Антери, сын Лапландии - [9]

Он тщательно промыл куски в прозрачной холодной воде болотного источника, положил их в пластиковый мешочек и принес к месту стоянки. Вода в котелке, висевшем на березовой жерди, начала закипать.

— Я разрезал тетерку на части и промыл, вода скоро закипит, — доложил Антери. — Что будем делать теперь?

Отец подошел к костру. Он по одному доставал из мешочка куски мяса и внимательно осматривал каждый в отдельности. Он увидел, что дело сделано хорошо, и подметил, что сын смекнул, как к нему подступаться. Но он ничего не сказал, а только посмотрел на Антери долгим взглядом, и его лицо озарилось доброй улыбкой.

— Положим их вариться в котелок — вот что мы сделаем, — сказал он. — Брось в воду щепотку соли и перцу. Ты найдешь их в моем рюкзаке. Потом следи, чтобы вода не переливалась через край. Поддерживай под котелком ровный огонь.

Немного погодя он крикнул, стоя у защитного брезента-шатра, который был уже воздвигнут:

— Мясо будет вариться долго, котелок можно оставить без присмотра. Иди сюда, немного поможешь мне. Уложи вот эти хвойные ветки рядами… Сперва заполнишь ветками погрубее ямы на месте для спанья и выровняешь другие неровности, а уж потом будешь настилать ветки по-настоящему. Начинай отсюда, от защитного дерева. Вот так…

Антери сообразил, что защитным деревом был принесенный в качестве прикрытия сырой березовый ствол, тянувшийся от конца до конца брезента.

— А для чего это? — спросил Антери.

Отец объяснил:

— Видишь ли, когда мы разожжем костер и он будет гореть всю ночь, он согреет и высушит траву, мох, ягель и хворост между огнем и нашим местом для спанья, так что в конце концов вся поверхность земли станет совершенно сухой. От костра, конечно, будут сыпаться искры, и от них может загореться весь этот высохший мусор. Огонь пойдет к нашему месту для спанья, и если бы впереди не было препятствия в виде сырого бревна — защитного дерева, он мог бы охватить хвойные ветки, на которых мы лежим, и не успели бы мы проснуться, как у нас уже, возможно, были бы ожоги на ногах. Ведь мы будем спать крепким, глубоким сном. Может статься, в эту первую ночь тебе будет непривычно, и ты, возможно, будешь время от времени просыпаться. Но на следующую ночь и вообще после того, как ты приобвыкнешь спать на открытом воздухе, твой сон на хвое станет глубоким и освежающим. Он спокойнее и здоровее, чем дома в постели… При этом предполагается, что ты хорошо потрудился над устройством костра и всей стоянки вообще. При плохом, еле горящем костре, наоборот, человек скорее устает, чем набирается сил. Обычно легковоспламеняющийся хворост, мох и прочий лесной мусор между костром и местом для спанья удаляют, — продолжал отец. — Как видишь, и я сейчас так сделал. Но на земле всегда остаются корни деревьев, хвойные иголки или иной горючий материал, поэтому без защитного дерева не обойтись. Никакого пожара, может быть, и не возникнет, но, во всяком случае, мысль о том, что он может возникнуть, не будет мешать нашему сну. Заградительное дерево — гарантия нашей безопасности в отношении огня… А теперь о хвойных ветках. В такую погоду без дождя, в пору, когда нет снега, застлать место для сна хвойными ветками пара пустяков. То, как ты проведешь ночь, в значительной мере зависит от того, сколько труда ты отдашь устройству стоянки. Чем заботливее уложены хвойные ветки, тем мягче на них спать. Когда-нибудь я научу тебя, что делать зимой, когда все хвойные ветки покрыты снегом…

Все ели на болоте Калтио стояли нагрузшие обильным снегом. Лапландские ели и летом своеобычно узки — ведь Антери никогда не видел иных, — а сейчас, зимой, они казались тем более узкими, словно свечи. Оснеженный еловый лес выглядел торжественным местом.

Антери выехал на окраину болота. Перед ним открылось лапландское болотце, по большей части без деревьев, поросшее лишь редкими чахлыми соснами. Он догадался, что это болото Калтио. Отсюда следовало повернуть обратно. Пора было, так как короткий февральский день уже кончался.

Он все же проехал еще несколько десятков метров в сторону болота и посмотрел направо и налево. Он постарался приметить и запомнить, как выглядит пограничная линия между лесом и болотом, — может статься, это знание ему когда-нибудь пригодится. Он посмотрел также на болото и за болото. Тут мог быть какой-нибудь островок среди болота или другая особенность местности, по которой можно было бы ориентироваться, когда в этом явилась бы необходимость… Отец часто говорил, что по тайге надо ходить с открытыми глазами.

Но пространство болота Калтио не было похоже на тайгу. Здесь виднелся всего лишь один лесистый мысок над пространством бесчисленных лапландских болотец. Основание этого мыска упиралось в реку Китинен — один из трех самых крупных притоков большой реки Кемийоки. Автострада № 4 — магистральная дорога, проходящая через Финляндию, — также пересекала основание болота Калтио, но больше этот лесной мысок ничем похвастаться не мог. Несколько жалких домишек на береговом обрыве, немногочисленные поля вокруг — вот и все. Довольно далеко сопки, не видимые за лесами и болотами.