Антиваксеры, или День вакцинации - [49]

– Штык просит Андрея Николаевича подойти к подлому Олегу, с которым Бабушкин шапочно знаком, и отвлечь террориста, а сам он в это время попытается незаметно подкрасться к опасной гадине сзади, чтобы обезвредить ее и задавить своими голыми, но могучими руками. Андрей Николаевич, как отъявленный патриот, конечно-же сразу соглашается на это дело, презрев грозящую ему смертельную опасность. Но, к великому сожалению, мерзкий террорист, вроде бы успешно отвлеченный Бабушкиным, вдруг звериным чутьем почуял-таки неладное, оглянулся и, увидев бесстрашного агента ФСБ, все-же сумел совершить подрыв, а Штыку не хватило буквально одной секунды для обезвреживания отморозка. При взрыве вместе с подонком по кличке «Олег» гибнут бесстрашные патриоты Штык и Бабушкин, ценой своих жизней остановившие подлого мерзкого гада и спасшие десятки мирных граждан. Такой вот грустный конец у сказки.

Прокурор закончил свой печальный рассказ, в котором все герои неожиданно умерли, и принялся за чай.

– Вы Гений, Сан Саныч, – восхищенно сказал полковник Бритвин.

Беккер скромно промолчал.

– Значит мой план не провалился, а наоборот, блестяще сработал, – сказал Бритвин, – агент, внедренный в партию, выяснил, что истинным террористом является совсем не Иван Иванович, а тихий и неприметный, притворяющийся простачком Олег Кузнецов. Штык узнал о намерениях Кузнецова, начал его преследовать и погиб в борьбе с ним, не дав террористу претворить в жизнь свой ужасный план. А помог ему в этом Бабушкин.

– Совершенно верно, – сказал Сан Саныч, – при таком раскладе старший лейтенант посмертно получит орден, а Вы уж точно отделаетесь простым выговором за смерть сотрудника. Да и главный редактор заработает себе славу, к которой он оказывается так сильно стремился.

– То есть, – уточнил Котов, – Вы предлагаете дать завтра Кузнецову взрывное устройство, отправить его на площадь торжеств и там взорвать?

– Ну только не на площади, конечно – сказал прокурор, – а где-нибудь неподалеку, чтобы взрыв был оттуда слышен, но не виден. Мы моментально оцепим место теракта, увезем останки террориста, и потом объявим о смерти еще двух человек во время взрыва. Но горожанам и Главе знать про Штыка совсем не обязательно, им хватит и одного Андрея Николаевича.

– Мне совершенно не нравится эта идея со смертью Олега, – поморщился полицейский, – бедный парень и так столько всего перенес за последнюю неделю. А мы до кучи еще и убьем его, хотя он ни в чем не виноват, да вдобавок сделаем из него козла отпущения, выставив террористом? За то, что он не вовремя залез на памятник?

– Жизнь в принципе штука очень несправедливая, – сказал спокойно Беккер, – особенно к тем людям, которые оказались в ненужное время в ненужном месте. Будем считать, Кузнецову просто не повезло. Но, если не согласны, давайте Ваши предложения.

– Может лучше Ивана Ивановича завалим? – спросил Котов, – он и на роль террориста подходит больше, да и заслужил смерти. Это ведь он отправил антиваксеров к Бабушкину и спровоцировал два убийства.

– Ну в той истории с провокацией все хороши, – махнул рукой Сан Саныч, – и Бритвин со своим блестящим в кавычках планом, и Бабушкин, решивший героически умереть, и Иван Иванович со своими шутками и пистолетами. Я тоже думал о том, чтобы террористом сделать секретаря антиваксеров, но увы, нельзя.

– Почему? – не понял начальник полиции.

– Это нарушит равновесие, – объяснил прокурор, – помните, о чем говорил на совещании Соловьев? Сейчас в городе существует баланс между вакцинаторами и антиваксерами. Игроки и с одной, и с другой стороны, стараются соблюдать правила игры. А смерть Ивана Ивановича может все испортить. Ведь никому не известно, кто вместо него придет к руководству партией. И не превратит ли новый секретарь своих антиваксеров в радикальных террористов? А пока прежний секретарь жив, такого не будет.

– А задание Кузнецову, – вспомнил Котов, – которое Иван Иванович обещал дать ему?

– Я помню, у него есть еще время дать Олегу поручение, – сказал Беккер, – но вы для того и сидите, чтобы выяснить, в чем будет заключаться это задание и предотвратить возможные последствия, если вдруг Иван Иванович задумает что-то серьезное.

– А если задумает, его тоже нельзя арестовывать? – удивился Бритвин, – чтобы не нарушить баланс?

– Вряд ли он решится на преступление, – задумчиво сказал Сан Саныч, – но давайте будем действовать по обстоятельствам. Чужая душа потемки. Возможно Иван Иванович решит избавиться от Олега. Я бы на его месте подумал о ликвидации последнего живого участника операции устрашения. Поэтому секретаря партии сбрасывать со счетов никак нельзя. Но если он что-то задумает, то мы об этом узнаем. Кузнецов, в конце концов завербованный агент полиции. Он должен сразу сообщить куратору, если получит задание. Да и слежка за обоими ведется.

– Да, – протянул Бритвин, – все так, но остается вопрос, кто же убил старшего лейтенанта?

– Мы подумаем об этом после праздника, – сказал прокурор, – а сейчас надо ехать к Главе и посвятить его в наши планы. Естественно, без лишних подробностей. Все детали ему знать необязательно. Соловьеву скажем так: мы нашли террориста, который убил Бабушкина и хочет устроить взрыв на День вакцинации. Но мы хотим не просто арестовать его, а дать преступнику возможность совершить теракт, списать на взрыв смерть Андрея Николаевича и сделать Евгению Васильевичу доброе дело. Ну и Штыка запишем туда-же. Парень свой орден заслужил.