Антология современной азербайджанской литературы. Проза - [54]

Был теплый апрельский день. Бросив плащ на перила балкона, Орудж немного погулял во дворе, осмотрел сад, полюбовался на море, видневшееся вдалеке, и затем поднялся на второй этаж в спальню, где у него стояло видео. У дверей обмер: внутри замка торчал ключ. Орудж не верил глазам. От дома, ворот и комнат было два ключа, и оба находились у Оруджа. Один — в сейфе, другой — у него в кармане. И если оба ключа у него, тогда откуда взялся третий?

Ключ вдруг стал тихонько в замке поворачиваться, значит, внутри кто-то был и этот кто-то открывал ключом дверь. Орудж оцепенел от ужаса — кто бы это мог быть? Он почувствовал, как его прошибает холодный пот. Ключ, сделав полный оборот в замке, остановился. Вытянув руку, Орудж толкнул дверь и вошел внутрь. Вздрогнул — внутри находился человек довольно странного облика. С желтыми волосами, желтой щетиной на щеках — словом, все у него было желтое, даже ресницы. «Альбинос», — догадался про себя Орудж. Взяв себя в руки, спросил:

— Ты кто? Что ты здесь делаешь?

— Я Гусейнага, — ответил альбинос. — Старший сын Балами. Я пришел в свой отчий дом. А ты здесь что делаешь?

Оруджу кровь ударила в голову; как смел этот наглый альбинос, это страшилище войти в его дом, разлечься на его кровати, на той самой кровати, где он занимался любовью с Офелией и пережил и будет еще переживать незабываемо восхитительные мгновения; разлегся, даже не потрудившись снять туфли, смял, осквернил подушки, одеяла.

— Убирайся отсюда! — не своим голосом заорал на него Орудж. Но тут же осознал, что уже не в силах владеть собой, вскипел как мальчишка.

Гусейнага не тронулся с места.

— С чего ты взял, что это твой отцовский дом? — напустился на него Орудж. — Это я его выстроил.

Гусейнага не тронулся с места.

Орудж решил, что если понадобится пустить в ход силу, он, пожалуй, легко справится с этим щуплым наглецом. Хоть он и старше его годами почти вдвое, однако не потерял спортивную форму. Но только этого еще не хватало, чтоб Орудж, один из уважаемых людей в городе, известный врач, ученый, полез драться с каким-то проходимцем и сопляком.

Однако время шло, скоро должна была прийти Офелия. Она не должна была увидеть здесь Гусейнагу, а тот вообще не должен был увидеть ее. До ее прихода Орудж во что бы то ни стало должен выставить вон этого непрошеного гостя. По возможности мягко он сказал:

— Сынок, эти вопросы так не решаются. Я и твоему отцу объяснил. Мне эту дачу выделил трест дачного хозяйства. И вы туда обратитесь, идите, куда хотите, подавайте жалобу в суд. Мы ведь не в джунглях живем, чтобы каждый мог прийти и захватить то, что ему нравится. Если сейчас позвоню в милицию, тебя заберут, посадят в тюрьму. С какими такими намерениями ты влез в чужой дом? Откуда взял ключи?

Гусейнага стоял молча, без движения, уставясь желтыми глазами прямо Оруджу в глаза. Под этим колючим взглядом, испытывая чувство растерянности и неприязни, Орудж не знал, как ему поступить.

— Ну, хорошо, довольно. Уходи отсюда, а ключи я забираю. И чтоб больше и духа твоего здесь не было, не смей и близко подходить к моему дому. Понятно? А если тебе что-то неясно, зайдешь ко мне в городе — поговорим.

Но когда Орудж протянул руку, чтобы забрать ключи, в глазах Гусейнаги зажглась холодная искра, рот скривился. Запустив руку под кровать, Гусейнага вытащил оттуда лопату, ту самую, которой Орудж разрыхлял корни деревьев в саду. Видно, Гусейнага заранее ее туда припрятал. Но с какой целью? Схватившись за древко, Гусейнага бросился на Оруджа, целясь острием ему в голову. Все, что было после, Орудж помнил смутно, как кошмарный сон, как кадры из фильмов ужасов. Реакция его была мгновенна. Не ожидая удара Гусейнаги, он молниеносно метнулся на противника, одной рукой схватил его за запястье, а другой — за древко лопаты. Правым коленом с силой пнул альбиноса между ног. От боли Гусейнага закричал, рука его ослабла, и Орудж смог отобрать у него лопату. Но в этот момент Гусейнага, собравшись с силами, ударил Оруджа кулаком. Орудж от боли чуть не лишился рассудка, свет в глазах его померк, терпение лопнуло, и он, уже не владея собой, поднял лопату и со всего маху ударил Гусейнагу по черепу. В ту же секунду, как это бывает в фильмах, быстрые кадры сменились на медленные. Гусейнага повалился на пол, из разбитой головы потекла кровь, взгляд заледенел. Орудж, как врач, сразу понял, что произошло; Гусейнага умер. И его убил он, Орудж. К тому же в своем собственном доме, то есть в доме Оруджа, на даче, которую он, Орудж, выстроил. И теперь здесь, в этой комнате — мертвец. Труп молодого человека двадцати одного года. Его кровь испачкала кровать, стены, пол. Лопата также была вся в крови. В последние годы чтение Оруджа состояло сплошь из детективных романов. И по видео насмотрелся их вдоволь. И поэтому, видя, что произошло, первое, что он сделал, — вытащил носовой платок и тщательно протер рукоятку лопаты, на которой ясно остались следы его рук. В детективных романах именно так и поступали. Затем он хотел вытереть кровь с острия лопаты, но почему-то не вытер. Если на рукоятке нет следов его рук, какой вред от крови? Все равно поймут, что Гусейнага убит лопатой. Но кто убил? Пусть ищут. Вначале пусть найдут ответ на вопрос — что здесь делал Гусейнага? С какой целью пробрался на чужую дачу? Как вошел в эту комнату? Откуда взял ключи? Украл ли? Но это невозможно, оба ключа у Оруджа. Снял слепок и сделал себе новый ключ? Возможно, но с какой целью? Нагло пробраться в чужой дом, улечься на чужую постель — можно ли таким образом стать владельцем дачи? Ведь мы не в джунглях живем, в конце концов есть законы.