Анти-Popper: Социальное освобождение и его друзья - [40]

Так что история в трактовке нашего критика приобретает крайне однобокое выражение, хотя сам Поппер, я думаю, хорошо знаком с тем, что основные усилия Гитлера и его союзников, даже по чисто количественной пропорции (количество личного состава, танков, артиллерии, авиации), были направлены на борьбу с Советским Союзом, что Советский Союз сыграл решающую роль в победе над фашизмом, и в серьезной мировой исторической науке это общепризнанно. По-видимому, Попперу следовало бы подчеркнуть и то, что в антифашистском движении в странах Европы значительную, а часто и решающую роль (Греция, Югославия) сыграли коммунисты. Более того, в результате победы, достигнутой, с точки зрения Поппера, прежде всего Черчиллем и западными державами, почему-то укрепилась мировая социалистическая система (как мы бы к ней ни относились), а в странах Западной Европы огромную роль приобрели коммунистические и социалистические партии: там даже правые, такие, как сторонники социального рыночного хозяйства в Германии, проводили политику, сегодня кажущуюся на удивление просоциалистической и «красной». Во всем этом ученому следовало бы усмотреть не только некоторое странное стечение обстоятельств истории, но и закономерность. Более того, как я уже заметил это во введении и могу повторить еще раз на основе рассмотрения работы Поппера, у этого автора история XX в. оставляет «по ту сторону» важнейших событий практически все социальные движения, и здесь он демонстрирует свою неспособность отобразить реальные социальные движения, реальное социальное творчество людей, боровшихся за свое освобождение. Он не видит никаких недостатков в реальной политике либеральных держав. Между тем именно они в XX в. развязали обе мировые войны, да и сам фашизм, как бы ни настаивал на этом Поппер, является продуктом не демонического влияния коммунистов и Советского Союза, а прежде всего внутренних противоречий капитала.

В этой связи особенно важно подчеркнуть, что тезис Поппера (а это один из ключевых абзацев его заключения) — марксизм погиб от марксизма — является, с одной стороны, продолжением попперовской трактовки истории XX в.; с другой стороны, крайне обрывочным и фрагментарным отображением гораздо более серьезной действительной проблемы. Ослабление (я не скажу «поражение») марксизма в конце XX — начале XXI вв. во многом связано прежде всего с тем, что в странах «реального социализма» на протяжении XX столетия развивалась мутантная модель социальных преобразований, что, в свою очередь, вызвало господство в СССР сталинистской, упрощенной, догматической теоретической версии марксизма, которая, в свою очередь, служила идейным обоснованием и оформлением этих мутаций. Распад СССР стал свидетельством кризиса и практики мутантного социализма и теории — догматический мутации марксизма.

Вот эту связь Попперу следовало бы проанализировать, и здесь есть много больных мест, по которым нас можно и должно бить. Но, как ни странно, именно здесь Поппер ограничивается рассуждениями: марксизм — это искусственное построение, которое противоречит фактам истории, что это совершенно ложная и весьма претенциозная теория и т. д., т. е. ограничивается, по сути дела, скорее системой эпитетов, нежели каких-то серьезных аргументов.

И если у него и появляются какие-то более серьезные попытки показать противоречия марксизма, то они фактически повторяют то, что Поппер писал ранее (в частности, по закону концентрации капитала). Любопытно, что в своем послесловии Поппер отмечает удивительно мощную притягательную силу марксизма, в том числе для выдающихся людей. Он приводит примеры ученых и общественных деятелей, которые, несмотря на негативное влияние сталинизма, оставались последовательными марксистами. При этом Поппер даже всерьез не задается вопросом, почему так происходит; скорее, он просто высказывает недоумение, считая это, наверное, ошибками великих людей. Но для критически, самостоятельно мыслящей, не подчиненной до конца миру отчуждения интеллигенции марксизм и практика социального освобождения не могут не быть притягательными. Это своего рода историческая закономерность, о которой, я думаю, мы будем рассуждать всерьез.

Весьма любопытным является и факт из его собственной жизни, который приводит автор (я о нем уже кратко упоминал). Он говорит, что в июне 1919 г. по призыву коммунистов прошла демонстрация, где полицейские убили несколько молодых людей. Он вспоминает, что их было восемь. При этом знаменательна реакция Поппера. Он не ужасается действиями полицейских, он ужасается тому, что сам он, будучи наивным молодым человеком, призывал своих товарищей пойти на эту демонстрацию. Я думаю, что в этом весь Карл Поппер: в этой смеси наивного и граничащего с благоглупостью гуманизма, с одной стороны, и идеологически заданного нежелания видеть активно-негативной, антигуманной роли правящих на протяжении XX в. сил в странах капитала — с другой. Для него любая попытка активного изменения существующей системы, если она вызывает насильственные, жесткие, агрессивные действия со стороны правящих сил, является невозможной, ненужной. Он готов склонить свою голову перед любым насилием со стороны власти, и призывает непротивлению злу насилием, превращаясь в своего рода проповедника пацифизма, с одной стороны, и адепта насилия, более того, ученого, который оправдывает насилие со стороны власти — с другой. Это оправдание насилия, как я уже говорил, проявляется, по меньшей мере, двояко.