Анти-Ахматова - [29]
…пошел к Ахматовой — «сейчас ничего не вижу, что могла бы для вас сделать» (к Ломакину отказалась обратиться, мол, слишком маленькое дело, чтобы обращаться к «главе государства»). В общем, лед и отказ.
Георгий ЭФРОН. Дневник. 1943 год. Стр. 292
Упоминает Мур и Алимджана, у которого Ахматова намеревалась конвертировать народную любовь к себе в дрова и авиабилеты:
Алимджан смог бы, но, конечно, ничего не сделает.
Георгий ЭФРОН. Дневник. 1943 год. Стр. 293
Ахматова не станет хлопотать и перед Алимджаном: действительно, ей самой ехать гораздо важнее. Проговаривается Чуковской (да та и догадалась): рвется в Ленинград отнюдь не из-за несчастных ленинградских детей с несчастными подарками, а к Гаршину.
«Вот, вы меня отговариваете ехать, а если бы Ваш Митя был там, Вы б поехали?» — «Да». «Ну, то-то же».
Л. К. ЧУКОВСКАЯ. Записки об Анне Ахматовой. 1938–1941. Стр. 461
«Митя», приведенный для ПРИМЕРА, — это расстрелянный муж Лидии Чуковской. Причина такой бестактности — даже не в жестокости, а просто в распущенности: когда-то ей о чувствах бедной Лидии Корнеевны задумываться, да и стоит ли того!
Ну и «Митя» не был женатым любовником с неясными намерениями, а если бы Чуковская и поехала — то не прикрывалась бы ленинградскими детьми, ехала бы на свой страх и риск, правительственных самолетов ей не предоставили бы, и под это дело не оговаривала бы себе дров на будущую зиму с учетом недодачи за протекшую — в пересчете на митинги и пластинки.
«Мусорный старик» (Лен Толстой) во время голода не собирал «подарки детям» (особенно в виде предлога для организации свидания с любовницей за государственный счет), а ОРГАНИЗОВЫВАЛ ПОМОЩЬ. Конечно, в Советском Союзе организовывать помощь нельзя — когда правительство организовало саму блокаду. Но образ барыньки с подарками все-таки слишком малосимпатичен. Тем более что барыня откровенно говорит не «А если бы Ваша дочь Люша?..», а «Если бы Ваш Митя…»: что едет не к бедным малюткам, а к любовнику, который не особенно, видно, «за ней скучает».
А между прочим, «мусорный старик» организовывал помощь голодающим не по своей воле, вернее, не по своей охоте. Помощь была противна его убеждениям. Он отказывал всем, кто призывал его к участию в помощи голодающим. Но теории не устояли перед голодом. Толстой взял деньги у Софьи Андреевны, дочерей — и уехал «на голод». Он так смог организовать это дело и в таком широком масштабе, что его «методиками» пользовались в России и при других голодах. Ему же приходилось и мучиться самому, и оправдываться перед ожесточенными нападками «правоверных» толстовцев.
Все, что вы пишете мне, совершенная правда… Я был против… Согласиться — значит стать в противоречие со своим убеждением, что помощь настоящая, всегда и всем действенная состоит в том, чтобы очистить свою жизнь от греха, и что всякая помощь чужими, отнятыми от других трудами, есть обман, фарисейство и поощрение фарисейства; не согласиться — значит отказать в поступке, который может облегчить сейчас страдания нужды. Я по слабости своего характера избираю второй выход, и мне это мучительно.
Лев ТОЛСТОЙ. Письмо 1891 года
Анна Ахматова, сытая, пьяная, получающая медали, желающая, чтобы 90 килограммов ее тела доставили — на правительственном! на специальном! самолете, в брюхе летучей рыбы или как там!.. — в Ленинград вместо нескольких мешков муки, чтобы она могла напомнить о себе любовнику, а в случае отказа властей бряцает славой и угрожает — эта «великая душа», Анна Ахматова, она могла бы мысленно представить пропасть, которая отделяла ее нравственную позицию от позиции «мусорного старика». Соглашусь, что позиция Толстого на ступеньку выше обыкновенного здравого смысла и обыкновенного сострадания, но само зияние пропасти — неужели было ей не видно?
