Анти-Ахматова - [27]
Днем зашел Гаршин и сообщил, что Ан. послезавтра улетает из Ленинграда. (Ан. уже давно выехала отсюда и последнее время жила у Томашевского в писательском доме, где есть бомбоубежище. Она очень боится налетов, вообще всего.)
Николай ПУНИН. Дневники. Письма. Стр. 348
8 сентября.
8-го бомба упала совсем близко — в Мoшковом переулке, потом на Дворцовой набережной. <…> Анна Андреевна запросилась жить в убежище.
Воспоминания З. Б. Томашевской.
ЛЕТОПИСЬ ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА. Т 3. Стр. 58
1941 год.
Странно мне, что Аня так боится: я так привык слышать от нее о смерти, об ее желании умереть. А теперь, когда умереть так легко и просто? Ну, пускай летит!
Николай ПУНИН. Дневники. Письма. Стр. 348
24 сентября.
Зашла к Ахматовой, она живет у дворника, убитого артснарядом на ул. Желябова (см. воспоминания З. Б. Томашевской: 17 сентября Анна Андреевна попросила дворника Моисея купить ей пачку «Беломора». Он пошел и не вернулся — но это уж пустяки, мужики-с) в подвале, в темно-темном уголку прихожей, вонючем таком. На досках — матрасишко. На краю, затянутая в платок, с ввалившимися глазами — Анна Ахматова, муза плача, гордость русской поэзии. Она почти голодает, больная, испуганная. И так хорошо сказала: «Я ненавижу Гитлера, я ненавижу Сталина».
Запись О. Ф. Берггольц.
ЛЕТОПИСЬ ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА. Т. 3. Стр. 59
Далее будут приведены воспоминания, где Ахматова с озлоблением негодует, как морально опустились ленинградцы после войны — вернее, после блокады, еще до окончания войны. Наверное, можно опуститься морально, или — чувствовать себя опустившимся морально, или, в отчаянии, — назвать себя опустившемся морально — тому, кто съел свою кошку, кто дал умереть своей собаке, кто недодал кусок хлеба своей матери. Недодал, взял себе и съел. И мучается. Считает себя морально опустившимся — он переступил через все, и этого уже не исправишь. Но не Анне Андреевне Ахматовой, мгновенно действительно опустившейся просто от страха в первые же дни войны, пьянствовавшей и объедавшейся в Ташкенте, об этом судить.
25—26 сентября.
О записи и передаче по Ленинградскому радио выступления А.А.
Понесся над вечерним на минуту стихшим Ленинградом глубокий, трагический и гордый голос «музы плача». Но она писала и выступала в те дни совсем не как муза плача, а как истинная и отважная дочь России и Ленинграда.
Ольга БЕРГГОЛЬЦ. Говорит Ленинград. Стр. 347
Написав предательски формальные стихи, которые она сама с презрением (к читателям, очевидно) называла «патриотическими», она смогла заставить поверить, что она — отважна: просящаяся в убежище, рассказывающая о «неспокойстве в доме», сбегающая от работ, испуганная и опустившаяся — отважна.
Это подписание обращения — единственный геройский поступок Анны Андреевны за время войны.
Вы слышали, верно, о героическим подвиге Раевского, обнявшего двух сыновей и сказавшего: «Погибну с ними, но не поколеблемся!»
Лев ТОЛСТОЙ. Война и мир
Такого же рода и беспримерное мужество Ахматовой.
26 сентября.
Удостоверение о бронировании жилплощади, выданное А.А. в связи с эвакуацией из Ленинграда.
ЛЕТОПИСЬ ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА. Т. 3. Стр. 59
За удостоверением следующего дворника посылала или сама отважно сходила?
28 сентября.
Решили эвакуировать Ахматову. Она сказала, что ей нужна спутница, иначе она не доберется до места. Она хотела, чтобы ее сопровождала Берггольц. Это была самая влиятельная поэтесса Ленинграда тогда — Ахматова была всегда внимательна к таким вещам. Ольга решительно отказалась эвакуироваться с Ахматовой, и с ней отправилась в путь Никитич.
Воспоминания Е. Л. Шварца об эвакуации по решению горкома партии А.А.
ЛЕТОПИСЬ ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА. Т. 3. Стр. 60
Слухи о ее романе с Блоком Ахматова называла народными чаяниями. Встречается Пушкин с Гоголем на Невском проспекте… Летят в эвакуацию Анна Ахматова и Ольга Берггольц — две героические защитницы Ленинграда… Ольга Берггольц решила остаться со своим народом. Я не считаю, что это единственно правильный путь. Я считаю, что в такой момент составлять эффектные пары, как в мазурке, — вот что не совсем этично.
Нина тогда ничего не знала об Анне Андреевне, кроме того, что она в Ленинграде. «И никуда она оттуда не уедет. Ни за что не уедет», — убежденно говорила она. Однако, слава богу, получилось по-другому.
Маргарита АЛИГЕР. В последний раз. Стр. 351
Как еще можно было говорить об Ахматовой?
Их самолет эскортировали семь самолетов. Она сказала: «Надо было давно уехать».
