Антология современной британской драматургии - [15]
ДЖЕНИН. Я даже не знаю, буду ли я жива через десять лет.
МАРЛИН. Будете, конечно. У вас будут дети.
ДЖЕНИН. Не могу загадывать на такой срок.
МАРЛИН. Все равно вы медленно печатаете. Значит, давайте я вас пошлю в эти два места? Вы ведь не обращались в другие агентства? Чтобы не было никаких недоразумений. Дженин, я хочу, чтобы вы получили одно из этих двух мест, понятно? Если я вас посылаю, значит, я ручаюсь за вас. Выглядите вы неплохо, умеете себя вести, просто держитесь поуверенней и идите с убеждением, что это для вас самая лучшая работа, а вы для нее самый подходящий человек. Если вы в это не поверите, они тем более не поверят.
ДЖЕНИН. А вы верите?
МАРЛИН. Я думаю, если вы постараетесь, вы заставите меня поверить.
ДЖЕНИН. Хорошо, договорились.
>Задний двор дома ДЖОЙС. В глубине сцены — дом, повернутый к зрителю задней дверью. На переднем плане — шалаш, построенный детьми из всякого мусора. В тесном пространстве ЭНДЖИ и КИТ сидят, прижавшись друг к другу. ЭНДЖИ 16 лет, КИТ — 12. Из дома их не видно.
>Из дома доносится голос ДЖОЙС.
ДЖОЙС. Энджи! Энджи, ты во дворе?
>Тишина. Они замирают и ждут. Ничего не происходит, они с облегчением вздыхают.
ЭНДЖИ. Хоть бы она умерла.
КИТ. Давай сходим на «Убийцу мира»?
ЭНДЖИ. Ты мне на ногу села.
КИТ. По телику ничего хорошего. Может, мороженого, а, Энджи?
ЭНДЖИ. Что я сейчас тебе скажу…
КИТ. На «Убийцу мира» пойдем?
ЭНДЖИ. Детям до 18-ти запрещается.
КИТ. Я умею проходить.
ЭНДЖИ. Что я тебе скажу…
КИТ. Или еще куда-нибудь двинем. Можем в Ипсвич поехать. Что в «Одеоне» идет?
ЭНДЖИ. Она ж не разрешит.
КИТ. А ты ей не скажешь.
ЭНДЖИ. У меня денег нет.
КИТ. У меня есть.
ЭНДЖИ. Разведет нытье.
КИТ. Хочешь, я ее попрошу?
ЭНДЖИ. У меня денег нет, а чтоб ты платила, я не хочу.
КИТ. Я ее попрошу.
ЭНДЖИ. Она тебя не любит.
КИТ. У меня еще три фунта есть, подарили на день рожденья. Значит, она говорит, не любит меня? Тогда я одна пойду.
ЭНДЖИ. Тебе мама не разрешит. Я должна быть с тобой.
КИТ. Мы ей не скажем.
ЭНДЖИ. Кто его знает, кто рядом окажется. Ты будешь бояться.
КИТ. Не буду я бояться. Все равно она меня не любит. Ну скажи.
ЭНДЖИ. Чего сказать?
КИТ. Это она тебя не любит.
ЭНДЖИ. А я ее — еще больше, сука она, и все.
ДЖОЙС >(за сценой). Энджи. Энджи. Энджи. Я знаю, что ты там. Я за тобой бегать не собираюсь. Иди сюда.
>Тишина. Ничего не происходит.
ЭНДЖИ. Я вчера ночью лежу. И думаю, вот бы научиться предметы двигать. Не трогать, а просто думать о них, и чтоб они двигались, понимаешь? Вчера ночью лежу, и вдруг со стены картина падает.
КИТ. Какая картина?
ЭНДЖИ. Которая с бабушкой. Не плакат. Фотография в рамочке.
КИТ. Ты что-нибудь сделала, чтобы она свалилась?
ЭНДЖИ. Не знаю, наверное.
КИТ. Но ты про нее думала?
ЭНДЖИ. Про нее — нет, еще про что-то.
КИТ. Мне кажется, это не очень хорошо.
ЭНДЖИ. Помнишь котенка?
КИТ. Которого?
