Антироссийские исторические мифы - [50]

3. Еще один факт – пленные были связаны бумажным шпагатом. В СССР выпускали только шпагаты, сделанные из пеньки. Производство бумажных шпагатов было налажено в Германии. Это тоже импорт?

4. Способ расстрела катынских жертв был типичен для гестапо – выстрел в затылок в упор. НКВД расстреливал иначе: дистанционный выстрел из мелкокалиберной винтовки с последующим контрольным выстрелом в висок.

5. В архивах управления НКВД в Смоленске должны были сохраниться хотя бы следственные дела перемещенных польских офицеров. Смоленский архив, как известно, был вывезен в 1943 г. в Германию, а с 1947 г. находится в США. С начала 1950-х гг. в Соединенных Штатах действовала специальная комиссия, искавшая подтверждения геббельсовской теории. Ничего из Смоленского архива для подтверждения версии о расстреле НКВД предъявлено не было.

6. Катынский лес в 1940 г. не был безлюдной территорией. Он традиционно являлся местом массовых гуляний. Там же функционировал пионерский лагерь. Работал он и летом 1940 г., и в июне 1941 г. Получается, что НКВД устроил расстрел на территории детского учреждения, а потом ничего не подозревающие пионеры разгуливали поверх свежих захоронений, не чувствуя трупного запаха, о котором говорилось в отчетах обеих комиссий.

7. И немецкая, и советская стороны сходились в одном – расстрелянных было более 11 тыс. человек. Поляки корректировали эту цифру в сторону уменьшения – 4,5 тыс. человек. Почему? Это соотносится с данными о количестве заключенных польских офицеров. Но дело-то как раз в том, что в Катынском лесу были расстреляны не только поляки. Среди жертв расстрела были также русские и евреи. Это вполне подчиняется логике немецких оккупационных войск, но не логике НКВД.

8. Документы расследования немецкой комиссии пропали: одна часть сгорела в ходе польского восстания в Варшаве, другая сожжена в Берлине перед капитуляцией Германии. Удивительное дело: официально переданные в начале 1990-х гг. Леху Валенсе «катынские документы» также пропали. Геббельсовской аргументации предлагается, таким образом, поверить на слово.

И вот на фоне этой нехватки доказательств появляются некие документы, будто бы извлеченные из российских архивов и будто бы доказывающие правоту Геббельса. Сам факт противоречия материальных и письменных источников должен был вызвать вопрос о возможной подделке последних. Однако никаких подозрений у современных российских властей не возникло.

В конце 1980-х гг. началось массированное давление западной общественности на Советский Союз с требованиями раскрыть архивы и предъявить всему миру свидетельство причастности НКВД к катынскому расстрелу. В 1990 г. «лучший немец» М. С. Горбачев заявил, что документы найдены. В 1992 г. эти «доказательства» в виде трех документов были предъявлены общественности. Любой человек, мало-мальски знакомый с принципами архивного дела, может понять, что это абсолютная фальшивка. Письмо Л. П. Берии с предложением расстрела польских военнопленных написано не на бланке, у него нет номера. Ни один архивист не станет принимать всерьез подобную бумагу. Все эти «документы» помечены грифом «Совершенно секретно», а не «Строго секретно», как действительно маркировались секретные бумаги. На документах такого рода должно было быть указано, кто их оформлял, что сделано с копиями, черновиками и т. п. Ничего этого на представленных бумагах нет. Зато налицо множество исторических нелепиц. Упоминается «чрезвычайная тройка», хотя к 1940 г. тройки уже были упразднены. Да и сами тройки, в то время когда они существовали, формировались по совершенно иному принципу – представитель областного управления НКВД, секретарь обкома и прокурор, а потому заявленный в «документах» состав из трех энкавэдэшников был невозможен. Упоминается даже КПСС, которой, как известно, в 1940 г. еще не существовало. Документы явно фальшивые.

Россия приняла на себя несовершенное ей преступление. И это целиком вписывается в логику информационных войн. У страны создается комплекс исторической неполноценности, ощущение национальной вины.

И в данном случае уместно привести слова создателя катынского мифа Й. Геббельса: «Чтобы в ложь поверили, она должна быть ужасающей».

52. Миф о пакте Молотова – Риббентропа как поводе для начала Второй мировой войны

Широко распространенным, особенно на Западе, стал миф о «преступном характере» советско-германского договора о ненападении (пакт Молотова – Риббентропа) как поводе для развязывания Второй мировой войны. Раздаются предложения перенести дату начала Второй мировой с 1 сентября на 23 августа 1939 г. Хотя даже без детального, давно сделанного анализа событий[183] простая логика подсказывает, что Германия просто не могла за одну неделю – с 23 августа, когда был подписан договор, до 1 сентября 1939 г., когда началось немецкое вторжение в Польшу – подготовиться к мировой войне. На самом деле план вторжения в Польшу был утвержден Гитлером еще в апреле 1939 г., то есть за четыре месяца до подписания пакта Молотова – Риббентропа. Значит, Германия вторгалась бы в Польшу вне зависимости от того, был бы подписан договор с СССР или нет.