Антология современной швейцарской драматургии - [16]
КАРЛ. Все в мире имеет какой-нибудь цвет.
ЭРИКА. Но не этот ангел.
КАРЛ. Ты попалась в их сети, Эрика, в сети коварных искусителей.
ЭРИКА. Помоги мне. Я все объясню водителю.
КАРЛ. Что вдруг появился бесцветный ангел и шепотком убедил тебя поехать в День святой Софии в Ченстохову, но тебе не повезло, ты села не в тот автобус, и из-за этого на нас теперь направлен гнев Божий. Такую сказку ты хочешь рассказать Герману.
ЭРИКА. Он думает, что я еду в Польшу за наркотиками.
КАРЛ. Сметливый парень, наш Герман.
ЭРИКА. Лучше молчи. О том, что было, хочу я сказать.
КАРЛ. А что мне за это будет.
ЭРИКА. Помолчи ради себя самого.
КАРЛ. Он свернет тебе шею, Эрика.
ЭРИКА. Он меня поймет. На этой заправке я застряну, и только Бог знает, когда выберусь оттуда.
КАРЛ. Милая моя Эрика. Герман человек плохой. Только за рулем сидит как агнец, кроткий, снисходительный. Водитель он замечательный. В его автобусе тебе уютнее и спокойнее, чем на коленях у матери, но когда он из него выходит. То становится плохим. До мозга костей.
ЭРИКА. Нет людей плохих до мозга костей.
КАРЛ (быстро достает кошелек). Вот, возьми. И немедленно исчезни.
Эрика не трогается с места.
Убирайся. Прочь отсюда. Говорю я. (Нагибается, хватает голыш, бросает и не попадает.)
ЭРИКА. Я хочу поговорить с Германом. Иди и скажи ему об этом.
Карл нагибается, чтобы взять камень побольше. Бросает и не попадает.
Перестань, Карл. Это ничего не даст.
Карл набирает одну горсть камней за другой, бросает раз за разом и не попадает.
А теперь уходи.
КАРЛ. Он свернет тебе шею, как сломал руку. Но я пойду и позову его, а потом посмотрю, как он обхватит тебя за шею, чтобы свернуть ее. Уходит.
ГЕРМАН (появляется, держа Карла за воротник). Кого мы тут видим перед собой. Мы видим перед собой посредника. А нужен ли нам посредник. Может, началась война. Или перед нами, как же называют таких типов, да, интриган. Может, тут кто-то плетет интриги. Почему ты не пришла сразу ко мне. Зачем тебе понадобился этот субъект. Откуда он взялся. Я его знаю. Играет ли этот шут гороховый, этот фигляр, этот рыльник копченый здесь какую-нибудь роль.
КАРЛ. Я знаю эту девушку. Ее зовут Эрика.
ГЕРМАН. Я тоже знаю Эрику. И даже очень хорошо. Я знаю, кто она. Набожная девушка, и ей нужно срочно в Ченстохову, иначе мир просто рухнет. Ясно. Но попасть в Ченстохову у девушки не получается. По разным причинам. Хотя она и набожна, но мозги у нее слегка набекрень. Так вот. Я тоже знаю Эрику. Какого же хрена ты решил тут выпендриваться.
ЭРИКА. Отпустите его. Я просила Карла поговорить с вами.
ГЕРМАН. С вами. Почему с вами. Или у меня физиономия начальника. Никто не говорит мне «вы». Для каждого, кто садится в мой автобус, я Герман, просто Герман. Что написано на моем автобусе. Что написано на моем автобусе.
ЭРИКА. Герман.
ГЕРМАН. Герман. Я — Герман. А ты.
ЭРИКА. Меня зовут Эрика.
ГЕРМАН. Рад познакомиться. Добрый вечер, Эрика. Я Герман, водитель. А это мой автобус. Если у тебя есть проблемы, приходи сразу ко мне. Посредник нам не нужен. Пошел прочь. Прочь.
Карл скрывается в автобусе.
Поговорим без посредника. Как человек с человеком. Идет.
ЭРИКА. Идет.
ГЕРМАН. На равных. Согласна.
ЭРИКА. Согласна.
ГЕРМАН. Я никому не делаю больно. Запомни это. В чем проблема. Не мнись, говори. Я не кусаюсь.
ЭРИКА. Я не могу снова сесть в ваш автобус.
ГЕРМАН. Эге. Что-то новенькое. Еще пять минут тому назад ты хотела, кровь из носу, сесть в мой автобус. Или я ошибаюсь.
ЭРИКА. На этой заправке я застряну.
ГЕРМАН. Ну и что. Антон чудесный парень. Ты замужем.
ЭРИКА. Да нет, я.
ГЕРМАН. И не обручена.
Эрика качает головой.
Антон человек деликатный, настоящий джентльмен, кстати, и выпить не дурак. Сама увидишь. Дело, конечно, сугубо личное, но тут может что-нибудь склеиться. Ты ведь тоже не прочь пропустить стаканчик. А в компании это куда приятнее.
ЭРИКА. Помилуйте, о чем вы. К утру мне нужно быть в Ченстохове.
ГЕРМАН. Знаю. А зачем.
ЭРИКА. Меня там ждут.
ГЕРМАН. Вон оно что. И кто же.
ЭРИКА. Господь, Бог наш.
ГЕРМАН. И потому ты так взволнована.
ЭРИКА. Я должна быть там. Должна.
ГЕРМАН. А если точно, то когда.
ЭРИКА. В День святой Софии я должна стоять перед монастырем Ясна Гура.
ГЕРМАН. А если не получится.
ЭРИКА. Тогда случится несчастье.
ГЕРМАН. Несчастье. А вот этого ты не заслужила.