ЭНДЖИ. Мертвого, какого еще.
КИТ. И что?
ЭНДЖИ. Я его слышала вчера вечером.
КИТ. Где?
ЭНДЖИ. Здесь. В темноте. Представляешь, если б я тебя здесь оставила в темноте на всю ночь?
КИТ. Не оставила бы. Я бы домой пошла.
ЭНДЖИ. Не пошла бы.
КИТ. Пошла.
ЭНДЖИ. Если б я сказала, не пошла.
КИТ. Пошла.
ЭНДЖИ. И ничего бы тогда не увидела. Ничего б не узнала.
КИТ. Я могу днем посмотреть.
ЭНДЖИ. Не можешь. Днем этого не услышишь.
КИТ. Не хочу это слышать.
ЭНДЖИ. Ты просто боишься, и все.
КИТ. Ничего я не боюсь.
ЭНДЖИ. Крови боишься.
КИТ. Все равно это не тот котенок. Ты просто слышала какого-то старого кота, / ты просто слышала какого-то старого кота.
ЭНДЖИ. Откуда ты знаешь, что я слышала? И что я видела? Ничего ты не знаешь, ты еще маленькая.
КИТ. Ты на мне сидишь.
ЭНДЖИ. Отпусти мои волосы, / сука глупая.
КИТ. Корова сраная, ненавижу тебя.
ЭНДЖИ. В гробу я тебя видала.
КИТ. Ты — дрянь.
ЭНДЖИ. Когда я буду мать убивать, ты будешь смотреть.
КИТ. Я так не играю.
ЭНДЖИ. Ты крови боишься.
>КИТ засовывает руку под юбку, вынимает, палец у нее в крови.
КИТ. Вот, пожалуйста, у меня своя кровь есть, понятно?
>ЭНДЖИ берет КИТ за руку и слизывает кровь с пальца.
ЭНДЖИ. Все, я теперь — каннибал. А может, я теперь вампиром стану.
КИТ. Да картинка просто плохо висела.
ЭНДЖИ. Ты тоже должна так сделать, когда у меня это будет.
КИТ. Ничего я не должна.
ЭНДЖИ. Страшно?
КИТ. Я это сделаю, может, и сделаю. Но с какой стати мне это делать, потому, что ты так хочешь? Меня на тебя вырвет.
ЭНДЖИ. Ну и пусть вырвет. Мне хоть рвота, хоть кровь. Я не боюсь. Если я не свалю отсюда, я умру.
КИТ. Я пошла домой.
ЭНДЖИ. Нет. Тебе же придется через дом пройти. Она тебя увидит.
КИТ. Я ей не скажу.
ЭНДЖИ. Ну спасибо тебе.
КИТ. Я скажу, что была одна. Скажу, что ты у меня дома и что я за тобой иду.
ЭНДЖИ. Дурочка, она же знает, что я здесь.
КИТ. Тогда почему мне нельзя пройти через дом?
ЭНДЖИ. Потому что я так сказала.
КИТ. Ты моей маме все равно не нравишься.
ЭНДЖИ. А зачем мне ей нравиться? Она шлюха.
КИТ. Нет.
ЭНДЖИ. Она это со всеми делает.
КИТ. Нет.
ЭНДЖИ. Ты даже не знаешь, что это.
КИТ. Нет, знаю.
ЭНДЖИ. Тогда скажи, что.
КИТ. Думаешь, ты очень умная. Нам про это в школе рассказывают и по телику показывают. А ты этого не делала.
ЭНДЖИ. Откуда ты знаешь?
КИТ. Оттуда, не делала и все.
Герои «Калеки с острова Инишмаан» живут на маленьком заброшенном ирландском острове, где все друг друга знают, любят и ненавидят одновременно. Каждый проклинает свою долю, каждый мечтает уехать, но не каждый понимает, чем может обернуться воплощение мечты. Калеке Билли, самому умному и в то же время самому несчастному жителю острова, выпадает шанс изменить жизнь. Именно он, живущий на попечении двух странноватых тетушек и мечтающий узнать тайну своего рождения, отправится на Фабрику Грез вслед за голливудскими режиссёрами, затеявшими съемки фильма об ирландских рыбаках.