Н. Г. ЧУЛКОВА. Об Анне Ахматовой. Стр. 39
О бегстве, «геройском», конечно, Ахматовой из Ленинграда — ее стих:
Какой образ! И этот «авангардизм» совершенно неожиданного предположения, что кто-то взялся бы любоваться ею, — не для эпатажа, мол «люблю смотреть, как умирают дети», — а просто, чтобы ритмично заполнить строку, когда нечего сказать. Брюхо летучей рыбы — это образ, ради которого все строится (сомнительного достоинства), а уж «я от лютой погони спасалась» — это привычное, это наше, геройское, ахматовское.
Великая пианистка Мария Юдина была ленинградкой, профессором ленинградской консерватории. За ее религиозность ее лишили преподавательского места, она уехала работать в Москву. Когда началась война и блокада — вернулась — безо всяких брюх летучих рыб, никого — всех вас! — не приглашая любоваться собою.
Тамара Катаева — таинственный автор двух самых нашумевших и полемических биографий последнего десятилетия — «АНТИ-АХМАТОВА» и «ДРУГОЙ ПАСТЕРНАК». Виртуозно объединив цитаты из литературоведческих и мемуарных источников с нестандартным их анализом, она стала зачинательницей нового жанра в публицистике — романа-монтажа — и вызвала к жизни ряд подражателей. «Пушкин: Ревность» — это новый жанровый эксперимент Катаевой. Никто еще не писал о Пушкине так, как она.(Задняя сторона обложки)«Пушкин: Ревность», при всей непохожести на две мои предыдущие книги, каким-то образом завершает эту трилогию, отражающую мой довольно-таки, скажем прямо, оригинальный взгляд на жизнь великих и «великих».
Роман-монтаж «Другой Пастернак» – это яркий и необычный рассказ о семейной жизни великого русского поэта и нобелевского лауреата. За последние двадцать лет в свет вышло немало книг о Пастернаке. Но нигде подробности его частной жизни не рассказываются так выпукло и неожиданно, как в новом исследовании Катаевой «Другой Пастернак». «Боттичеллиевский» брак с Евгенией Лурье, безумная страсть, связавшая Пастернака с Зинаидой Нейгауз, поздняя любовь с Ольгой Ивинской – читателю представляется уникальная возможность узнать о личной жизни Пастернака с абсолютно неожиданной стороны.Перефразируя Толстого, Катаева говорит о своих книгах: «В „АнтиАхматовой“ я любила мысль народную, а в „Другом Пастернаке“ – мысль семейную».
Тамара Катаева — автор четырех книг. В первую очередь, конечно, нашумевшей «Анти-Ахматовой» — самой дерзкой литературной провокации десятилетия. Потом появился «Другой Пастернак» — написанное в другом ключе, но столь же страстное, психологически изощренное исследование семейной жизни великого поэта. Потом — совершенно неожиданный этюд «Пушкин. Ревность». И вот перед вами новая книга. Само название, по замыслу автора, отражает главный пафос дилогии — противодействие привязанности апологетов Ахматовой к добровольному рабству.
Настоящее произведение казахстанского автора Марата Ахметова представляет собой историческое исследование, впервые увидевшее свет в 2002 году под названием «Слово о Сталине — последнем императоре России». На суд читателя предлагается новый вариант этой книги, значительно дополненный и исправленный. Марат Ахметов — профессиональный журналист, один из самобытных и талантливых казахстанских литераторов-исследователей; он является автором ряда исторических публикаций и миниатюр, книг и пьес. Автор искренне убежден, что давно назрело время для окончательной реабилитации одного из крупнейших государственных деятелей всех времен и народов.
Страницы дневника святого праведного Иоанна Кронштадтского за май — ноябрь 1908 года содержат его размышления последних месяцев жизни. В то время Батюшка пользовался огромной популярностью и почитанием у современников, был известен не только в России, но и во всем мире; церковное признание пастырских заслуг выразилось в назначении его присутствующим членом Святейшего Синода. Несмотря на тяжелые болезни, он все так же был погружен в активную литургическую и глубоко духовную жизнь. Но тревога о судьбах родины, вступившей в полосу военных неудач, и общества, теряющего православную веру, соблазняющегося инославием, волновали сердце старца.
МИТЕРИКОН, СОБРАНИЕ НАСТАВЛЕНИЙ АВВЫ ИСАИИ ВСЕЧЕСТНОИ ИНОКИНЕ ФЕОДОРЕЕпископа Феофана.Издание второе дополненное Афонскаго Русскаго Пантелеимонова монастыря.МОСКВА.Типо-Литография И. Ефимова. Большая Якиманка, собств. дом.1898.От Московскаго Духовно-цензурнаго Комитета печатать дозволяется. Москва, 31 декабря, 1897 года.Цензор Протоиерей Иоанн Петропавловский.
Скитский патерикО стяжании евангельских добродетелейсказания об изречениях и делах святых и блаженных отцов христовой церквиПо благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II© Московское подворье Свято-Троицкой Сергиевой Лавры. 2001.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Перед вами первая системная попытка осмыслить опыт самого масштабного предпринимателя России и на сегодняшний день одного из богатейших людей мира, нашего соотечественника Олега Владимировича Дерипаски. В книге подробно рассмотрены его основные проекты, а также публичная деятельность и антикризисные программы.Дерипаска и экономика страны на данный момент неотделимы друг от друга: в России около десятка моногородов, тотально зависимых от предприятий олигарха, в более чем сорока регионах работают сотни предприятий и компаний, имеющих отношение к двум его системообразующим структурам – «Базовому элементу» и «Русалу».