Антология современной словацкой драматургии - [151]
Я ждала тебя. Где ты? Отзовись, honey. Ты предаешь меня?
>Звонит телефон.
Мать. Снова мать. Три раза мать. (Выключает мобильник.) Я отзовусь, как только перестанет шуметь дерево. (Смотрит на дерево, смеется.) Никогда? Прежде чем ты догадаешься, где я, я буду уже далеко, чтобы ты меня не нашла. Милые папка и мама, как раз начался мой первый полдень независимости! (Начинает прыгать и кружиться под деревом. Звонит мобильник. Смотрит и энергично выключает его.) Ура! Свобода! Плевала я и на тебя, honey! В этот день я сделаю то, что давно уже хотела. Тебя здесь нет, honey, и хотя тебя здесь нет, я — не твоя девушка, я не должна быть девушкой. Плевала я на то, чья я девушка. Я не буду ни мужчиной, ни девушкой. Буду только сама собой. Нечто вроде энергии, взгляда, улыбки, скалы, улитки, песочной дюны, волны, моря, чайки, да, я могла бы быть. Нет, даже птицы имеют пол. Значит, и я буду иметь. Дождевой червь! Я хорошо помню? Гермафродит. Меня могут разрезать на куски, делить на части, на зернышки, на невидимые кусочки, и я снова рожусь. Меня будет больше. И без детей. Только я, разделенная, приумноженная, у которой один и тот же взгляд. Боже, если бы я только могла избавиться от всей этой ненависти!
>Звонит мобильник.
Братик, ты — кретин. Я тебя не интересую. Вот только мать нервничает. (Выключает телефон.)
>Достает пачку сигарет, долго их изучает, что-то в них ей не нравится, но она закуривает. Темно.
>У ДОЧЕРИ в ушах наушники, она слушает музыку. Смотрит на дерево и в такт музыке двигается. Курит, поначалу нерешительно. Музыка снова начинает играть. ДОЧЬ улыбается.
О плохом я не буду не стану говорить
О том мрачном я не буду не скажу ни слова
О той ненависти я не буду ее нет там она в ящике
Она спрятана в руке? Я съела ее на завтрак? Выключила с мобильником?
Да у меня с детства хороший желудок меня никогда не рвет
Сейчас я хорошо себя чувствую прогулка — мега я ждала ждала когда уйду
Я как раз нашла день своего исчезновения я ждала ждала когда смогу уйти
Мой голубой цвет говорит всюду сердит твоя независимость я ждала когда ты придешь
Я напрасно ждала? Сейчас исчезнешь? Следующая твоя путаница? Ты воспринимаешь ее серьезно?
Да с детства я обладаю сверхсилой в руках подвину больше чем брат
День независимости! Выключенная я не вибрирую не истекаю не дразнюсь словами
Уже никогда эмоциональное описание Прекрасное Рождество или Мой любимый герой!
Уже никогда гражданский паспорт зачетка свидетельство о рождении карточка страхования мастеркарт виза
Ни здоровая ни больная милая дерзкая красивая уродливая стройная толстая умная глупая
На этом языке у меня нет имени я не существую в этой галактике суперпредставление
Да, с детства меня мучают огненные мысли, которые пострашнее, чем мамины депрессии.
>Звонит мобильник. ДОЧЬ смотрит. Прячет шкатулку.
Я странно себя чувствую. (Тихо говорит в мобильник.) Мамочка лавочка. Мамочка ручичка. Мамочка ласточка. Мамочка кошечка. Мамочка уточка. Мамочка гусочка. Мама корова. (Выключает сигнал.)
>Мобильник вибрирует. ДОЧЬ смеется. Внезапно музыка прекращается. Снова мобильник вибрирует. На дереве, на одной из веток ей видится МАТЬ. Она сидит там, у нее молодое лицо. Она выглядит почти как дочь.
МАТЬ. Седемеке мрекаку. Ситюту? Ганаш панаш краимо фири.
ДОЧЬ(удивленно). Седеме мрекаку.
МАТЬ. Кора нере. Краклаква ква.
ДОЧЬ. Ква. Эта игра меня давно не интересует.
МАТЬ. Ква. Эта игра меня давно не интересует.
ДОЧЬ. И эта тоже.
МАТЬ. И эта тоже.
ДОЧЬ. Откуда ты свалилась? (Показывает на лоб.)
МАТЬ. Откуда ты свалилась? (Показывает на лоб.)
ДОЧЬ. Я рассержусь!
МАТЬ. Хорошо. Не будем больше играть, моя хорошая.
