Антиподы. Детективные повести и рассказы. - [24]
— Кажется, понял… — неуверенно ответил Паромов. — Но как-то это не согласуется с законом… Ни в книгах, ни в фильмах о подобном ни сном, ни духом…
— Молод еще, чтобы о законе и законности пургу в жару гнать, — оборвал Черняев. — Тут без тебя столько законников, что хоть реку ими пруди. Законник на законнике и законником погоняет… А про книги и фильмы забудь. Плюнь и разотри — в них чушь несусветная и галиматья!
И ушел, оставив Паромова в грустных размышлениях.
Написав объяснения, разошлись по домам дружинники. За ними ушли и внештатные сотрудники милиции. Потом прибыли, наконец, после неоднократных звонков Минаева, работники медицинского вытрезвителя. С помощью участковых погрузили братьев-хулиганов. Вслед за ними забросили в машину принесенную одежду.
Медлительность сотрудников медвытрезвителя, несогласованность действий милицейских нарядов дополнили чашу разочарований, начатую Черняевым. Все меньше и меньше оставалось иллюзий у молодого участкового о милицейской работе, почерпнутой им из фильмов и книг.
— Василич, а Николая можно поздравить с боевым крещением, — сказал Подушкин, когда они втроем вышли из опорного пункта на улицу. — Сразу «повезло» — на семейку Зои Ивановны попал! Раз тут не подкачал, то и в иных ситуациях не спасует.
— Можно, — обронил без особого восторга Минаев. — Если на первых порах не сломается, то будет работать. Ладно, пошли по домам…
Рассуждали так, словно Паромова рядом с ними не было.
Так закончился второй день работы. И уже после всего пережитого не так мирно и безмятежно, как прежде, светились окна в домах. Да и фонари уличного освещения уже не свет источали, а отбрасывали тревожные тени от деревьев и кустов. По крайней мере, так казалось молодому участковому.
Домой Паромов пришел около двенадцати часов ночи. Был молчалив и задумчив. На повторяющиеся вопросы жены о том, не случилось ли чего, односложно отвечал, что все нормально. И опять не мог долго уснуть, ворочаясь с бока на бок в кровати, вновь и вновь «прокручивая» в памяти события минувшего вечера.
На ум шли слова отца, сказанные ему, когда он приехал в родное село и поделился с родителями намерением работать в милиции.
Отец уже несколько лет трудился на почте начальником отделения связи. Несмотря на то, что жил в селе и имел всего лишь семилетнее образование, был настоящим сельским интеллигентом. Отличался начитанностью, независимостью суждения, незаурядной памятью, знанием российской и зарубежной литературной классики. Любил поэзию. И не только любил, но и сам занимался сочинительством стихов, публикуя труды своей поэтической деятельности в районной газете. К его мнению прислушивались не только в семье, но и односельчане.
Отец, в отличие от матери, не одобрил сделанный выбор.
— Власть — страшная вещь, сын, — поправив очки, с которыми уже почти не расставался, приступил к изложению своей позиции. — Она калечит людей и их души. Или развращает… И, что страшно: незаметно для них самих… Но чаще — все же губит…
— Это как?
— У твоего дедушки Дмитрия Григорьевича, было три старших брата. Дедушка и его брат Александр Григорьевич остались в селе. Крестьянствовали, сапожничали. А Иван Григорьевич и Григорий Григорьевич еще при царе получили приличное образование. Первый выбился в офицеры, второй стал учителем…
— Интересная родословная: из крестьян да в царские офицеры… Разве такое возможно? И почему раньше не слышал?..
— Все возможно, — взглянул остро из-под очков отец. — А что раньше не говорил, значит, как-то не случалось речь вести… Вообще-то не перебивай…
— Извини.
Так вот, когда произошла революция, — продолжил он, — то Иван и Григорий перешли на сторону Советской власти. Иван Григорьевич стал красным командиром, а Григорий Григорьевич был одним из руководителей Курской Губчека. Говорили, что даже с Лениным и Дзержинским встречался. Правда это или нет, судить не берусь. Сам он на эту тему распространяться не любил…
— Ты, батя, такие интересные вещи рассказываешь, что дух захватывает, — вновь перебил Паромов отца, но тот только поморщился: мол, не перебивай, я же просил…
— В тридцать седьмом году, когда шли сталинские репрессии, Ивана Григорьевича, уже комдива, по ложному доносу арестовали и расстреляли. Реабилитировали только после смерти Сталина…
— Печальная история…
— Все родственники тогда тряслись. Боялись. Каждую ночь появления «черного воронка» ждали. Мне тогда шесть-семь лет было, но даже я это помню. Мой отец в те годы старался из дома никуда не выходить и не с кем в разговоры не вступать. Впрочем, какие там разговоры — односельчане как чумных сторонились… Страшное было время!..
— Действительно страшное…
— У Григория Григорьевича поначалу судьба складывалась удачно. Но когда чекисты стали расстреливать без суда и следствия крестьян, уличенных в спекуляции, и какой — свое кровное пытались продать… — не выдержал он, ушел из ЧК. Совесть не позволяла безвинных людей уничтожать. Стал учительствовать в Глушково… И тоже дрожал, как осиновый лист на ветру, когда с братом беда случилась. А ведь смелым был до безрассудства…
— Это как?
