Антитезис - [8]
— Очень приятно, — машинально сказал Дима, — Дмитрий Лукшин.
— Я в курсе, — Вирджил хохотнул, — оставим суету и вернемся к сути. Я думаю, ты уже понял, что организация мы серьезная и не бедная… ничего, если я к тебе на ты, — вопроса в этом вопросе было очень мало, поэтому Лукшин даже кивать не стал, да Вирджил и не ждал ответа, — но не думаю, что тебе известно что-то сверх этого. Если ты нам подойдешь — а я на это надеюсь — ты узнаешь про нас больше; пока скажу лишь, что организация наша международная, действуем мы в очень многих областях экономики, культуры и политики. Не буду тебя пугать словами «тайное общество», тем более что это совсем не так, да. Просто до последнего времени у нас не было цели заявлять о себе, как о каком-то социальном явлении.
«Мафия, что ли?» встрепенулся Дима, но страха на этот раз не было. Даже наоборот, он вдруг понял, что совсем не против поработать на мафию. Вирджил заметил беспокойство Лукшина и истолковал его правильно:
— Ты, наверное, подумал про что-то незаконное. И совершенно зря. Криминального в нашей организации ничуть не больше, чем в любой крупной корпорации. Собственно от обычной транснациональной компании нас отличает только то, что кроме общих экономических интересов, мы, члены этой компании, связаны неким моральным кодексом. Ты что-нибудь слышал о катарах?
Лукшин нахмурился.
— Что-то средневековое… а, Тамплиеры!.. Или масоны?
— Не совсем, — Вирджил поморщился, — даже совсем не. Но это к лучшему, что ты ничего не знаешь. Есть надежда, что ты будешь смотреть на ситуацию открыто, а не через кривое зеркало общепринятой истории. Поэтому будет лучше всего, если ты не будешь даже мысленно связывать нас с какими-либо известными тебе движениями. Особо предупреждаю насчет коммунизма — у тебя наверняка возникнет такой порыв, тем более что катары приложили немало усилий к достославным событиям, именуемым в нашей стране Октябрьской революцией. Увы, усилия эти пропали втуне и понятие «коммунист» сейчас искажено и дезавуировано до неузнаваемости. Храни тебя Господь от того, чтобы в представлении своем связать нас с коммунистами, или, паче того — с КПРФ. Обижусь сильно, будешь бит и выгнан.
Дима хмыкнул и криво улыбнулся.
— А представление тебе составить придется, — продолжал Вирджил, — поскольку это будет основой твоей работы. Твоей задачей будет освещать те или иные события с нашей точки зрения. И для этого тебе придется стать одним из нас. Ты знаешь, чем проститутка отличается от куртизанки?
— Что? — Лукшин мотнул головой, — Ну, куртизанки дороже. И потом, это же давно было, сейчас их уже нет.
— Это слова «куртизанки» сейчас нет, сами они никуда не делись и остаются весьма востребованным товаром. Проститутка продает за деньги свое тело, а куртизанка — любовь. Душу, можно сказать. Настоящая куртизанка действительно любит того, кто платит ей деньги. Нам нужна куртизанка, а не проститутка, да. Именно в этом вопросе мы не сошлись с предыдущим соискателем.
— Черкизов? — Удивился Дима.
— Да. Он — очень хорошая проститутка, и гонорары свои он получает не просто так. Но куртизанкой он стать не сможет, он любит только себя и не готов любить кого-то еще даже за очень большие деньги. Не буду утверждать, что это плохо, но нам не подходит. И будешь ли работать у нас ты, зависит от того, сможешь ли ты принять и полюбить нашу идею.
Дима сделал серьезное лицо, кивнул и спросил:
— А какая у вас идея?
Вирджил широко улыбнулся, и Лукшин даже удивился, до чего противной может быть у человека улыбка.
— Идея очень простая. Все люди делятся на плохих, хороших и средних. Хорошие управляют средними и убивают плохих.
Вирджил замолчал, продолжая улыбаться.
— И…? — осторожно спросил Лукшин.
— И все. Пока. Потом узнаешь больше, если захочешь и если я сочту необходимым. Сейчас я тебя спрошу. Это просто проформа, и ты и я понимаем, что деваться тебе некуда и сейчас ты согласишься на любое предложение. Но тем не менее я должен спросить, а ты должен ответить. Исходя из того, что ты услышал, хочешь ли ты получить эту работу?
