есть все, так познание разумной души предшествует всему, что она познает и есть все, что она предзнает, так что в Божественном разуме все существует причинно, а в человеческом познании — действенно. Как мы часто говорили, не одно есть сущность всего в Слове, а другое — в человеке, но ум помышляет сущность одну и ту же, но по одному существующую в вечных причинах, по-другому понимаемую в действиях; и там она превосходит всякий разум, а здесь ее существование постигается только из того, что можно усмотреть относительно нее, и в обоих [случаях] действительно никакому тварному разуму невозможно познать, что же она есть. Ведь если бы эта сущность могла быть познанной, то совершенно не выражала бы в себе образ Своего Творца, Который познается только в качестве существующий в тех вещах, Началом, Причиной и Творцом которых Он является, но избегает всякого чувства и понятия о том, что же Он есть.