Антиваксеры, или День вакцинации - [28]

Соловьев закончил чтение, положил листок бумаги обратно в конверт и швырнул его в Бритвина. Конверт скользнул по столу и упал под него. Глава достал из ящика и кинул полковнику упаковку с перчатками. Начальник управления ФСБ, не говоря ни слова надел перчатки, отодвинул стул и полез под стол, стучась там разными частями тела о столешницу и соседние стулья. Остальные, затаив дыхание, молча наблюдали за этой сюрреалистической картиной. Взъерошенный полковник Бритвин наконец вылез из-под стола и плюхнулся на свое место, положив конверт перед собой.

– Вот такое письмо счастья я сегодня получил, господа, – сказал Глава уже спокойным голосом, садясь в кресло.

– Мою смерть не скрывайте! —в полной тишине отчетливо сказал Котов, – я хочу орден посмертно и внеочередное звание.

Глава 21. Благие намерения

(четверг, 15:00, двое суток до Дня вакцинации)

Соловьев возглавил городскую администрацию три года назад, а проработал в ней почти всю жизнь. После избрания Глава, полный благих намерений, распорядился повесить на здании мэрии почтовый ящик, куда каждый желающий мог кинуть письмо с предложениями по улучшению жизни Шахтинска. Причем Евгений Васильевич в ходе предвыборной кампании клятвенно пообещал своим избирателям, что каждое поступившее письмо он будет читать лично, а самые дельные предложения граждан претворит в жизнь.

Народу эта инициатива очень понравилась. На следующий день после установки ящика, Главе принесли и вывалили в углу кабинета целый мешок посланий. То же самое повторилось на второй день, и на третий… Бедные девочки делопроизводители каждые несколько часов бегали и опустошали ящик, ведь место в нем катастрофически быстро заканчивалось. Через неделю пришлось пробить наружную стену в отделе делопроизводства и устроить желоб, чтобы письма из ящика сразу попадали внутрь. Так стало хоть немного легче. Соловьев мужественно старался читать все адресованные ему послания, но времени на это уходило непозволительно много, очень отвлекая от других дел.

Через пару недель Глава пришел к неутешительным выводам – примерно процентов сорок писем не несли вообще никакой смысловой нагрузки, а содержали лишь оскорбления и ругательства, правда порой весьма интересные и изощренные. Еще процентов сорок были жалобами на Президента, правительство, детей, родителей, начальников, подчиненных и прочих ненавистных авторам лиц. Обычно этих гадов предлагалось просто повесить без суда и следствия, ну или как минимум лет на двадцать посадить, исключительно из уважения к их прошлым заслугам.

Оставшуюся, весьма скромную часть, хоть и составляли письма, имеющие прямое отношение к благому замыслу Соловьева, но без грустного смеха читать их было невозможно. Горожане предлагали, например, построить на окраине международный аэропорт и открыть прямые рейсы в Нью-Йорк и Тель-Авив, возвести крупнейший в Европе крытый аквапарк, пронзить Шахтинск новым проспектом, шириной в шесть полос в каждом направлении, и назвать его именем императора Николая второго, а также множество других очень интересных, но бесконечно далеких от реальной жизни предложений. А уж идей по переименованию города было столько, что о них не стоит даже упоминать. Апофеозом стала идея соорудить в центре небоскреб, высотой триста метров, переселить в него областное правительство, и таким образом, устроить здесь столицу региона. Причем предложение это подал один гражданин, которому надоело ездить в область на обследование за сто километров, и он захотел, чтобы областная больница сама переехала поближе к нему вместе со всем правительством.

Слава богу, народ очень быстро наигрался в демократию и перестал заваливать Главу обращениями. Поток писем сократился до трех-пяти штук в день, причем написанными обычно одними и теми же не совсем психически здоровыми людьми. А такое количество писем легко было прочесть без ущерба для прочих занятий. Самое грустное заключалось в том, что поступившие Соловьеву за три года действительно дельные предложения можно было пересчитать по пальцам одной руки. Например, недавно реализованные идеи строительства освещенной велодорожки на окраине города или устройства песчаного пляжа на местной речке. Но Глава пока не сдавался и данное избирателям обещание держал, а ящик для писем продолжал исправно функционировать.

В последние месяцы граждане совершенно перестали писать Соловьеву послания, ведь во время Пандемии им стало не до этого – у людей хватало теперь других, более насущных забот. А партия антиваксеров как-то выпустила из головы такой изящный способ пакостить властям, иначе коварный Иван Иванович не упустил бы возможности периодически слать Евгению Васильевичу ругательные письма, зная, что тому придется их прочесть. Поэтому сегодня в час дня, когда Глава вернулся с обеда и увидел у себя на столе очередное послание, то даже сразу не сообразил, откуда оно взялось.

На конверте бросалась в глаза крупная надпись: «ВЛАСТИ ОТ Л.А.Р.» Но Соловьева сложно было этим удивить, ему попадались названия и позабористее. Однажды получив в конверте живого таракана, он не вскрывал больше послания от благодарных граждан голыми руками. Глава привычно надел лежащие в ящике стола перчатки, открыл конверт и углубился в чтение. Содержимое письма привело его в полный шок. Ему вдруг страшно захотелось выпить, но пил он редко, и у себя ничего спиртного не держал. Для таких целей служил кабинет первого зама, в котором имелись и уютный диванчик, и столик, и бар с холодильником. Сам же заместитель сейчас болел, поэтому Соловьев беспрепятственно залетел к нему в кабинет, достал из бара бутылку коньяка, налил стопку, залпом выпил и плюхнулся на диван. Он долго сидел в прострации пока не сообразил, что время уже третий час, и в его кабинете ждут люди.