Антология новой грузинской поэзии - [12]

От зари бы до зари оно длилось…

Чтобы кончили супруги в истоме,

Не кончалось молоко в гастрономе,

Чтоб успели причесаться-помыться,

Чтобы вовремя на службу явиться,

Чтоб за поезд на ходу не цепляться,

Утро сутками должно не кончаться.

Свод небес покрылся весь синькой-краской,

Катит солнце кровяною колбаской,

В одночасье белый день мраком выпит,

И песок его могильный засыпет.

Нипочём ему недуги да вошки,

И пузырится в котле понемножку,

В серых тучах поминальное брашно,

Ничего теперь не больно, не страшно…

Ты случайности не встретишь на свете,

В снежном веянье зимы, в знойном лете,

И Создатель глину мял не напрасно,

Чёт и нечет — выбор вечный, всечасный…

Людям утренних часов не хватает,

Хоть рассвет — и мирозданья ровесник.

Цену времени они точно знают —

Только что поделать с синькой небесной?

С тем, что солнце накатилось колбаской,

Из сметаны не сбивается масло,

И песок могильный всё засыпает?

Людям утренних часов не хватает,

Людям утренних часов не хватает…

МОНАХ >Перевод В. Саришвили

Когда осталось отрочество в прошлом,

И когда первый нежный пушок

Сбрил со щёк он рукой неумелой,

Довелось ему — только однажды —

Оказаться бок о бок с девицей, прекрасною видом.

Он в автобусе ехал, поближе к окну примостившись,

И вошла она, рядышком села,

Вся как будто хрустальная…

В город зима заявилась,

Но ромашкой и ландышем волосы девушки пахли,

Пахли пряно, призывно цветочной весенней поляной,

И успел он окно приоткрыть, чтобы дрожь и желания волны

Во плоти своей, в сердце унять, чтоб оно не сорвалось…

Этот запах цветочной поляны в другой аромат воплотился,

Стал он Божьего храма и монастыря благовоньем.

Стала плоть, и одежда его, и уста его благоуханны,

Он не брил бороды с той поры и, всходя на амвон

Этот запах свиданья минутного, нежно-духмяный,

Сохранял в дыме ладана, в свечном мерцании он…

МАЭСТРО ЛЮБВИ >Перевод В. Саришвили

Когда ты в любовном отказе,

То к зеркалу не подходи —

Увидишь одно безобразье —

Какой-то пришелец, поди!

Не вовремя, вовремя — эти

Понятия чужды любви,

Ты жалким паяцем на свете

Закончишь метанья свои,

Когда не познаешь любови,

И времени мощный орёл

Вонзит в тебя когти до крови —

Куда б ни бежал ты, ни брёл.

Бессильны и бесы мороза —

Влюбленных им не заковать,

Им сплетен гюрза — не угроза,

Им лучше на путь не вставать.

Они — триумфаторы страсти,

И завистью их не трави,

Но высшее всё-таки счастье

Стать князем, маэстро любви.

ШКОЛА ЛЮБВИ >Перевод В. Саришвили

Девочка возраста спелого

С мальчиком-выпускником,

Сидя рядком,

Как грибочек с грибком,

Что на рассвете ты делала?

Прелесть пейзажа дворового,

Кипенье сил…

Не упросил,

Не улестил,

Хоть и был неистов,

И этот двойной портрет походил

На эскиз постимпрессионистов.

Любовь развела художества,

Цветов раскидала множество,

И Ангелам — Божьим слугам,

Известно, как любят друг друга,

Сидя рядком,

Как грибочек с грибком,

Девочка возраста спелого

С мальчиком-выпускником.

И пусть из окна в окно

Спрашивает сосед соседа,

«Где это видано, батоно,

Чтоб в школу ходили

С первым лучом рассвета?»

Но к облакам пробилась

Дрожь их телес, коснулась…

Школа любви открылась,

В сердце любовь проснулась.

И, словно света коконы,

Тихо сидят рядком

Девочка кареокая

С мальчиком-выпускником.

КАТО ДЖАВАХИШВИЛИ

СОЛДАТЫ > Перевод А. Григ

солдаты встают рано.

подтягивают голенища резиновых сапог.

щиплют себя за ладони.

садятся за расшатанные уродливые столы.

хлебают ожидание

из полных пустотой железных мисок.

это, конечно, не мороженое «крем-брюле»

и не рисовый плов с цукатами и изюмом.

там, за горизонтом, в далёком и придуманном городе

их женщины клюют рис…

и голодают.

наполняют тела падшими мечтами.

на улице, спокойно взявшись за руки, гуляют пары.

солдаты ложатся рано.

смыкают глаза и перекрывают ведущую к ним

тропинку.

если ночь за день устала — словно медсестра в больнице,

ни души вокруг, ты, стоя, копишь медь в глазах. без звука.

после — порванные бусы у дверей на половицах.

бусы словно как патроны пересчитываешь. мука.

после ну конечно снова, т. е. как обычно. пьяный.

после ну конечно снова, т. е. необычно. тяжко.

после на бок еле-еле. широко как будто. тянет.

после, забиваясь в угол, спишь опять стена за ляжкой.

если вдруг сегодня больше не. не вышло. и за хлебом

очередь вдруг растянулась. ветер подпирает двери.

в каждом миге засыпанья — ощущенье: рядом не был.

каждый проблеск пробужденья я с тобой уже не сверю.

если вдруг плечом заденут — мне придётся сбиться с шага,

если женщину бесчестить будешь у врага, над бездной,

снова для воспоминаний места не найдётся слабых,

после… ничего. лишь двери. будто ничего. исчезнешь.

их женщины встают поздно.

пудрят измученные бессонницей лица.

и избегают смотреть на себя в зеркало.

покрывают красным лаком сломанные ногти

и кушают рис

маленькими посеребрёнными ложками.

кушают… и голодают.

наполняют тела падшими мечтами.

а во вражеском лагере солдаты опускают головы вниз.

это, конечно, не молчаливое ожидание

и не рисовый плов с цукатами и изюмом.

их женщины ложатся поздно.

УБИЙЦЫ >Перевод А. Григ

убьём наших детей.

тех, что выросли. и тех, что должны вырасти,

тех, что не смогли родиться

и даже не просили их рожать.

те, что успели родиться раньше —

уже состарились.

тех, которых мы узнавали по линиям ладоней,

которых мы не любили,