Античная лирика - [96]

Шрифт
Интервал

Если нет правды в тебе, терпкий упрек мой правдив.
Что же, какая вина вдруг преградою стала былому?
Мне ли вменяешь в вину грустную участь мою?
Мог не оказывать мне услуг ни словом, ни делом,
Но на бумаге черкнуть мог бы словечко, как друг?
Я не поверил ушам, будто ты надо мной, над лежачим,
Подло глумился, меня, слов не щадя, поносил.
Что ты творишь, слепец! Фортуна изменчива. Что же
Ты состраданья себя, слез при крушенье лишил?
Ах, неустойчивый шар выдает легковесность богини:
Кончиком шаткой ноги счастье на шаре стоит.
Листика легче она, дуновения ветреней, вздоха…
Только твоя пустота легкости этой равна.
Все человеков дела на тончайшей подвешены нити,
Случай — и рушится вдруг несокрушимый оплот.
Кто на земле не слыхал о богатстве невиданном Креза!
Жалкою жизнью и той стал он обязан врагу.
Или тиран Сиракуз[914], пред которым страна трепетала,
Перебивался едва черной работой, как раб.
Вспомни Великого![915] Он, величайший, снизив октаву
Перед клиентом, просил кротко помочь беглецу.
Также другой властелин земли от края до края,
Мироправитель, терпел горшую в мире нужду:
Сам триумфатор, гроза, сокрушитель Югурты и кимвров,
Консул, венчающий Рим славой все новых побед,
Марий[916] — в трясину болот, в тростники зарывался под тину.
Сколько же сраму его славе пришлось претерпеть!
Властно играет в делах человеческих тайная сила.
Разум доверчив, — увы! — верен ли нынешний час?
Если б мне кто предсказал: «Ты уйдешь в край далекий Евксина,
В страхе пред гетской стрелой будешь с оглядкою жить», —
Я бы ответил: «Пророк, выпей сок, очищающий разум,
Иль чемеричный настой — тот антикирский[917] травник».
Но испытанье пришло. Избежать карающей длани
Смертного мог бы, но рук бога богов — не могу.
Так трепещи же и ты. Вот мнится: забрезжила радость,
Слово еще на губах. Глянь! обернулась в печаль.
«Как-то в кругу томитян…»[918]
(фрагмент элегии)

Перевод Я. Голосовкера

Как-то в кругу томитян говорил я о доблести вашей
(Я и по-гетски могу и по-сарматски болтать).
Некий старик среди нас на мое восхваленье такую
Речь величаво повел звонкому слову в ответ:
«Гость дружелюбный, и нам слово «дружба» — не чуждое слово
В этом далеком от вас, Истром[919] омытом краю.
В Скифии есть уголок, именуемый древле Тавридой —
Бычьей землей. Не года скачут от гетов туда.
Там я близ Понта рожден. Не к лицу мне стыдиться отчизны.
Фебу[920], богиню, чтят жертвами жители гор.
Там и поныне стоят на плечах колонн-великанов
Храмы, и к ним переход — в сорок ступеней пролет.
Статуя с неба сошла, по преданию, в эту обитель.
Верно, молва не пуста: цоколь от статуи цел.
Жертвенник в камне скалы сверкал белизною природной:
Ныне он тускл и багров, кровью пропитанный жертв.
Жрица безбрачная там роковые вершила обряды:
И превышала она знатностью скифских невест.
Грозен обычай веков, заповеданный предками скифам:
«Да упадет под мечом девственным жертвой пришлец».
Мощно царил там Фоант[921], знаменитый по всей Меотиде[922].
Берег Евксинский не знал мужа славнее, чем он.
И притекла, говорят, Ифигения, некая дева,
В годы державства его к нам по воздушным волнам:
Будто ее ветерки, под облаком в небе лелея,
Волею Фебы, как сон, в эти места увлекли…
Многие годы она алтарем управляла и храмом,
С грустью невольной рукой скорбный обычай блюдя.
Вдруг занесли паруса двух юношей к храму Тавриды.
На берег вольной ногой оба ступили, смеясь.
Возрастом были равны и любовью. Молва сохранила
Их имена — и звучат ныне: Орест и Пилад.
Юношей жадно влекут к алтарю беспощадной богини
Тривии[923]. За спину им руки загнули враги.
Вот их кропит водой очистительной жрица-гречанка,
Рыжие кудри друзей длинною лентой крепит,
Их обряжает она, виски обвивает повязкой.
Для промедленья сама ищет в смущенье предлог.
«Я не жестока, о нет! Простите мне, юноши, — молвит, —
Варварский этот обряд горше мне варварских мест.
Скифский обычай таков. Но какого вы племени люди?
Столь злополучно куда держите путь по морям?» —
Смолкла. И слышит она священное родины имя,
Милых сограждан своих в пленниках вдруг узнает.
Глухо бормочет: «Один из двоих обречет себя в жертву,
Вестником в отчий дом пусть воротится другой».
Жертвой наметив себя, в путь Пилад торопит Ореста.
Друг отвергает. За смерть жаркая тяжба идет.
В праве на смерть не сошлись. Других разногласий не знали.
Спорят: кому из двоих душу за друга отдать?
Длится меж юношей бой — состязанье в любви беззаветной.
К брату дева меж тем трудно выводит письмо.
Брату наказы дает. Но тот, кому дева вручала,
Был, — о, превратность судеб! — братом и был ей родным.
Образ богини втроем похищают немедля из храма,
К морю тайком… и корма пенит безбрежный простор.
Канули годы, века, но образ дружбы высокой
Юношей чтят и досель в Скифии, в темной стране».
С детства знакомую быль так закончил старик незнакомый,
Все похвалили рассказ — честности добрый пример.
«Это письмо — о поэт!..»

