Антимир - [23]

Послышались звуки, похожие на хруст снега, сознание растерялось и потеряло контакт со светом. Оно искало его, но хруст снега мешал и отвлекал, тогда оно сконцентрировалось на звуке. И сразу же появилась картинка.

Девчонка лет десяти-одиннадцати идёт по заснеженной деревенской улице. Чёрные чёсанки, тонкие мягкие валенки, издают хруст, вдавливая ещё сильней в накатанную дорогу отслоённый сухой снег. Морозно, но ей жарко и хочется пить, она ещё не остыла от катания с горки. Санки еле слышно скользят за ней, кататься хорошо, а вот забираться на горку не очень, да если ещё и наперегонки. Вязаная шерстяная шапка с длиннющими ушами-завязками до пояса вся в застывших комочках снега. Куцее рыже-зеленоватое пальтишко тоже всё в снегу, и синие гамаши и голенища валенок и пуховые варежки, всё пропитано снегом и уже не отряхивается от него. По улице идёт снежная девчонка и очень хочет пить.

Она узнала себя. Да, это она — Машка Антонова.

Вот подходит она к колодцу, на цепи ведро. Она заглядывает в него, воды наполовину, по краям образовалась уже слабая корочка льда. Она наклоняет его и прикасается к краю губами, вдруг губы стали неподвижными, а вода ещё не дошла до края. Маша в недоумении отрывает губы и видит, как на внешнем краю ведра остались какие-то отпечатки, лишь потом чувствует огонь и боль на губах. Она сдёргивает варежку и прикасается к губам рукой, нижняя жжёт и кровоточит. Она плачет, кровь бежит по пальцам и капает на снег. Откуда-то появился Белов Мишка с двумя пустыми ведрами. Поставив их у колодца, спросил:

— Что губами примёрзла? Эх ты, дурёха, это же физика. Снег приложи, кровь остановит.

— Я знала, но очень хотелось пить, потому забыла, — ответила ему Маша, сгребая голой рукой чистый снег для анестезии.

Про себя подумала: "Двоечник и второгодник, а туда же — физика".

Цепь загремела, ведро полетело вниз, подъёмная рукоятка быстро закрутилась, но вместо ожидаемого удара ведра о воду и всплеска, послышался сильный и глухой стук где-то сбоку от Марии.

Она дёрнулась, видение исчезло. Открыла глаза, большое яблоко белого налива упало на свободное кресло рядом и слегка разбилось. Это было первое крупное яблоко с этого дерева, плоды лишь только начинали вызревать.

Маша подняла его и, не удержавшись, надкусила. Мякоть была уже сладкой, но ещё сочной, самое то. Сок обмочил губы, а капля его скатилась на подбородок. Мария смахнула её пальцами свободной руки и недоверчиво осмотрела их, крови не было.

"Вот тебе и физика", — оценила она обманчивые ощущения.

"Так что же это было, память? или перемещение в прошлое?"

"Нужно перепросить Хрусталёва, как всё проходило у него. Господи, как всё это условно и тонко, где память? а где перемещение в прошлое?"

Она посидела немножко, словно собираясь с мыслями, дожевала яблоко и снова закрыла веки, стараясь сконцентрироваться.

— "Ты где?" — задала она вопрос и стала ждать ответа.

Знакомый скан пришёл не сразу, и не потому, что его генератор находился более чем за двести километров, расстояние не имеет значения, просто скорей всего был занят.

— "Я на работе".

— "Можешь общаться?"

— "Теперь, да".

— "Твои перемещения — это лишь твоя память или ещё что-то?"

— "Звуки — память; картинка, вид сверху — перемещения".

— "Так сложно?"

— "Мне так кажется".

— "Ладно, спасибо за помощь".

— "Пожалуйста".

И она продолжила уже беседу двух своих полушарий.

"Действительно, когда читаешь информационное поле, нет звуков, да и картинка иная, ракурс обзора другой, а тут всё как в кино. Возможно всё же это память, вероятно, сжата и заархивирована, только вид сверху и со стороны меня смущает. У кого же уточнить? Материнский корабль? Но туда без приглашения лучше не появляться. Так получить приглашение, но как? Это же не виза. А если связаться с ними? Как? Они не выходят на связь, им это не нужно.

Нужен опыт, как выходить на взаимодействие с объектом, с которым нет контакта. Черников. Можно попробовать с ним".

Она встала с кресла, и в этот момент в сад вошла мать со словами:

— Собираться то не пора, уже одиннадцать, пока перекусим, там уже и к автобусу идти.

— Мам, ты же говорила, что он где-то половина первого проходит мимо, — удивлёно отвечала дочь, — а сейчас только одиннадцать.

— Для нас, стариков, время быстро летит, вот и боимся опоздать, идём, за столом хоть ещё чуточку посидим, — и, сказав так, она развернулась и проследовала к калитке, что ведёт во двор.

Мария вздохнула, перечить матери больше не стала, оглядела сад прощальным взглядом и пошла за ней следом. Она пожалела, что сама дала указания Инне, готовиться к приёму клиентов на завтра, на вторник, теперь уже поздно всё переиначивать. Ей хотелось остаться ёще хотя бы на пару деньков, подышать этой благодатью, но дела, которые мы порой сами себе придумываем, торопили её вернуться в город, в "бетонные джунгли", как говорят здесь в деревне.

Глава 6

Виктор встал с постели ближе к двенадцати часам. Разбуженный утренним звонком от Марии, он поначалу никак не мог заснуть снова, а лишь провалился в легкую дрёму, которая постоянно прерывалась непонятно чем. То ему захотелось посмотреть который час; то, услышав голоса, почудилось, что это пришла в гости к его матери Наташка, жаловаться на него, и он лежал, прислушивался, пока не понял, что это всего-навсего соседка; то звонил телефон, и мать отвечала кому-то, что он ещё спит.