ДОЧЬ. Я под кайфом? Что мне…
МАТЬ. Иди наверх, моя хорошая.
ДОЧЬ. Гоооо… я уже. Разве ты не видишь меня там? Я и там, и там, и тут. Боже. (Смеется.) Я размножилась, как дождевой червь. Это ужасное зрелище. Нет… мы, то есть я, мы все девочки, значит, я все девочки… да, у нас блестящий вид. В задницу! И не говори мне «моя хорошая», а то я отгрызу тебе язык! Всю тебя сожру, такая ты противная, распухшая, как губка!
МАТЬ. Бедняжка.
ДОЧЬ. Вот это мне нравится! Зови меня Бед Няжка или Няжка Бед, уже знаю, Бяж ка Де!
МАТЬ. Ты не довольна своим именем?
ДОЧЬ. А кто доволен своим именем? Своей семьей? Этим миром?
МАТЬ. Что ты имеешь против своей семьи, Де?
ДОЧЬ (кричит). Не морочь мне голову своими вопросами! Ты сошла с ума?! Какая еще Де? Какая семья? Ты не можешь выдать ничего интеллигентного?! Быстро! Что-нибудь разумное! Что-нибудь, из-за чего я тебя запомню! Что действительно имеет смысл?! Морда поганая!
МАТЬ. Приветствую тебя в твоей галактике. Выбери себе имя.
ДОЧЬ. Вот видишь. Предложения?
МАТЬ (смеется). Тебя будут звать… Река? Каире? Райке? Ваод? Кол О дец! Кап Ля! Унд Ина! Крис Талл!
ДОЧЬ (хохочет). Это хорошооооооо. Ура! Меня зовут Криштуска!
>Звонит мобильник. ДОЧЬ берет его. Слушает. Смотрит вверх. МАТЕРИ там нет.
(Сбитая с толку, овладевает собой.) Криштуска, валяй? Honey? Ясно, здесь у меня шкатулка, ясно, что я из нее ничего не брала. Где ты, дурак, лучше объявись, я не знаю, где проветриваюсь. За городом. Что у меня было? Не было? Нет… я не странная. Ты обещал мне, что по траве не пойдешь. Пойдешь? Ой, что ты мне дуришь голову? Чхать я хотела. Пока. Сейчас я описаюсь.
Сборник продолжает проект, начатый монографией В. Гудковой «Рождение советских сюжетов: типология отечественной драмы 1920–1930-х годов» (НЛО, 2008). Избраны драматические тексты, тематический и проблемный репертуар которых, с точки зрения составителя, наиболее репрезентативен для представления об историко-культурной и художественной ситуации упомянутого десятилетия. В пьесах запечатлены сломы ценностных ориентиров российского общества, приводящие к небывалым прежде коллизиям, новым сюжетам и новым героям.
Выбор тем и смелое обращение со шведской традицией психологического реализма сделали его одним из самых успешных и востребованных режиссеров Западной Европы. Ларс Нурен написал более шестидесяти пьес. Подобно Августу Стриндбергу, он обнажается, демонстрируя пропасть внутри себя, чтобы обнаружить ее и внутри зрителя. Он исследует самое сокровенное в человеке. Пьесы Нурена наполнены абсурдистским юмором. Для многих актеров они стали проверкой на прочность и мастерство. И все это благодаря нуреновскому театральному языку — богатому, веселому, эротично-откровенному, каждый раз новому и живому.
Во 2-й том Антологии вошли пьесы французских драматургов, созданные во второй половине XX — начале XXI века. Разные по сюжетам и проблематике, манере письма и тональности, они отражают богатство французской театральной палитры 1970–2006 годов. Все они с успехом шли на сцене театров мира, собирая огромные залы, получали престижные награды и премии. Свой, оригинальный взгляд на жизнь и людей, искрометный юмор, неистощимая фантазия, психологическая достоверность и тонкая наблюдательность делают эти пьесы настоящими жемчужинами драматургии.
В Антологии современной британской драматургии впервые опубликованы произведения наиболее значительных авторов, живущих и творящих в наши дни, — как маститых, так и молодых, завоевавших признание буквально в последние годы. Среди них такие имена, как Кэрил Черчил, Марк Равенхил, Мартин МакДонах, Дэвид Хэроуэр, чьи пьесы уже не первый год идут в российских театрах, и новые для нашей страны имена Дэвид Грейг, Лео Батлер, Марина Карр. Антология представляет самые разные темы, жанры и стили — от черной комедии до психологической драмы, от философско-социальной антиутопии до философско-поэтической притчи.