Антифилософия - [2]

Я убеждён, что, ежели направило человечество хотя бы часть своей энергии на изобретение метода точного вычисления будущего, этот метод давно уж был бы используем на практике. Самое смешное и глупое в нашей научной суете заключается в том, что метод этот изобретён давным давно, но никто из учёного мира пока не удосужился им серьёзно заняться.

Каким же должен быть этот метод? Если человек, идущий задом наперёд по пути времени, поворотится и глянет в будущее, он заметит, что его настоящие действия могут быть, естественно, различными и, приведённые в исполнение, вызовут к жизни различные виды будущего.

Самые новомодные течения — например, квантовая история — трактуют это как Текущую Реальность, на которую мы можем оказывать влияние, и Варианты Будущего, существующие параллельно. Я предполагаю, что большинство из приверженцев этой теории признают точки пересечения параллельных реальностей. Забегая вперёд по теме, замечу, что эта теория неверна хотя бы потому, что параллельным реальностям вовсе не нужно существовать. Они могут быть просто планами развития на нематериальном уровне, в материи же, в нашей текущей реальности материализуется только один из них, и, по прохождении точки пересечения, существование остальных планов становится бессмысленным.

Что касается филосовской мысли — как современной, так и древней, — то не её отдельные методы вызывают сомнения, а вся система, породившая её, не доказывает свою целесообразность.

Предположим, что имеется определённый мир как система координат, в которой живут люди, страдающие чесоткой. Если все они рождаются и умирают чесоточными, то чесотка не может вообще считаться болезнью в такой системе. Более того, никому и в голову не придёт, что чесотка может быть болезнью, потому как она является чуть ли не смыслом всей их жизни.

Известно, что почёсывание различных частей тела во время чесотки доставляет большое удовольствие. В связи с тем, что получение удовольствия от чесания является основным занятием в такой системе, вся филосовская мысль будет справедливо направлена на изучение различных способов почёсывания. За века будет выработан системный подход к почёсыванию: как правильно чесаться так, чтобы не шибко раздирать всё тело до крови.

Однако же, где это видано, чтобы люди долго соблюдали меру? Время от времени люди в такой системе будут пускать себе кровь чрезмерным почёсыванием, а филосовская мысль будет думать над всё более совершенными законами всемирного почёсывания.

Есть ли такая мысль ложь? Нет же, философия такой системы под сомнение поставлена быть не может. Но сомневаться во всей системе истинный разум обязан.

Подобный архетип часто встречается в литературе. Например, весьма доходчиво он передан Пелевиным в "Затворнике и Шестипалом". Население такой системы вовсе не ошибается в выборе филосовской мысли, потому как она верна в пределах данной системы; но выйти из этой системы, чтобы не быть "пищей богов", — вот истинная мудрость, ведущая к значительному улучшению состояния.

Продолжая моделировать чесоточную систему, зададим её возможную структуру. Итак, ценности данной системы очевидны: они в том, чтобы получить максимальное — и большее, чем другие — удовольствие от почёсывания. Следовательно, зарождается иерархия: почёсывание самого себя руками, почёсывание с помощью различных предметов, наём слуг для почёсывания. Обязано появиться медицинское обслуживание с различными уровнями: для бедных, средних и богатых, уменьшающее страдания от разодранных ран и ликвидирующее, по мере возможности, последствия от почёсывания. Налицо зарождение особой товаро-денежной системы.

Постановим, что происходит осознание болезни. Единицы среди чесоточных достигают того уровня, с которого заметно, что вся их жизнь — болезнь. (Впрочем, в этом мы будем обязаны им помочь. Ведь теоретически и наша жизнь может быть болезнью, как же мы можем знать такое наверно? Только если кто-то внешний и абсолютно нейтральный нам это докажет.)

Далее задаём следующее: излечимость и неизлечимость. Логично предположить, что граница между излечимостью и неизлечимостью лежит в определённом количестве потребляемого "удовольствия". Следовательно, неизлечимыми окажутся именно те, кто могут позволить себе многое в товаро-денежной системе чесоточного мира. Из этого неумолимо следует, что именно управляющая каста чесоточного мира окажется неизлечимой.

Обнаружив сей факт, неизлечимые властелины быстро смекнут, что появление лекарства разрушит всю систему товаро-денежных отношений, потому как продажа удовольствия от чесания станет бессмысленной. Это, в свою очередь, означает, что в изменившейся системе из управляющей касты они превратятся в лепрозорий, презираемый и обходимый стороной всеми, в котором, лишившись всей власти, они будут тихо умирать.

Конечно же, неизлечимые властелины предпримут всё возможное, чтобы лекарство никогда не появилось, чтобы массы даже не доросли до осознания своей болезни.

Из этого следует обязательное появление системы, сдерживающей духовный рост излечимых масс. То есть появление иерархии в распределении информации.