Перевод Я. Голосовкера

Это письмо — о поэт! — царей величайший потомок,
Прямо от гетов к тебе, шерстью обросших, идет.
Странно, что имя твое, — прости мне стыдливую правду, —
Имя Севера в моих книжках нигде не звучит!
Прозой суровой у нас переписка очередная
Не прекращалась, но был в пренебрежении стих.

Еще от автора Феогнид
Диалоги

В издании представлены диалоги древнегреческого философа Платона.


Апология Сократа

В центре «Апологии Сократа» (392 до н.э.) – первом законченном и дошедшем до нас тексте Платона – проблема несовместимости индивидуальной добродетели и существующего государственного устройства.


Законы

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Государство

Диалог "Государство" по своим размерам, обилию использованного материала, глубине и многообразию исследуемых проблем занимает особое место среди сочинений Платона. И это вполне закономерно, так как картина идеального общества, с таким вдохновением представленная Сократом в беседе со своими друзьями, невольно затрагивает все сферы человеческой жизни — личной, семейной, полисной — со всеми интеллектуальными, этическими, эстетическими аспектами и с постоянным стремлением реального жизненного воплощения высшего блага.


Теория государства

Древнегреческий философ Платон был учеником Сократа, которого высоко чтил, и учителем Аристотеля. Считая, что настоящая философия может существовать только при условии постоянного диалога, Платон и свои произведения написал в такой же форме, сделав главным героем Сократа и вложив в его уста собственные мысли. «Государство» Платона – первая в истории человечества попытка построить модель общества, в котором все были бы счастливы, и модель государства, где каждый бы делал то, что у него лучше получается.


Суд над Сократом

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
О медицине

Годы рождения и смерти Авла Корнелия Цельса, римского ученого-энциклопедиста и врача, точно не установлены. Сопоставляя однако упоминания о нем многих римских писателей, приходят к выводу, что Цельс жил в конце I века до н. э. и в первой половине I века н. э. Общепризнанным является мнение, что время жизни Цельса следует отнести к правлению императоров Августа (27 г. до н. э. - 14 г. н. э.) и Тиберия (14-37 гг. н. э.). Называют (также предположительно) и более точные даты: 25-30 гг. до н. э. - 45-50 гг. н. э. Возможно, что Цельс дожил до времени правления Нерона (54-68 гг.


Лирика Древнего Рима

Эта книга могла бы по праву называться "лирикой Древнего Рима". Действительно, она включает все лучшее, что создано поэтами Рима в этом жанре. Бурный, не знающий удержу ни в любви, ни в ненависти Катулл, мечтательный Тибулл, темпераментный, остроумный Проперций до наших дней смогли сохранить редкое поэтическое обаяние. Их произведения впервые издаются на русском языке в столь полном объеме.