— А так. Когда Деникин на Москву наступал, он одним из последних покидал здания курской ЧК — уничтожал документы. Зазевался и попал он в плен к белым. Выяснили те, что чекиста взяли, избили — места живого не было. Потом повели на расстрел. Но Григорий Григорьевич, не знаю уже как, один двух вооруженных конвоиров сумел разоружить… То ли Бог берег, то ли безвыходное положение на отчаянный шаг толкнуло… Скорее, все-таки Бог! — уточнил отец, искренне веривший в существование божественной силы, несмотря на то, что был коммунистом со стажем. — И избавиться от конвоя помог, и лошадь оседланную предоставил…
Историко-детективная повесть о том, как в Курской области обнаружили уникальные золотые сокровища гуннов. Действие повести разворачивается в двух временных пластах.
Меч князя Всеволода Святославича, известного по «Слову о полку Игореве» под прозвищем «Буй-тур», вместе с частью старогородского клада, а также многими другими экспонатами и был привезен сотрудниками Трубчевского музея в Курский областной краеведческий. Привезен по просьбе коллег для устроения временной экспозиции в рамках действия федеральной программы о взаимном обмене культурными и историческими ценностями и фондами. С этого начинается запутанная детективная интрига, разворачивающаяся в двух временных пластах. При создании обложки использованы картины «Буй-тур Святославич» из серии художника Андрея Нестерова «На заре Руси» и «Сыщики МУРа» художника Олега Леонова.
Исторический роман «Время бусово» рассказывает о войне между германским племенем готов, захватившими плодородные земли между Днепром и Днестром, и славянами, которые в своем стремлении освободиться от иноземного господства вступают в смертельную схватку с сильным противником. На страницах книги оживает эпоха «Великого переселения народов» с ее кровавым хаосом и разными судьбами отдельных людей, а также целых племен и народов.
Две повести о сложной, но такой важной и нужной работе сотрудников милиции, основанные на реальных событиях.
«Детектив с одесского Привоза» — первая книга молодого украинского писателя Леонида Дениско, переведенная на русский язык. Динамично и захватывающе рассказывает автор о мужестве работников милиции. Главный герой повести — сотрудник уголовного розыска, бывший рабочий, пограничник, участковый инспектор. Действие повести происходит в Одессе в наши дни в условиях усиливающейся и обостряющейся борьбы с преступностью.
Прошло три недели с момента закрытия дела о рое убийцы. Михаил, Анатолий Васильевич, Елена Николаевна, Ирина Игоревна и Евгений Петрович за это небольшое время стали настоящими друзьями. Никаких странных или необычных дел за это время не было. Пока однажды утром в полицейский участок не поступил звонок из местного драматического театра, при подготовке к репетиции прямо на сцене было обнаружено тело актёра из труппы. И тут начались странности, было похоже на то, что он умер от страха. Мало этого, по предварительным данным, он был мёртв около суток.
«Место встречи изменить нельзя», бестселлер классиков российской литературы братьев Вайнеров об оперативных сотрудниках Московского уголовного розыска (МУРа) и их борьбе с преступниками, в особом представлении не нуждается. Эта легендарная книга (1975) стала событием в литературной жизни страны, покорив миллионы читателей, а снятый по ней телефильм (1979) обрел всенародную любовь многих поколений зрителей. Тема этического противостояния Жеглова и Шарапова, таких непохожих друг на друга напарников-соперников, актуальна и сегодня.
Всё бы ничего, но непоседа Анхен не хочет больше учить гимназисток рисованию. Как бы сестра-близнец Мари её не отговаривала – там душегубы, казнокрады и проходимцы, куда ты?! Ты ведь – барышня! – она всё же поступает на службу полицейским художником. В первый же день Анхен выезжает на дело. Убит директор той самой гимназии, где они с сестрой работали. Подозреваемых немного – жена и сын убитого. Мотив есть у каждого. Каждый что-то скрывает. Не стоит забывать, что Анхен из рода Ростоцких, и у неё дар видеть то, что другие не в силах.
… напасть эта не миновала и областной центр Донское на юго-востоке российского Черноземья. Даже люди, не слишком склонные к суевериям, усматривали в трех девятках в конце числа этого года перевернутое «число Зверя» — ну, а отсюда и все катаклизмы. Сначала стали появляться трупы кошек. Не просто трупы. Лапы кошек были прибиты гвоздями к крестам, глаза выколоты — очевидно, еще до убийства, а горло им перерезали наверняка в последнюю очередь, о чем свидетельствовали потеки крови на брюшке. Потом появился труп человеческий, с многочисленными ножевыми ранениями.
Жизнь как минное поле, не знаешь, где рванет. Алена, мать двоих детей и оперуполномоченный уголовного розыска, внезапно становится обвиняемой в убийстве своей коллеги. Доказательства настолько железные, хотя героиня знает, что все факты основательно подтасованы. Кажется, что выхода практически нет. Но опера своих в беде не оставляют: на каждый аргумент обвинения готовится мощный и непоколебимый контраргумент защиты. А самой надежной защитой может стать нежданная любовь. Повесть может быть хорошим пособием для всех, кому интересна оперативно-розыскная деятельность и детективы, практическая работа оперативников, их душевные страдания, ежедневное общение друг с другом внутри оперативного сообщества, нравы, обычаи, традиции.