Античный анекдот - [11]

— Неужели вы не понимаете, что при такой телесной мощи парень мог бы безбедно жить разбоем?

— Диоген! Почему это прохожие подают милостыню калекам, но без внимания оставляют философов?

— Потому, что эти люди сами могут стать хромыми или слепыми, а вот мудрецами — никогда!

— Диоген! Да над тобою многие смеются!

— А над ними, быть может, потешаются ослы. Но как людям нет дела до ослов, так и мне нет никакого дела до подобных насмешников!

Диоген просил подаяния у известного всем Афинам скряги. Тот отговаривался:

— Вот убеди меня, что я должен тебе подать, тогда я немедленно подам!

— Да если бы это было в моих силах, — вздохнул Диоген, — я тотчас убедил бы тебя удавиться!

Люди на агоре похвалили человека, который бросил милостыню Диогену.

— А меня почему не похвалите? — возмутился Диоген.

— За что?

— А за то, — объявил он, — что я заслужил милостыни!

На городской площади упражнялся в стрельбе неумелый лучник. Стрелы летели в разных направлениях, пугая зевак и прохожих. Диоген же, проходя мимо, вдруг уселся под мишенью, сказав:

— Вот здесь-то он меня никогда не заденет стрелами!

Диоген как-то забрел в небольшой городишко Минд, перед которым высились огромные ворота.

Диоген закричал:

— Эй, граждане! Немедленно заприте свои ворота, чтобы ваш город не убежал!

На каком-то пиру Диогену налили огромный кубок дорогого вина. Он тотчас же опрокинул кубок наземь.

Мудреца стали бранить:

— Столько вина пропало!

Диоген огрызался:

— Да стоило мне его выпить — так и я пропал бы!

Диоген увидел прихорашивавшуюся старуху.

— Если для живых стараешься — то поздно! — окликнул он ее. — Если для мертвых — то не мешкай!

Диоген произносил мудрую философскую речь. К нему почти никто не подходил.

Диоген начал щебетать по-птичьи.

Его сразу же окружили люди.

— Ага! — ощетинился мудрец. — Вы готовы слушать всякую чепуху, но только не рассуждения о серьезном!

Диоген увидел человека, которому раб надевал на ноги сандалии.

— Ну, ты совсем был бы счастлив, если бы он еще и сморкался за тебя! — сказал Диоген.

Некий юноша в присутствии Диогена очень громко испустил ветры.

Диоген набросился на него с палицей:

— Ах, дрянь какая! Ты еще ничего достойного не совершил, а уже презираешь наше мнение!

Какой-то человек постоянно жаловался на ужасную дороговизну в Афинах.

Диоген потащил его в парфюмерную лавку.

— Сколько стоит вон тот флакон с кипрским маслом? — поинтересовался Диоген.

— Мину[12]! — отвечал сиделец.

— Дорогой город! — согласился Диоген и повел своего спутника в ближайшую харчевню.

— Сколько стоит миска супа?

— Три драхмы! — послышалось в ответ.

— Дорогой город! — повторил Диоген.

Затем они справились о цене одной мерки тонкой шерсти.

— Мина, — был ответ.

— Да, дорогой город!

И оба направились к продавцу бобов.

— Почем такая горка?

— Грош.

— Гм, смотри! Дешевый город!

В лавчонке, где продавались залежавшиеся смоквы, послышалось почти что то же:

— Два гроша!

— Воистину дешевый город Афины… Впрочем, видишь, — подвел итог Диоген, — он только кажется то дорогим, то дешевым… В зависимости от возможностей человека…

Диоген, возвращаясь из Спарты, родины воинственных и суровых людей, в Афины, где граждане занимались больше науками, торговлей, гимнастическими упражнениями, общественными делами, — был спрошен прохожими:

— Откуда и куда идешь?

Он ответил:

— Из мужской половины в женскую!

(Эллинские дома обычно делились на две половины: мужскую и женскую.)

Диоген даже весьма скромного Сократа упрекал в роскоши и излишествах.

— А что! — говорил он запальчиво. — Если бы не так — Сократ обходился бы без дома и без постели. А то и тапочки на его ногах я иногда замечаю. Зимою…

Диоген завтракал в харчевне и увидел проходившего мимо оратора Демосфена.

— Эй, давай сюда! — крикнул Диоген.

Демосфен сделал вид, что не слышит.

— Да! — продолжал Диоген. — Тебе стыдно сюда заходить! А твой господин ежедневно здесь обедает!

(Диоген имел в виду афинский народ, которому Демосфен верно служил.)

Некий философ, желая продемонстрировать перед Диогеном остроту своего ума, начал рассуждать:

— Тем, кем являюсь я, тебе не быть никогда!

— Справедливо, — подтвердил Диоген.

Философ надменно продолжал:

— Я — человек! Значит ты — не человек!

Диоген поправил его:

— Вернее будет твое рассуждение, если ты начнешь его от моей личности!

Афинский мальчуган без устали бросал камни в решетку тюремных дверей, но никак не мог в нее попасть.

— Не отчаивайся, — ободрил его Диоген. — Когда-нибудь туда попадешь!

Афиняне, в присутствии Диогена, завидовали судьбе известного им отлично Аристотеля, в то время воспитывавшего юного Александра, сына царя Филиппа Македонского.

— Вот жизнь так жизнь! — вздыхали они. — Обедает ежедневно за царским столом!

— Подают — чего душа пожелает!

Диоген остудил их воображение:

— Все вроде бы так… Да только Аристотель обедает лишь тогда, когда проголодается Александр! А вот я, Диоген, обедаю тогда, когда я этого захочу!

Встретив победителя на Истмийских[13] играх, который важно шествовал в венке из сосновых веток. Диоген поинтересовался:

— За что тебя наградили?

— Да я быстрее всех бежал! — воскликнул юноша.

Диоген спросил:

— Значит ли это, что ты можешь догнать, ну, скажем, зайца?