Античный анекдот - [10]

Платон отмахнулся:

— Что ж, у тебя в порядке глаза, ты видишь стол и чашу. А вот ума, — чтобы понять «стольность» и «чашность», — у тебя явно недостаточно.

— Диоген! Что нужно делать, когда тебя бьют по голове?

— Надеть шлем!

Кто-то сказал:

— Диоген! Да ты же отъявленный неуч, а все время пытаешься философствовать!

Диоген:

— Даже подделываться под мудрого — и то уже философия!

Некий афинянин привел в науку к Диогену своего повзрослевшего сына и заявил:

— Это в высшей степени добродетельный мальчик!

Диоген заметил:

— Тогда зачем я ему нужен?

Диоген, придя в Олимпию, увидел нарядно одетых юношей с острова Родоса.

— Все это гордыня! — сказал он и отвернулся.

Но тут ему попались на глаза спартанские юноши — одетые в грубые и грязные плащи.

— И это гордыня! — вздохнул Диоген.

Однажды Диоген заметил, что какой-то мальчишка пьет воду прямо из горсти.

— Он превзошел меня! — закричал мудрец и, вытащив из рваной сумы убогую чашу, тут же ее разбил. — Зачем мне все эти излишества?

Увидев в Коринфе Дионисия Младшего, бывшего сиракузского тирана, изгнанного из родных краев и спасающегося от голода тем, что он обучал грамоте мальчишек, Диоген прослезился.

Тронутый таким явным участием, Дионисий сам начал его утешать:

— Да что ты, Диоген… Человеческая судьба так переменчива…

Диоген его оборвал:

— Да я не о том! Я о том, что ты уж никак не достоин такой спокойной жизни, какую нынче ведешь, находясь рядом с нами, свободными людьми. Тебе следовало бы жить там, на Сицилии, быть запертым в царском дворце и постоянно дрожать за свою ничтожную жизнь!

Философ Платон был чересчур доволен своим собственным научным определением, которое звучало так: «Человек есть животное на двух ногах, лишенное к тому же перьев!»

Все люди из его окружения восхищались краткостью и емкостью сказанного, кроме узнавшего о том Диогена. Ощипав купленного на рынке петуха, Диоген перебросил его через порог обширного Платонова дома:

— Вот вам Платонов человек!

Говорят, после того Платон расширил свое определение, добавив слова: «И с широкими ногтями!»

Диогена спросили:

— В какое время лучше завтракать?

Он (без раздумья):

— Если ты богач — то когда хочешь. Если же беден — то когда можешь.

Кто-то начал было упрекать Диогена в бедности.

Он отвечал:

— Несчастный! Да я никогда еще не видел, чтобы из-за своей бедности какой-либо человек сделался преступником, скажем — тираном. Нет, тиранами становятся ради богатства!

Диоген говаривал:

— Когда я встречаю корабельных кормчих, искуснейших врачей и мудрейших философов, — я полагаю, что среди живых существ на всей земле нет никого умнее человека. Но когда я вижу прорицателей, толкователей снов и тех, кто их слушает, — я склоняюсь к мысли, что на земле нет живых существ глупее человека!

Кто-то уронил на городской площади кусочек хлеба и стыдился его поднять.

Заметив это, Диоген сказал:

— Сейчас я ему наглядно покажу, какое полагается за это наказание!

Привязав к горлу кувшина длинную веревку, мудрец протащил сосуд через всю городскую площадь — на виду у растерявшегося виновника и хохочущей толпы.

Диоген как-то пожаловался:

— Если бы я вдруг объявил, что лечу зубы, — меня тут же обступили бы люди с больными зубами. Если бы пообещал исцелить болезни зрения — собрались бы толпы людей со слезящимися глазами. Если бы сказал, что знаю средство от болезней желудка, печени и тому подобного — не было бы отбоя и от таких страждущих! Но когда я стремлюсь исцелить от невежества — никто не подходит, даже если бы я пообещал охочим платить за это деньги!

В Мегарах, богатом эллинском государстве, овцы бродили по пастбищам в кожаных чепраках, которые защищали тонкое руно от повсеместных там колючек. Дети же мегарцев, в условиях жаркого климата, бегали нагишом.

Диоген, забредя к мегарцам, заметил:

— О боги! Да у вас лучше родиться бараном, нежели сыном!

— Веришь ли ты в богов? — спросил Диогена афинский торговец подозрительными снадобьями.

— Да как же мне в них не верить, — отвечал с жаром мудрец, — когда я тебя иначе и назвать не могу, как только богомерзким человеком?

Заметив шустрых мышей, которые подкрадывались к его нищенской суме, Диоген захлопал в ладоши:

— Браво! И у меня появились нахлебники!

После битвы при Херонее, где эллины, во главе с афинянами, были наголову разбиты македонцами, Диогена тоже захватили в плен и привели к македонскому царю Филиппу.

— Ты-то что здесь делаешь? — удивился царь. — Уж не лазутчик ли? Не следишь ли за моим войском?

— Я слежу за твоей ненасытностью! — отрезал Диоген, намекая на все возрастающую экспансионистскую политику македонского царя.

Диоген среди бела дня бродил с зажженным фонарем по афинской городской площади, агоре, и громко кричал:

— Ищу человека! Эй, ищу человека!

Когда его окружала шумная отзывчивая толпа, он осаживал всех словами:

— Я сказал — человека! А не дерьмо…

Какой-то афинянин упрекал Диогена в том, что в молодости тот был на своей родине, в Синопе, фальшивомонетчиком.

— То время ушло, — отвечал Диоген, — тогда я был таким, каков ты сейчас. Однако таким, каков я сейчас, тебе, несчастному, не стать никогда!

Увидев рослого силача, который настолько скверно играл на кифаре, что прохожие с ругательствами затыкали уши, Диоген начал хвалить незадачливого музыканта. Когда же люди удивились его оценке, Диоген объявил: