Антиатеизм как замена антисемитизма в посткоммунистической России - [2]

Шрифт
Интервал

“Другой характерной чертой еврейской диаспоры была широта еврейской “бездомности”. Действительно, в отличие от национальных групп, которые в России имеют своё пусть и автономное представительство, свою территорию исторического проживания, атеисты, как и евреи, не имеют своей территории, а разбросаны по всем городам и сёлам нашего государства.

Но особый интерес представляет установление границ своего ареала у атеистов. Дело в том, что “объекты антисемитизма имеют, как правило, …статус внутренних иностранцев, … они вынуждены устанавливать границы своего ареала и поддерживать их в неприкосновенности”. У евреев на протяжении двух тысячелетий поддержание своей особости заключалось в особенностях одежды, поведения, питания, ограничение тесного общения с другими национальностями. Как ни странно “все эти внешние антагонистические меры в то же время представляли собой механизмы социальной интеграции. Они ликвидировали опасность того, что “иностранец внутри” незаметно вольётся в самоотождествённую и воспроизводящую себя местную группу”.

В нашей новой действительности чисто внешние особенности в поведении или одежде отличают скорее воцерквленных православных женщин (негромкая речь, опущенные глаза, неяркие или тёмные краски платьев, длинные юбки, платочки), а у атеистов, одевающихся и ведущих себя как большинство наших граждан, “охрана границ” проявляется публичной научно обоснованной критикой православия, требованием соблюдения своих прав, в худшем, вернее глупейшем случае антирелигиозным эпатажем.

Возможно, что именно из-за отсутствия таких чисто внешних отличий, а также из-за того, что, высказывая публично своё мнение о религии, атеисты нарушают “святую” норму обязательную для “внутренних иностранцев”: требование того, “что бы те, кто подлежит отделению, признавали свой низший статус по отношению к общине хозяев и соглашались с их правом определять, устанавливать или изменять их статус”, вРоссии и активизируется антиатеизм. Ибо в этом случае повторяется история ухудшения отношения к евреям, когда “эмоциональное напряжение” “населения-хозяина” является “внешней реакцией на “охрану границ”, а “интенсивность антисемитизма” (в нашем случае антиатеизма) “скорее всего, остаётся пропорциональной настойчивости и лихорадочности, с которыми определяются границы”.

Важно отметить, что признания низшего статуса атеистов требуют не только малоинтеллектуальные слои населения, но и представители высококультурной (если судить по их образовательному уровню и общественному положению) журналистской и политической элиты. Своеобразной особенностью этой младовоцерквлённой элиты (большинство из них сравнительно не давно отвергли советское атеистическое воспитание) является слабое не только естественнонаучное, но и религиозное образование, заставляющее их спорить с оппонентами по классическому принципу “сам дурак”.

Для примера можно взять методику опровержения вполне реалистичного вывода Владимира Познера о том, что поскольку по уровню демократии, качества жизни на первом месте стоят протестантские страны, потом католические, “и лишь потом такие, как Россия, Греция, Болгария и т.д. И это совершенно не случайные вещи, потому что более тёмной и закрытой религией является православие… я считаю, что Русская православная церковь нанесла колоссальный вред России”.

Вместо того, чтобы хотя бы попытаться привести какие-либо факты, опровергающие вышеприведённый вывод, Дмитрий Соколов-Митрич (3) не находит ничего лучше, чем просто обхамить уважаемого журналиста: “Я считаю, что по степени некомпетентности эти суждения интервьюируемого можно сравнить с убеждением Карлсона, будто телевизор - это такая коробка, в которой сидит живая симпатичная девушка и строит ему глазки”.

Большего того, понимая, что впрямую обвинить Познера в облыжном оскорблении православия невозможно, Дмитрий Соколов-Митрич прибегнул к прямой подтасовке фактов. Для этого он использовал выступление Познера в прямом эфире радиостанции “Русская служба новостей”, когда на вопрос, не опасается ли он гонений, которые могут последовать за его словами, Познер ответил: “Вот и посмотрим, какая у нас в этом смысле замечательная страна: начнутся ли гонения на человека только за то, что он высказал своё мнение?”

“Лично меня”, заявляет в своей морализаторской статье Дмитрий Соколов-Митрич, “это высказывание покоробило гораздо сильнее, чем предыдущее. Потому что ответственное заявление отличается от безответственного как раз тем, что произносящий его человек признаёт за согражданами право на собственное мнение и общественную критику в свой адрес и готов держать за свои слова ответ пред аудиторией… Иначе получается, что свои свободолюбивые принципы он распространяет лишь на себя самого”. Можно ли поверить, что человек, обладающий филологическим образованием не способен отличить по смыслу “гонения” от “критики”? Вряд ли. Если только он пусть и подсознательно не усвоил представления “просвещённых элит досовременной Европы”, относившееся, правда, к евреям, не желавшим воспринять христианство, что такое атеистическое “упрямство можно было объяснить лишь сознательным умыслом, дурными намерениями и моральной развращённостью”. Только в этом случае можно считать, что “слова Познера о православии - злые” (4).


Еще от автора Петр Алексеевич Сарапульцев
Ислам и Коран как идеальная методика манипуляции сознанием

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Гомосексуализм и пропаганда гомосексуализма с точки зрения либерализма и биоэтологии

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Homo

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Анализ теории рефлексивности и реальные методы изучения и влияния на финансовый рынок

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Как реорганизовать российское здравоохранение с точки зрения либерала

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Крах мультикультурализма

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Философия вождизма. Хрестоматия

Первое издание на русском языке в своей области. Сегодня термин «вождь» почти повсеместно употребляется в негативном контексте из-за драматических событий европейской истории. Однако даже многие профессиональные философы, психологи и историки не знают, что в Германии на рубеже XIX и XX веков возникла и сформировалась целая самостоятельная академическая дисциплина — «вож-деведенне», явившаяся результатом сложного эволюционного синтеза таких наук, как педагогика, социология, психология, антропология, этнология, психоанализ, военная психология, физиология, неврология. По каким именно физическим кондициям следует распознавать вождя? Как правильно выстроить иерархию психологического общения с начальниками и подчиненными? Как достичь максимальной консолидации национального духа? Как поднять уровень эффективности управления сложной административно¬политической системой? Как из трусливого и недисциплинированного сборища новобранцев создать совершенную, боеспособную армию нового типа? На все эти вопросы и множество иных, близких по смыслу, дает ясные и предельно четкие ответы такая наука, как вождеведение, существование которой тщательно скрывалось поколениями кабинетных профессоров марксизма- ленинизма. В сборник «Философия вождизма» включены лучшие хрестоматийные тексты, максимально отражающие суть проблемы, а само издание снабжено большим теоретическим предисловием В.Б.


Греки и иррациональное

Книга современного английского филолога-классика Эрика Робертсона Доддса "Греки и иррациональное" (1949) стремится развеять миф об исключительной рациональности древних греков; опираясь на примеры из сочинений древнегреческих историков, философов, поэтов, она показывает огромное значение иррациональных моментов в жизни античного человека. Автор исследует отношение греков к феномену сновидений, анализирует различные виды "неистовства", известные древним людям, проводит смелую связь между греческой культурой и северным шаманизмом, и т.


Лекции о Спинозе. 1978 – 1981

Спиноза (как и Лейбниц с Ницше) был для Делёза важнейшим и его любимейшим автором. Наряду с двумя книгами Делёз посвятил Спинозе курс лекций, прочитанных в 1978–1981 годы (первая лекция была прочитана 24 января 1978 года, а остальные с ноября 1980 по март 1981 года). В этом курсе Делёз до крайности модернизирует Спинозу, выделяя нужные для себя места и опуская прочие. На протяжении всех лекций Делёз анализирует, на его взгляд, основные концепты Спинозы – аффекцию и аффект; тему свободы, и, вопреки расхожему мнению, что у Делёза эта тема отсутствует, – тему смерти.


Бессилие добра и другие парадоксы этики

Опубликовано в журнале: «Звезда» 2017, №11 Михаил Эпштейн  Эти размышления не претендуют на какую-либо научную строгость. Они субъективны, как и сама мораль, которая есть область не только личного долженствования, но и возмущенной совести. Эти заметки и продиктованы вопрошанием и недоумением по поводу таких казусов, когда морально ясные критерии добра и зла оказываются размытыми или даже перевернутыми.


Гуманитарная наука в России и перелом 1917 года. Экзистенциальное измерение

В книге представлен результат совместного труда группы ученых из Беларуси, Болгарии, Германии, Италии, России, США, Украины и Узбекистана, предпринявших попытку разработать исследовательскую оптику, позволяющую анализировать реакцию представителя академического сообщества на слом эволюционного движения истории – «экзистенциальный жест» гуманитария в рушащемся мире. Судьбы представителей российского академического сообщества первой трети XX столетия представляют для такого исследования особый интерес.Каждый из описанных «кейсов» – реализация выбора конкретного человека в ситуации, когда нет ни рецептов, ни гарантий, ни даже готового способа интерпретации происходящего.Книга адресована историкам гуманитарной мысли, студентам и аспирантам философских, исторических и филологических факультетов.


Модернизм как архаизм. Национализм и поиски модернистской эстетики в России

Книга посвящена интерпретации взаимодействия эстетических поисков русского модернизма и нациестроительных идей и интересов, складывающихся в образованном сообществе в поздний имперский период. Она охватывает время от формирования группы «Мир искусства» (1898) до периода Первой мировой войны и включает в свой анализ сферы изобразительного искусства, литературы, музыки и театра. Основным объектом интерпретации в книге является метадискурс русского модернизма – критика, эссеистика и программные декларации, в которых происходило формирование представления о «национальном» в сфере эстетической.