— Да, — Лукшин вздохнул, — хочу.
— Вот и ладненько. Будем считать, что ты принят с испытательным сроком. Бюрократов тут не любят, лишнюю бумажную волокиту у нас разводить не принято, поэтому подписывать тебе пока ничего не надо. Испытательный срок — десять дней, в конце каждого дня будешь получать от меня лично подъемные в количестве пятисот евро, наличными, на руки. Если в какой-то момент я решу, что ты нам не подходишь — я тебе об этом говорю, ты уходишь и никогда не возвращаешься. Если я решу, что ты нам подходишь, то через десть дней я зачисляю тебя в штат с окладом пять тысяч евро ежемесячно.
— Согласен, — сказал Дима, стараясь говорить солидно и весомо, чтобы Вирджил и подумать не мог, что он готов прыгать от радостного возбуждения.
— Еще бы, — хмыкнул Вирджил, — но я вообще-то не спрашивал тебя согласен ли ты. Ты уже принят. Я говорю — ты выполняешь. Если ты с чем-то не согласен, говоришь об этом мне и мы считаем это твоим заявлением об увольнении. Итак, испытательный срок. Он начинается сегодня и у тебя сегодня будет только одно задание. Оно очень простое, но не спеши, потому что оно — очень важное. В чем состоит главное умение журналиста?
Четыреста лет назад случилась битва, в которой силы Света окончательно и бесповоротно победили силы Тьмы. Так что жизнь современного белого мага спокойна и безмятежна, хотя и маг-то он без году неделя — третий год академии, еще даже Посвящения Свету не прошел. Неудивительно, что за неожиданное, интересное и даже вроде как опасное задание студент берется с восторгом. Всего-то надо побывать в руинах города, в котором когда-то и произошла та самая битва, называемая сегодня Последней. Сущий пустяк, казалось бы, да вот только, как выяснилось, не все темные маги выведены под корень, да и Последняя Битва проходила не совсем так, как описано в учебниках истории.
Что будет делать обычный менеджер, неожиданно обретший суперсилу? Если верить Голливуду, то ответ прост: днём герой всё так же будет вести жизнь обычного менеджера, а по ночам - нести справедливость и вершить суд. Но фильмы почему-то не рассказывают о том, как сила и безнаказанность влияют на человеческие качества супергероя. И о том, как незаметно стирается грань между супергероем и суперзлодеем. А еще и цена полученных героем возможностей растет с каждым днем. Цена, которую рано или поздно придётся платить.
В какой момент Сергей начинает понимать, что мир не таков, как ему казалось поначалу? То ли когда пятнадцатилетний пацан, напросившийся на чашку чая к известному писателю-фантасту, начинает показывать фокусы, настолько необъяснимые, что их так и хочется назвать чудесами? То ли когда он же объявляет, что то, о чем пишет Сергей, – вовсе не фантастика, а самая что ни на есть реальность? Или когда вдруг выясняется, что и сам Сергей – не тот, кем он себя считал?Виртуал… Кого-то гонит в него неодолимая, почти наркотическая зависимость, кого-то – жажда наживы, кому-то он просто нравится.
Чудовищная катастрофа уносит жизни всех жителей небольшого российского городка. Что это, неудачное испытание секретного оружия, взрыв на химзаводе или что-то другое? Только один из немногих выживших догадывается, где следует искать виновников трагедии. Но он и предположить не мог, чем обернётся для него короткая поездка в Москву. Разве может так случиться, что его – всего лишь обычного работника не совсем обычного института – объявят вне закона? Что ему придётся бежать – не только из города, но и вообще из этого мира? Что он на своей шкуре испытает, каково это – быть рабом? И что, в конце концов, виновники трагедии обнаружатся намного ближе, чем он мог предположить в начале своего пути?О мире, который больше, чем кажется.
Миром правит рациональность, а человеком — эмоции. Но когда первое подчиняет себе второе, человек перестает быть таковым — он становится винтиком в устройстве этого мира. Винтиком малозначащим — Исполняющим, более значительным — Мыслящим, скрепляющим систему — Повелителем. Все зависит от силы воли человека, недаром Повелители называются волинами — их сила столь велика, что они изменяют по своей воле законы природы.Каково же в таком мире оказаться обыкновенному питерскому мальчишке, сыну России, в которой всегда простые человеческие эмоции играли исключительную роль? Невероятно сложно, невыносимо трудно.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.
Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.