ЭРИКА. Разверните автобус. Отвезите меня в ближайший город.
ГЕРМАН. С радостью сделал бы это, с радостью. Только у меня своя проблема, Эрика, пойми меня. Я ведь тоже по-своему верующий. А верую я вот в это. В мое брюхо, в мое нутро. А мое нутро говорит мне, что ты человек нехороший. Ты приносишь несчастье. Принимаешь наркотики, встаешь на обочину, выглядишь честной и дельной, в действительности же ты порочна. У меня на таких наметанный глаз. Лично мне ты хлопот не доставляешь. Хоть ты и закралась в мой автобус, но я не злопамятен. Только, к сожалению, ты лжешь. Таковы факты.
ЭРИКА. Я не лгу.
ГЕРМАН. Ложь пристала к тебе, как зараза. Сама ты этого не замечаешь, думаешь, твоя ложь равносильна правде. И потому, в сущности, ты невинна.
ГЕРМАН. Возьмем дело с наркотиками. Ты утверждаешь, что наркотиков не принимаешь.
УДК 821.112.2ББК 84(4Шва) В42Книга издана при поддержке Швейцарского фонда культурыPRO HELVETIAВидмер У.Любовник моей матери: Роман / Урс Видмер; Пер. с нем. О. Асписовой. — М.: Текст, 2004. — 158 с.ISBN 5-7516-0406-7Впервые в России выходит книга Урса Видмера (р. 1938), которого критика называет преемником традиций Ф. Дюрренматта и М. Фриша и причисляет к самым ярким современным швейцарским авторам. Это история безоглядной и безответной любви женщины к знаменитому музыканту, рассказанная ее сыном с подчеркнутой отстраненностью, почти равнодушием, что делает трагедию еще пронзительней.Роман «Любовник моей матери» — это история немой всепоглощающей страсти, которую на протяжении всей жизни испытывает женщина к человеку, холодному до жестокости и равнодушному ко всему, кроме музыки.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
На двенадцатый день рождения герой книги Карл получает в подарок книгу с чистыми страницами, куда он должен день за днем записывать историю своей жизни, которую после его смерти, согласно традиции, прочтет сын. Но случилось так, что книга пропала, и сын заново, во второй раз, пишет жизнеописание отца, человека незаурядного, страстного любителя книг. Его духовный мир неразрывно связан с творчеством Вийона, Стендаля, Дидро и других выдающихся французских литераторов прошлого, а в реальной жизни он — член группы художников-авангардистов, пламенных антифашистов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Вслед за двумя автобиографическими романами «Любовник моей матери» и «Дневник моего отца» известный швейцарский писатель Урс Видмер сочинил новую книгу — «Жизнь гнома», в которой рассказывает о своем детстве. Главный герой — любимая игрушка автора, гном, который приносит удачу и охраняет своего маленького хозяина от всяческих бед.
Тема этого романа выход за рамки разлинованного мира. Мужчина идёт вслед незнакомой девушке, и с этого момента его поведение становится необъяснимым для трезвого взгляда со стороны. Он идёт по городу за девушкой, понимая, что уже одним этим совершает «преступление против личности». «Даже если женщина не замечала преследования, оно оставалось предосудительным, навязчивым, Филип должен был как можно скорее при первой возможности дать ей знать о себе». В пылу преследования он не забирает своего ребёнка у няни-надомницы, он едет на электричке без билета и попадается контролёру, он готов дать контролёру в морду, но выскакивает на ходу из вагона, теряя при этом ботинок.
Это не пьеса, это сборник текстов для пения и декламации. Все, что написано — кроме заголовков, — должно произноситься на сцене, все входит в текст.Нет здесь и четко обозначенных действующих лиц, кроме Души, мертвого Вора и Ювелира. Я понятия не имею, сколько должно быть врачей, сколько женщин, сколько бабок в хоре, сколько воров — приятелей убитого. Для меня они — голоса во мраке, во мраке ночи. Пропоют свое и замолкают. Еще должны кудахтать куры и выть собаки. Так мне это слышится.Анджей Стасюк.
В антологии собраны разные по жанру драматические произведения как известных авторов, так и дебютантов комедии и сочинения в духе античных трагедий, вполне традиционные пьесы и авангардные эксперименты; все они уже выдержали испытание сценой. Среди этих пьес не найти двух схожих по стилю, а между тем их объединяет время создания: первое десятилетие XXI века. По нарисованной в них картине можно составить представление о том, что происходит в сегодняшней Польше, где со сменой строя многое очень изменилось — не только жизненный уклад, но, главное, и сами люди, их идеалы, нравы, отношения.
Во 2-й том Антологии вошли пьесы французских драматургов, созданные во второй половине XX — начале XXI века. Разные по сюжетам и проблематике, манере письма и тональности, они отражают богатство французской театральной палитры 1970–2006 годов. Все они с успехом шли на сцене театров мира, собирая огромные залы, получали престижные награды и премии. Свой, оригинальный взгляд на жизнь и людей, искрометный юмор, неистощимая фантазия, психологическая достоверность и тонкая наблюдательность делают эти пьесы настоящими жемчужинами драматургии.
В Антологии современной британской драматургии впервые опубликованы произведения наиболее значительных авторов, живущих и творящих в наши дни, — как маститых, так и молодых, завоевавших признание буквально в последние годы. Среди них такие имена, как Кэрил Черчил, Марк Равенхил, Мартин МакДонах, Дэвид Хэроуэр, чьи пьесы уже не первый год идут в российских театрах, и новые для нашей страны имена Дэвид Грейг, Лео Батлер, Марина Карр. Антология представляет самые разные темы, жанры и стили — от черной комедии до психологической драмы, от философско-социальной антиутопии до философско-поэтической притчи.