Античная наркомафия-8 - [44]

— Тётя Велия, ну они же для него староваты, а мужчины предпочитают невест помладше себя, — млять, представляю, как бы сейчас отвисла челюсть у Трая, если бы тот услыхал эти рассуждения своей двенадцатилетней шмакодявки!

— Ну так и чего ты тогда испугалась, если в наложнице ты проблемы не видишь? Ты симпатична, умница, не стерва и не плакса, в школе у тебя показатели в числе лучших, в лагере худшие, чем ты, выдерживают трудности, а у тебя же ещё и желание выдержать их и показать себя в лучшем виде будет неподдельным, — Турия рассмеялась, — Ты будешь ничем не худшей, чем лучшие из тех, что учатся с ним сейчас. Соперниц у тебя реальных — пальцев одной руки хватит для пересчёта тех, у кого есть хоть какие-то шансы. И перед ними у тебя фора — ты не только мелькала перед его глазами в школе, но ещё и живёшь у нас. С кем из них Волний общался и общается больше, чем с тобой? Кого из них он знает лучше, чем тебя? Кого ему ещё выбирать при равных прочих условиях, как не ту, которую он знает лучше всех? Ты, главное, сама себе своих шансов не испорти.

— А это как?

— Если ты собралась обиды дурацкие включать по любым пустякам, так ты учти, что на обиженных воду возят, — разжевал я ей, — Кому они вообще нужны и интересны, эти хронически обиженные? Ты же сама это понимаешь, ну так и не уподобляйся таким сама. Пускай другие делают эту ошибку и вызывают своей дурью только презрение к себе, а ты будь умнее их всех, вместе взятых. Ведь можешь же, если захочешь?

Перед сборами на культурное мероприятие я ещё успел принять пяток клиентов и разрулить их проблемы, а затем надиктовать письмо собственному римскому патрону, а котором поздравил его с избранием плебейским трибуном. По закону они там с десятого декабря в должность вступают, да только наш декабрь и римский — это два совсем разных декабря. До нашего ещё месяц с гаком, а ихний давно уже прошёл, и патрон уже полным ходом блюдёт интересы избравших его сограждан и набирает у них очки для своей семьи, а я только недавно письмо его получил об успешных для него выборах, мной же частично для него и профинансированных — ага, типа первого подхода к игре в мировую закулису…

Мероприятие проходило на стадионе-амфитеатре вне горолдской черты. Я мог, конечно, как министр тяжпрома, и на правительственную трибуну с семейством пройти, и на чём-нибудь официозном был бы даже обязан, но тут протокол позволял сесть поближе к народу, что мы и сделали. Мелочь, но из таких мелочей и складываются все отношения с трудящимися массами. На поле и участницы представления собрались под руководством Хитии, спартанка толкнула небольшую приветственную речь с шутками, зрители ржали и аплодировали, затем участницы обошли круг — начиная с выпускного потока "гречанок" и заканчивая шмакодявками. Как и ожидалось, "несравненная" Кессия опоздала к началу — ровно настолько, чтобы её прибытие уж точно не осталось не замеченным — ещё бы, когда с ней заявились в виде эдакой "свиты" и все гости ейного "симпосиона"! Само собой, там и наша пацанва присутствовала — ага, в числе доброй трети всей учебной центурии. Турия напряглась и попросила у меня трубу, когда наши ребята расселись вперемешку с девками "несравненной", а я ухмыльнулся, когда увидел характерный блик — Волний тоже достал свою и увлечённо уставился в неё куда-то в сторону правительственной трибуны. Гляжу туда — ага, так и знал — дразня Рузира, ещё одна "несравненная", Гавия Лузитанская, села возле старика Ретогена, поддёрнула и без того короткий подол и закинула ногу на ногу.

Турия, убедившись, что мой наследник не лапает соседку и не лезет ей руками под подол, успокоилась и вернула мне трубу, я глянул в неё сам — ага, парень пялится на коленки лузитанской знаменитости, а однокашникам тоже не терпится, и они просят его поделиться "глазом". Особенно Мато — бландынка же шикарный, гы-гы! Так-то ливиец по-русски давным давно уже правильно говорит, только акцент его и выдаёт, но когда не на шутку взволнован — проскальзывает у него.

Понятно, что "танец осы" и ему подобные номера с полным или почти полным раздеванием на массовом публичном мероприятии наши "гречанки" не устроили. Где-то в Греции оно, возможно, и практикуется, хотя и по давешнему коринфскому выпуску гетер я такого не припоминаю, только на относительно закрытых симпосионах, но я же всё-таки не знаток всех греческих обычаев. Как, например, массовые загулы тех же дионисанутых тамошних оценивать прикажете? Римляне оценили аналогичные им Вакханалии на своей территории вполне однозначно, выжигая их калёным железом, хоть и топорно, но вполне целенаправленно и последовательно. Сами же греки — ну, вроде бы, культ и тайным у них считается, но при такой массовости и нейтральном отношении властей тайность его у них весьма условна. Ходят по краю, скажем так. У нас это безобразие как-то тоже ко двору не пришлось — наш народ в этом плане ближе к римлянам, чем к грекам. Симпосионы типа греческих, если они закрытые и не напоказ — ну, знают о них, конечно, но пока они глаза трудящимся массам не мозолят и приличных девок с бабами в оргии не втягивают, то и хрен с ними. В этом примерно ключе и наша школа гетер действует, нарушая в открытую традиционные правила благопристойности лишь в той мере, в какой народ согласен это не за подрыв устоев, а за допустимое озорство считать. Ну, в самом городе, во всяком случае, глухие деревни с их совсем уж замшелой традиционностью в расчёт не берём. Поэтому и ножки "гречанок" выпускного потока в их танце хоть и мелькали, но не задирались выше головы, как в известном по нашему реалу хренцюзском канкане — могут и это, все ведь о закрытых симпосионах наслышаны, но всему своё время и место. Здесь, прямо перед всем городом и его ближайшими окрестностями, народ такого не понял бы. Но и это позволил себе только выпускной поток — все совершеннолетние и без пяти минут гетеры, которым, ясный хрен, хоть как-то рекламировать себя нужно в преддверии выпуска. Их соученицы из предвыпускного потока танцевали куда скромнее, лишь намекая на умение изобразить то же самое, а уж шмакодявки из младшего потока не позволяли себе, конечно, и этого.