Антология современной французской драматургии. Том I - [115]

Но всегда тянулся к ней.

Обычный вид улицы. Торговцы. Женщины в покрывалах делают покупки. С потерянным видом бродит Лахдар. Под апельсиновым деревом сидит Торговец.

ОДНА ИЗ ЖЕНЩИН. Глядите, Лахдар! Собственной персоной. А говорили, он умер.

ТОРГОВЕЦ.

Апельсины сладкие,

Апельсины кислые,

Апельсины кисло-сладкие,

Поштучно, на вес! Апельсины!

ЖЕНЩИНА. Два апельсина… Ах ты, чертов пень! Взвесь их! Вечно ты норовишь продать поштучно.

ТОРГОВЕЦ(уклончиво). Если платит Лахдар…

ЛАХДАР(он услышал издалека). А? Что?

ЖЕНЩИНА(торговцу). Бери свои деньги.

ЛАХДАР(подойдя к тележке). Чего вы от меня хотите? ЖЕНЩИНА (тихо). Ступай за мной, Лахдар, я помогу тебе прийти в себя.

ЛАХДАР(по-прежнему с отсутствующим видом). Я не расслышал.

ЖЕНЩИНА(беря Лахдара за руку). Идем.

Отходят в сторону.

Кто я, по-твоему?

ЛАХДАР. Моя сестра, или еще чья-то, неважно.

ЖЕНЩИНА. Что стало с Неджмой?

ЛАХДАР(поднимая глаза к небу). Раньше она была Большой Медведицей. Потом я заснул. Как различить ее при свете дня?

ЖЕНЩИНА(грустно). Ты очень переменился… (В сторону.) Уж лучше б мне сидеть у его могильной плиты, чем видеть, как он бродит, словно слепой или безумец. Дай Бог, чтобы ночь наконец сомкнулась над ним…

Свет на мгновение гаснет. Когда он вновь зажигается, женщина уже без покрывала; это Неджма. Лахдар исчез за кулисами. Теперь рядом с Неджмой Маргарита и Тахар.

ТАХАР(в стельку пьяный). Молодыми и сырыми подавай нам голубей…

НЕДЖМА.

Старый лис с зловонной пастью!

Не знаю, что мне мешает выбить тебе зубы

Одним ударом браслета.

Идем, Маргарита, этот человек мне никто, хотя он причина моих бед.

Не отвечай ему.

Пока обе женщины удаляются, появляется Лахдар и идет прямо к Неджме.

ЛАХДАР. Прости, сестра, куда ты идешь?

НЕДЖМА(отводя глаза). Он безумен! Я не хочу его видеть.

В этот момент Taxар, прятавшийся в глубине сцены, украдкой подходит ближе.

ТАХАР(яростно шипит сквозь зубы). Боже! Они выпустили змею! (Бросается на Лахдара и вонзает в него кинжал.)

Обе женщины и убийца кидаются в разные стороны. Лахдар шатаясь добирается до апельсинового дерева и прислоняется к нему, чтобы не рухнуть. Толпа перед ним расступается.

ЧЕЛОВЕК(с жалостью). Еще один несчастный отходит…

ЛАХДАР(по-прежнему цепляясь за дерево). Эй, парень! Ты плачешь, потому что восстание подавили? Не плачь.

ДРУГОЙ ЧЕЛОВЕК. Все мои погибли в огне. От дома остался один пепел. Этот год плохо начался и плохо заканчивается…

ЛАХДАР(борясь с бредом). Вместе заснем мы, когда дерево даст мне упасть.

ЖЕНЩИНА.

У меня был сын, само имя которого мне ненавистно…

Отзвуком трепетной девичьей тайны

Имя потерянного сына тяжело ворочается в моей утробе.

Тяжелее, чем был он сам, когда спал в своем убежище,

Прежде чем его отсекли от моей плоти

И кинули

В эту пустыню, где моим губам не хватает его голода,

И я ненавижу даже имя, каким его называют другие,

Чтобы вновь похитить его у моей тайны,

И больше не слежу за течением лет

С давней надеждой вернуть былую наполненность,

Я, потерявшая три времени года из четырех,

Чтобы родить ускользнувшего монстра.

Толпа разделяется на две половины хора, женскую и мужскую, и выстраивается по обе стороны улицы, женщины и мужчины лицом друг к другу. Предыдущую строфу произносят только женщины, в унисон повторяя стенание матери как свое. Потом женщина, которая увела Лахдара, продолжает свой рассказ, которому до этого вторил хор женщин.

ТА ЖЕ ЖЕНЩИНА(Лахдару). Едва став подростком, он уехал во Францию, но я знаю, что он вернулся… Ни разу он не пришел ко мне и упорно живет на улице, словно бандит.

На этот раз женский хор повторяет только конец строфы, чтобы расширить ее первоначальный смысл. Каждая женщина обращается к мужчине напротив себя, адресуя ему упрек, брошенный Лахдару.

ХОР ЖЕНЩИН(обращаясь к мужчинам напротив). Ни разу вы не пришли к нам и упорно живете на улице, словно бандиты.

Лахдар, по-прежнему опираясь на дерево, отвечает на упрек, который изначально был обращен к нему одному.

ЛАХДАР.

Ступай, бедная женщина, тебе еще плакать и плакать.

Едины для тебя супруг и сын:

Оба они мертвы,

Плачь, пока опустошенная не канешь в землю,

Ибо отчим по-прежнему здесь,

Омрачает твое вдовство

И преследует твоего сироту.

ЖЕНЩИНА(подходя к Лахдару). Что говоришь ты, мой сын, что говоришь ты? Возможно ли, чтобы моя тайна стала и твоей тоже, или это бред и предчувствие?

ЛАХДАР. Напрасно я говорю о себе в прошедшем времени…

ЖЕНЩИНА (подходя еще ближе). Скажи мне только, мертв ли Лахдар. Потому что траур — это моя привилегия, и каждому умирающему я задаю этот жестокий вопрос.

ЛАХДАР.

Вовек мне не утешить тебя.

Я последний из крестьян,

Принесенный в жертву у своего дерева.

Я не знаю, что держит меня,

Я завис между тем, кем я был когда-то,

И кинжалом, вновь лишающим меня жизни.

Мужская часть хора обращается к строю женщин, повторяя от себя начало предыдущей строфы.

ХОР МУЖЧИН(обращаясь к женщинам).

Вовек нам не утешить вас.

Мы последние из крестьян,

Принесенные в жертву у своих деревьев.

Мы не знаем, что держит нас…

Лахдар в этот момент подхватывает всю строфу, обращаясь к своей матери, и становится понятно, что она — та женщина, которая подошла к нему.

ЛАХДАР.

Вовек мне не утешить тебя.