«Я БЫЛА С МОИМ НАРОДОМ»
…Тогда (когда-то) еще Ахматова не умела употребить свой дар на то, чтобы воодушевлять и вселять мужество в людей, как по вторую мировую войну.
Аманда ХЕЙТ. Анна Ахматова. Стр. 66
Во «вторую мировую войну» — несомненно, уже могла. Известно это со слов самой Анны Андреевны — Хейт записывала за ней.
А. А. очень многое диктовала о себе одной англичанке, которая пишет о ней книгу.
Ю. Г. ОКСМАН. Из дневника, которого не веду. Стр. 646
Попытки «воодушевлять и вселять мужество в людей» предпринимались и во время Первой мировой войны.
В 1915 году Ахматова пишет «Молитву», проникнутую готовностью пожертвовать всем во имя военной победы:
Это настроение совсем напоминает настроение Жанны ДʼАрк, с той только разницей, что настроение Ахматовой остается настроением, а Орлеанская дева «одела латы боевые», «в железо грудь младую заковала» и «Карла в Реймс ввела принять корону», но, видимо, активность французской крестьянки XV века и русской дворянки XX различна.
Г. ЛЕЛЕВИЧ. Анна Ахматова (беглые заметки). Стр. 475
Это — как эпиграф.
О том, какой она была «героиней», мы только что говорили. Сейчас о том, как она просто была со своим народом — так, как был он. Или не совсем так.
Тамара Катаева — таинственный автор двух самых нашумевших и полемических биографий последнего десятилетия — «АНТИ-АХМАТОВА» и «ДРУГОЙ ПАСТЕРНАК». Виртуозно объединив цитаты из литературоведческих и мемуарных источников с нестандартным их анализом, она стала зачинательницей нового жанра в публицистике — романа-монтажа — и вызвала к жизни ряд подражателей. «Пушкин: Ревность» — это новый жанровый эксперимент Катаевой. Никто еще не писал о Пушкине так, как она.(Задняя сторона обложки)«Пушкин: Ревность», при всей непохожести на две мои предыдущие книги, каким-то образом завершает эту трилогию, отражающую мой довольно-таки, скажем прямо, оригинальный взгляд на жизнь великих и «великих».
Роман-монтаж «Другой Пастернак» – это яркий и необычный рассказ о семейной жизни великого русского поэта и нобелевского лауреата. За последние двадцать лет в свет вышло немало книг о Пастернаке. Но нигде подробности его частной жизни не рассказываются так выпукло и неожиданно, как в новом исследовании Катаевой «Другой Пастернак». «Боттичеллиевский» брак с Евгенией Лурье, безумная страсть, связавшая Пастернака с Зинаидой Нейгауз, поздняя любовь с Ольгой Ивинской – читателю представляется уникальная возможность узнать о личной жизни Пастернака с абсолютно неожиданной стороны.Перефразируя Толстого, Катаева говорит о своих книгах: «В „АнтиАхматовой“ я любила мысль народную, а в „Другом Пастернаке“ – мысль семейную».
Тамара Катаева — автор четырех книг. В первую очередь, конечно, нашумевшей «Анти-Ахматовой» — самой дерзкой литературной провокации десятилетия. Потом появился «Другой Пастернак» — написанное в другом ключе, но столь же страстное, психологически изощренное исследование семейной жизни великого поэта. Потом — совершенно неожиданный этюд «Пушкин. Ревность». И вот перед вами новая книга. Само название, по замыслу автора, отражает главный пафос дилогии — противодействие привязанности апологетов Ахматовой к добровольному рабству.
«Пойти в политику и вернуться» – мемуары Сергея Степашина, премьер-министра России в 1999 году. К этому моменту в его послужном списке были должности директора ФСБ, министра юстиции, министра внутренних дел. При этом он никогда не был классическим «силовиком». Пришел в ФСБ (в тот момент Агентство федеральной безопасности) из народных депутатов, побывав в должности председателя государственной комиссии по расследованию деятельности КГБ. Ушел с этого поста по собственному решению после гибели заложников в Будённовске.
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».
Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).