Античный анекдот - [8]

А скончался Демокрит так.

Был он уже очень стар и ждал смерти, а сестра его огорчалась, что вот, дескать, брат может умереть в праздники анфестерий[9], и это помешает ей принести положенные богу жертвы.

— Не падай духом, сестра! — сказал Демокрит. — Ты только приноси мне по утрам свежеиспеченный хлеб!

Так и сделали. Сестра приносила Демокриту по утрам горячий хлеб — он вдыхал ноздрями целительное тепло и поэтому смог прожить до тех пор, пока не закончились праздники.

Протагор

Философ и ритор Протагор потребовал однажды платы от своего ученика Еватла.

Тот попытался было отказаться:

— Но я ведь еще не выиграл дела в суде! Еще неизвестно, чему ты меня обучил!

Протагор убедил его в два счета:

— Если мы подадим дело в суд, и дело выиграю я — то ты заплатишь, потому что выиграл я. Если выиграешь ты, то и тогда ты заплатишь, потому что я тебя обучил этой науке, как вести судебные дела!

Зенон Китийский

В молодости Зенон думал заняться купечеством. Но снаряженные товарами корабли, отправленные им в дальние страны, буря разметала по морю. Зенон, однако, этим не опечалился.

— Что ж, — заявлял он впоследствии неоднократно, — боги избавили меня от необходимости заниматься купечеством, от должности скучной и многотрудной, зато обратили меня к философии, делу благородному и спасительному!

У философа Зенона спросили:

— Позволительно ли мудрецам влюбляться?

— Конечно! — живо откликнулся он. — Если бы мудрецы не влюблялись, то не существовало бы на свете людей, более несчастных, нежели красавицы. Ведь тогда их любили бы одни дураки!

Один эретрийский юноша долго посещал в Афинах философскую школу, основанную Зеноном Китийским, — школу стоиков. Наконец он возвратился на родину. Расспросам не было конца. Но самым главным оказался для парня отцовский вопрос:

— Чему же ты там научился за такие большие деньги?

Ответ последовал уклончивый:

— Скоро покажу.

Ждать действительно пришлось недолго. Вскоре, за какую-то провинность, отец крепко избил сына, а тот, наученный философом-стоиком, не издал ни малейшего стона.

Царь Антигон Гонат после пьяной ночи явился к Зенону. Дыша в лицо философу винными парами, царь стал говорить, как он любит философию и лично Зенона.

— Слушай, я исполню любую твою просьбу! Говори скорей!

Философ на это:

— Постарайся, царь, чтобы тебя поскорее вырвало!

Философ Зенон, уходя после занятий в афинской Пестрой стое[10], на виду у своих учеников споткнулся о камень, упал и сломал себе палец. Будучи весьма преклонного возраста, он постучал о землю здоровой рукою и произнес:

— Иду! Иду! Чего зовешь?

Эти слова, из какого-то известного тогда поэтического произведения, были его последними словами на земле.

Персей

Царь Антигон, чтобы испытать философа Персея Китийского, ученика Зенона, сообщил ему страшную весть:

— Твое имение разграблено врагами!

Персей помрачнел и не мог произнести ни слова. После длительного молчания царь, наконец, улыбнулся:

— Теперь ты сам видишь: богатство — вещь не безразличная!

Клеанф

Клеанф, ученик Зенона, утверждал, что по одному виду может определить нрав человека.

Несколько молодых бездельников привели к нему женоподобного развратника, который долго просидел у себя в деревне, и стали спрашивать:

— Какого нрава этот парень?

Клеанф долго смотрел на приведенного. Наконец, сказал:

— Это бабень!

Один афинянин советовался с Клеанфом:

— Кому бы поручить воспитание моего сына?

Клеанф ответил не задумываясь:

— Мне! Ведь если бы я считал, что есть на свете какой-то воспитатель лучше меня, я бы сам пошел к нему на воспитание!

Хрисипп

Хрисипп, ученик Клеанфа, сколько бы ни пил вина, всегда оставался при светлом уме.

— У него пьянеют только ноги! — твердила гостям его рабыня. — Встать он, конечно, не может!

Антисфен

Антисфен, ученик Сократа, основоположник кинической школы, постоянно слышал обещания одного приезжего юноши:

— Я награжу тебя достойно, как только в Афины прибудет мой корабль с сушеной рыбой!

Однажды, устав от подобных обещаний, Антисфен, взяв пустой мешок, потащил юношу с собою в хлебную лавку. Набив мешок хлебом, философ бросил через плечо весьма озадаченной торговке:

— За все тебе заплатит этот юноша, мой ученик, как только в Афины прибудет его корабль с сушеной рыбой!

— Чем это ты так гордишься, Антисфен?

— Богатством.

— О, значит — у тебя много денег?

— Клянусь богами — ни обола[11]!

— Тогда у тебя много земли?

— Пожалуй, атлету хватило бы, чтобы натереться ею перед состязанием!

— О, где же тогда твое богатство?

— Богатство человека — в его душе!

Кто-то принялся усиленно хвалить роскошь, и Антисфен вознегодовал:

— Пусть дети наших врагов живут в роскоши!

Когда Антисфен встречал роскошно одетую женщину, он тотчас отправлялся к ней домой и требовал от ее мужа:

— Ну-ка, выводи своего боевого коня и показывай свое оружие!

Если у мужа имелось и то, и другое, Антисфен вроде бы успокаивался:

— Что ж, пускай твоя жена наряжается, как ей хочется. У тебя есть для нее надежная защита!

Если же у мужа не было ничего такого, Антисфен кричал:

— Безумный! Заставь ее немедленно снять с себя все украшения и наряды!

Когда какой-то наглец дал Антисфену пощечину, Антисфен написал у себя на лбу, словно на каменной статуе, имя своего обидчика, — чтобы разоблачить его перед всеми людьми.