«Мартин Макдонах действительно один из великих драматургов нашего времени. Глубочайший, труднейший драматург Ничем не проще Островркого, Чехова, Олби, Беккета. Его «Человек-подушка» глубже, чем любые политические аллюзии. Там есть и мастерски закрученная интрига, и детективная линия – так что зрители следят просто за выяснением тайны. Но там есть еще и напряженная работа мысли. Пьеса об ответственности за слово, о том, что вымышленный мир способен быть сильнее реальности. О том, что в самом жутком мире, где все должно закончиться наихудшим образом, все-таки есть чудо – и оно побеждает неверие в чудо».Кирилл Серебренников.
В пьесе действие происходит не в мифопоэтической Ирландии, а в современной Америке. МакДонах предлагает дерзкую, ироничную, уморительно смешную и, действительно, чрезвычайно американскую историю. Здесь стреляют, угрожают взрывом, кидаются отрезанными руками и все потому, что 27 лет назад Кармайкл из Спокэна при загадочных и невероятных обстоятельствах потерял руку, которую на протяжении всех этих лет он маниакально пытается вернуть… Но комическая интрига усложняется еще и тем, что помощниками и противниками Безрукого в его бесконечном американском путешествии на короткий отрезок времени становятся афроамериканец, приторговывающий марихуаной, его белая подружка и шизофренический портье.
«Череп из Коннемары» — жесткая и мрачная комедия. Все, что отличает драматургию Мак-Донаха, обнаженный психологизм, абсурдная тупиковость узнаваемых жизненных ситуаций, жестокость людей и обстоятельств, «черный юмор» — все в этой пьесе возведено в высшую степень.Главное действующее лицо — Мик Дауд, линэнский могильщик, должен в компании с братьями Хэнлон извлечь из могилы тело своей жены, погибшей семь лет назад при таинственных обстоятельствах. Все жители городка подозревают самого Мика в убийстве.
Красивое и уродливое, честность и наглое вранье, любовь и беспричинная жестокость сосуществуют угрожающе рядом. И сил признаться в том, что видна только маленькая верхушка огромного человеческого айсберга, достает не всем. Ридли эти силы в себе находит да еще пытается с присущей ему откровенностью и циничностью донести это до других.Cosmopolitan«Крокодилия» — прозаический дебют одного из лучших британских драматургов, создателя культового фильма "Отражающая кожа" Филипа Ридли.Доминик Нил любит панка Билли Кроу, а Билли Кроу любит крокодилов.
«Сиротливый Запад» — жестокая и мрачная комедия. Все, что отличает драматургию МакДонаха, обнаженный психологизм, абсурдная тупиковость узнаваемых жизненных ситуаций, жестокость людей и обстоятельств, «черный юмор» — все в этой пьесе возведено в высшую степень.На сцене — парадоксальное, гипнотическое соединение корриды и шахматной партии. В фокусе внимания — два брата, бездонные пропасти их травмированных душ, их обиды и боль, их жажда и неспособность Полюбить и Понять. Почти гротесковая комедийность неожиданно срывается в эмоциональную и нравственную бездну.
В антологии собраны разные по жанру драматические произведения как известных авторов, так и дебютантов комедии и сочинения в духе античных трагедий, вполне традиционные пьесы и авангардные эксперименты; все они уже выдержали испытание сценой. Среди этих пьес не найти двух схожих по стилю, а между тем их объединяет время создания: первое десятилетие XXI века. По нарисованной в них картине можно составить представление о том, что происходит в сегодняшней Польше, где со сменой строя многое очень изменилось — не только жизненный уклад, но, главное, и сами люди, их идеалы, нравы, отношения.
Во 2-й том Антологии вошли пьесы французских драматургов, созданные во второй половине XX — начале XXI века. Разные по сюжетам и проблематике, манере письма и тональности, они отражают богатство французской театральной палитры 1970–2006 годов. Все они с успехом шли на сцене театров мира, собирая огромные залы, получали престижные награды и премии. Свой, оригинальный взгляд на жизнь и людей, искрометный юмор, неистощимая фантазия, психологическая достоверность и тонкая наблюдательность делают эти пьесы настоящими жемчужинами драматургии.