Антарктика - [74]

Они медленно пронесли Нину ночным коридором… На Повороте лестницы их проводил немигающим взглядом бронзовый бюст основателя института.

Качнулась и кончилась лестница. И вновь стало слышно, как внутри них самих заторопились четкие секунды.

Потом носилки медленно поплыли ночным садом. Впереди шла Елена. Метнулся ей под ноги и тут же отпрянул серый комок. Елена ойкнула и остановилась:

— Заяц!

— Заяц на дороге — плохо! — подала голос Нина.

— Кролик это, а не заяц! — строго перебил Андрей. — Филька одного так и не поймал.

— Кролик — это просто отличная примета! — бодро подхватила Елена и осторожно шагнула вперед.

Близкие молнии все чаще выхватывали из темноты медленную и молчаливую процессию…

Зажатое стальными полукружьями лицо Нины поразило Андрея своей отрешенностью. Метроном в груди все убыстрял и убыстрял удары, словно напоминая о быстротекучести Времени.

Андрей приник к прицелу… Перекрестие, проникнув через Нинин зрачок, замерло на пульсирующей желтизне сетчатки. Стук секунд слился воедино и оборвался неправдоподобно громким выстрелом. Красная молния ударила в голову Нины. И сразу стало до страшного тихо. Слышно было, как бьется о стекло окна заплутавший мотылек.

— Все? — тихо и удивленно спросила Нина. И тревога сразу исчезла. И Время перестало напоминать о себе частыми и гулкими ударами метронома.

— Нет! — Голос Андрея звучал уверенно и спокойно. — Подними глаза! Вверх, вверх смотри!..

И глаза Нины устремились к небу. Так на картинах старых мастеров ждали люди ниспослания чуда.

И Андрей снова приникает к прицелу.

Выстрел! Выстрел! Выстрел!., И три красных молнии бьют в голову человека. И только чуть подрагивают у него губы, вот-вот готовые ответить благодарной улыбкой другому человеку, доброму огневержцу, властелину красных молний.

И уже грохочет за окном настоящая гроза. В синих вспышках, в громовых раскатах проносится она над — городом, над бульваром, неистовствует над институтским садом. Молнии выхватывают из темноты кипящие под ветром деревья.

И бежит Степан. Бежит под проливным дождем, жадно хватая воздух… Потом останавливается. Озирается… И, коротко всхлипнув, поворачивает назад. Снова бежит. По лужам, не замечая, что дождь уже кончился.

У входа в сад клиники он чуть не сталкивается с Андреем и Еленой, стоит, тяжело дыша, опустив голову.

— Хорошо, что вернулся, — спокойно, словно ничего не случилось, говорит Андрей. — Она уснула. Посидишь в палате. Я кончился совсем. — Андрей, качнувшись, как пьяный, уходит за ворота.

— Куда ты в халате-то?

Остановился Андрей, сдернул халат, бросил его на руки Степану. Когда он прошел несколько шагов, Елена кинула на руки Степана свой халат и догнала Андрея.

Степан долго смотрел им вслед.

А утром мимо Степана, почти не взглянув на него, быстро прошли к Нининой палате Светлова и профессор Коротич.

Дух чрезвычайного происшествия царил в людном коридоре. Перешептывались ходячие больные. Метеорно проносились люди в белых халатах… В холле первого этажа укоризненно покачивался шар на плечах Гудкова.

Светлова вошла в палату. С испугом посмотрела на нее Галя.

Медленно поднималась на койке улыбающаяся Нина.

— Лежите!

Светлова смотрела глаз долго. Отдыхала, поглаживая Нинину руку, и снова смотрела.

— Посмотрите теперь вы, Игнатий Викторович! — Светлова распрямилась, передала офтальмоскоп Коротичу.

Тихо приоткрылась дверь. Степан, не дыша, остановился на пороге.

— Прекрасно, прекрасно, — голос профессора Коротича журчал, вибрируя где-то в его большом носу, и Нина с трудом сдерживала смех. — Но ведь это, — Коротич опустил офтальмоскоп, — простите… здорвый глаз?

— Нет! — закричала Нина и порывисто села. — Больной! Был больной!

Степан шумно вздохнул, резко оттолкнувшись от дверного косяка, чуть не упал на безмолвно стоявшего за ним доктора Гудкова.

— Ой, простите!..

Гудков ничего не ответил. Как-то растерянно потоптавшись на месте, он развел руками и так и пошел по коридору — руки в стороны, втянутая в плечи голова.

— Все-таки наберись терпения, Нина, и полежи еще малость, — ласково сказала Светлова и мягко положила ее голову на подушку. — Галя, наложите повязку. И найдите же, наконец, Андрея Платоновича!

Светлова — профессор Коротич следом — столь стремительно вышла из палаты, что Степан не успел даже отойти от двери. Он стоял набычившись, глядя на остановившуюся, с трудом сдерживающую улыбку Светлову с такой дерзкой решимостью, что трудно сказать, какие слова могли бы вот-вот прозвучать в полумраке коридора, если б Светлова не заговорила первой.

— Ну что ж, доктор Зацепин… Конечно, все совершено против правил.

Профессор Коротич торопливо закивал.

— Однако, боюсь, ни один настоящий врач не упустил бы такого случая. Самоприлегание сетчатки — подумать только!..

И снова Коротич затряс клинышком бородки.

— Так что выше голову, Степан! Победителей не судят, а если и судят, то судом праведным и милосердным. — Она протянула руку и чуть коснулась ею влажного вихра на Степановой голове. Степан вздрогнул и несколько раз судорожно глотнул воздух. Этого Светлова уэке не видела. Она быстро уходила с профессором Коротичем в сторону своего кабинета.