Война мышей и лягушек (Батрахомиомахия)

«Батрахомиомахия» (от др. — греч. batrachos [лягушка], mus [мышь], mache [борьба]) — поэма, пародирующая мотивы гомеровского эпоса. Приписывалась в разное время самому Гомеру, а также Пигрету Галикарнасскому и неизвестному автору эллинистического времени. Наиболее известные переводы принадлежат В. А. Жуковскому (1831) и М. С. Альтману (1936).


Книга античности и Возрождения о временах года и здоровье

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Сатурналии

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Стихотворения из сб. `Эллинские поэты`

Анакреонт. Род. ок. 570 г. в городе Теосе на малоазийском побережье. Ок. 545 г., когда его родина была захвачена персами, переселился с группой своих соотечественников на южное побережье Фракии. Жил при дворе Поликрата на Самосе и при дворе Гиппарха, сына Писистрата, в Афинах. Дожил до глубокой старости. Его сочинения были изданы александрийским филологом Аристархом, вероятно, в пяти книгах.Фрагменты Анакреонта переведены В.Вересаевым (2, 22, 27, 31, 32, 45, 54, 5658, 63, 65, 66, 69), Я.Голосовкером (49, 74), С.Лурье (33, 46), Л.Меем (3, 14, 24, 35), С.Ошеровым (60, 67), А.Париным (21, 26), Г.Церетели (1, 8, 13, 20, 25, 30), В.Ярхо (4–7, 9-12, 15–19, 23, 28, 29, 34, 36–14, 47, 48, 50–53, 55, 59 61, 62, 64, 68, 70–73, 75–83).


Комедии

В ряду гениев мировой литературы Жан-Батист Мольер (1622–1673) занимает одно из самых видных мест. Комедиографы почти всех стран издавна признают Мольера своим старейшиной. Комедии Мольера переведены почти на все языки мира. Имя Мольера блистает во всех трудах по истории мировой литературы. Девиз Мольера: «цель комедии состоит в изображении человеческих недостатков, и в особенности недостатков современных нам людей» — во многом определил эстетику реалистической драматургии нового времени. Так писательский труд Мольера обрел самую высокую историческую оценку и в известном смысле был возведен в норму и образец.Вступительная статья и примечания Г. Бояджиева.Иллюстрации П. Бриссара.


Ирано-таджикская поэзия

В сборник вошли произведения Рудаки, Носира Хисроу, Омара Хайяма, Руми, Саади, Хафиза и Джами. В настоящем томе представлены лучшие образцы поэзии на языке фарси классического периода (X–XV вв.), завоевавшей мировоепризнание благодаря названным именам, а также — творчеству их предшественников, современников и последователей.Вступительная статья, составление и примечания И.Брагинского.Перевод В.Державина, А.Кочеткова, Ю.Нейман, Р.Морана, Т.Стрешневой, К.Арсеньевой, И.Сельвинского, Е.Дунаевского, С.Липкина, Г.Плисецкого, В.Левика, О.Румера и др.


Шах-наме

Поэма Фирдоуси «Шах-наме» («Книга царей») — это чудесный поэтический эпос, состоящий из 55 тысяч бейтов (двустиший), в которых причудливо переплелись в извечной борьбе темы славы и позора, любви и ненависти, света и тьмы, дружбы и вражды, смерти и жизни, победы и поражения. Это повествование мудреца из Туса о легендарной династии Пишдадидов и перипетиях истории Киянидов, уходящие в глубь истории Ирана через мифы и легенды.В качестве источников для создания поэмы автор использовал легенды о первых шахах Ирана, сказания о богатырях-героях, на которые опирался иранский трон эпоху династии Ахеменидов (VI–IV века до н. э.), реальные события и легенды, связанные с пребыванием в Иране Александра Македонского.


Корабль дураков. Похвала глупости. Навозник гонится за орлом. Разговоры запросто. Письма тёмных людей. Диалоги

В тридцать третий том первой серии включено лучшее из того, что было создано немецкими и нидерландскими гуманистами XV и XVI веков. В обиход мировой культуры прочно вошли: сатирико-дидактическую поэма «Корабль дураков» Себастиана Бранта, сатирические произведения Эразма Роттердамского "Похвала глупости", "Разговоры запросто" и др., а так же "Диалоги Ульриха фон Гуттена.Поэты обличают и поучают. С высокой трибуны обозревая мир, стремясь ничего не упустить, развертывают они перед читателем обширную панораму людских недостатков.