Антология даосской философии - [120]

Чжан Цзао служил в должности второго секретаря, был человеком возвышенных манер и прославился своим литературным талантом. Он рисовал сосны, камни, горы и воды, и его картины высоко ценились в свете. В изображении сосен он особенно превзошел всех художников древности и современности. Он прекрасно владел разными стилями рисования: однажды он взял в руки сразу две кисти и одновременно нарисовал ими две ветви — одну живую, а другую засохшую. Казалось, что дерево было так напоено жизнью, что оно возносилось над туманами и спорило с бурей. Сложные сплетения линий и прихотливые узоры появлялись под его рукой вослед вольным странствиям его мыслей. Живая ветка была цветущей и дышала весенней влагой, засохшая ветка была оголенной, и от нее веяло осенним ненастьем.

Его пейзажи были выписаны так, что в них и возвышенности, и низины поражали величественной красотой, а на пространстве в один-два чи[326] за далями открывались новые дали. Камни на его картинах были такими вытянутыми, что казалось — вот-вот перевернуться, а нарисованные им ключи словно с громким шумом вырывались из земных недр. Передний план на его картинах выдавался так, что зритель словно наталкивался на непреодолимую преграду, а задний план, казалось, достигал до самого края небес. Из созданных им картин многие хранятся у любителей живописи. По сей день в западном приделе храма Баоинсы можно увидеть нарисованный им пейзаж с камнями и соснами, там же есть и собственноручно оставленная им надпись.

Ван Цзай был родом из западных краев области Шу, В эру Чжэньюань князь Вэй, правитель Шу, принял его как почетного гостя. Созданные им картины гор и вод, сосен и камней уводят за пределы зримого. Они вдохновили Ду Фу на стихи, гласящие:

Десять дней рисует один ручей,

Пять дней рисует один камень;

Мастер не станет себя подгонять,

Только так Ван Цзай оставит свой подлинный след.

Я, Цзинсюань, как-то видел в доме бывшего секретаря Си Куя ширму, на которой господин Ван нарисовал два дерева у реки — сосну и кипарис. Вокруг деревьев обвился хмель, вверху устремляясь к небесам, внизу сбегая к воде. Бесчисленные ветки и побеги тесно переплелись между собой и все же не производили впечатления беспорядка. Одни из них засохли, другие цвели, одни тянулись вверх, другие клонились вниз. Листья наслаивались друг на друга тысячами рядов, ветви разбегались во все стороны. Такие картины ценят знатоки, толпе же понять их трудно. Еще я видел в храме Синшаньсы написанные им на складных ширмах картины четырех времен года. Казалось, что комната одна вместила в себя все богатства творения, какими они являются нам в переменах погоды и череде сезонов.

Фэн Шаочжэн искусно рисовал петухов, журавлей и драконов в воде, и люди поражались утонченности его картин. В годы эры Кайюань в столичной области случилась большая засуха и в столице крайне нуждались в дожде. Высшие сановники получили повеление устроить молебны на горах и у водоемов, но небеса не откликнулись. Государь в то время только что воздвиг павильон на берегу Драконьего пруда и приказал Фэн Шаочжэну, служившему тогда надзирателем над дворцовыми мастерскими, изобразить драконов на всех четырех стенах павильона. Шаочжэн сперва нанес на стены очертания драконов, придав им такой вид, будто они вот-вот взлетят ввысь. Он еще не успел сделать работу даже наполовину, и вдруг как бы грозовое облако сошло с кисти. Государь и люди его свиты, стоявшие у подножия стен, увидали, что чешуя драконов увлажнилась. Не успел художник нанести цвета, как с карниза слетел белый дракон и исчез в водах пруда. В тот же миг поднялись большие волны и небеса потемнели, а потом на глазах у нескольких сотен человек белый дракон вынырнул из воды и вознесся на струях испарений под самые небеса. Черные тучи заволокли небосвод, и разразилась гроза. Прежде чем закончился день, сладкая влага покрыла всю землю.

Его прозвали Ван-тушь, а каково было его настоящее имя и откуда он был родом, неведомо. Рисуя пейзажи, он искусно разбрызгивал тушь, и потому люди прозвали его Ван-тушь. Много лет провел он в странствиях среди рек и озер на юге и без устали рисовал виды гор и вод с камнями и всевозможными деревьями. По натуре он был весьма необуздан и любил пить вино. Когда на него нападала охота рисовать, он сначала напивался допьяна, а потом брызгал тушь, смеясь и напевая. Он размазывал тушь ногой или тер ее рукой, размашисто водил кистью или скреб ею по картине, то добиваясь бледных оттенков, то сгущая тона. Потом он, следуя полученным контурам, выписывал горы и камни, облака и потоки. Его рука откликалась воображению так чутко, словно он слился воедино с творческой силой мироздания. Охваченный божественным вдохновением, он воссоздавал на своих картинах облака и туманы и, разводя пятна туши, живописал ветер и дождь. Если всмотреться в его картины, не обнаружишь ни малейших следов грязи от туши, и все находят это восхитительным. В конце эры Чжэньюань Ван-тушь умер в Жуньчжоу. Когда несли его гроб, он казался совсем пустым. Говорят, что Ван-тушь превратился в небожителя.

Лю Се Взращивание жизненной силы благодаря творчеству