Антаподосис. Книга об Оттоне. Отчет о путешествии в Константинополь - [65]

XXI. Итак, по прошествии 8 дней, когда болгары уже отбыли, [император], полагая, что я очень высокого мнения о его столе, заставил меня, больного, отобедать с ним в том же самом месте. Вместе со многими епископами там также присутствовал патриарх⁶¹; в их присутствии он задал мне множество вопросов относительно Священного Писания, на которые я, вдохновленный Духом Святым, довольно изящно ответил; наконец, желая поиздеваться над вами, он спросил, какие соборы мы признаем. Когда я упомянул ему Никею, Халкедон, Эфес, Антиохию, Карфаген, Анкиру, Константинополь, то он засмеялся: «Ха! Ха! Ха! Ты забыл упомянуть Саксонию⁶². И, если ты спросишь, почему наши книги ее не содержат, я отвечу, что ваша вера слишком молода и вы еще не смогли достигнуть нас».

XXII. А я ему в ответ: «Если член поражен недугом, то его следует отсечь каленым железом⁶³. Все ереси произошли от вас, у вас же и расцвели; нами же, то есть народами запада, они были и задушены, и уничтожены. Мы не причисляем к названным соборам те соборы, что часто проводились в Риме и Павии. Так, римский клирик, впоследствии вселенский папа, Григорий, который зовется вами «Диало-гус»⁶⁴, избавил еретика Евтихия⁶⁵, патриарха константинопольского, от его ереси. Ибо этот Евтихий говорил, причем не только говорил, но и учил, провозглашал и писал, что мы обретем при Воскресении не истинную плоть, которой обладаем здесь, но некую фантастическую; книга его заблуждений была сожжена ортодоксальным Григорием. Но и Эннодий, епископ Павии, был отправлен сюда, то есть в Константинополь, римским патриархом⁶⁶ по причине другой ереси, обуздав которую, он восстановил католичество и православие⁶⁷. Народ саксов с тех пор, как принял святое крещение и учение Божье, не запятнал себя ни единой ересью, по причине которой следовало бы провести там собор, чтобы исправить ошибку, коей не было. Ты говоришь, что вера саксов молода; я утверждаю то же самое; ибо вера Христова всегда молода и не стара у тех, у кого за верой следуют дела⁶⁸. И там вера не молода, но стара, где дела не сопровождают ее и где ею пренебрегают, словно старой, изношенной одеждой. Но я точно знаю об одном соборе, проходившем в Саксонии, на котором было постановлено и утверждено, что более подобает сражаться мечами, чем перьями, и что лучше принять смерть, чем обратиться к врагу спиной. Это испытало на себе и твое войско! И еще узнает на деле, как они сражаются!» - добавил я в сердцах.

XXIII. В тот же день, после полудня, он по пути во дворец велел мне выйти ему навстречу, хоть я был столь слаб и немощен, что идущие мне навстречу женщины, прежде кричавшие мне: «Мана! Мана!⁶⁹», [сочувствуя] моему несчастью, ударяли себя в грудь и говорили: «ταπεινέ και ταλαίπωρε!»⁷⁰. О, если бы исполнилось то, что я пожелал тогда, воздев руки к небу, Никифору, когда он приблизился, и вам, отсутствующим! Но можете мне поверить, он заставил меня рассмеяться, ибо сидел на нетерпеливом и необузданном коне - столь маленький на столь огромном. Это напомнило мне куклу, которую ваши славяне привязывают к жеребенку, позволяя ему затем следовать за матерью без узды.

XXIV. После этого меня отвели к моим согражданам и сожителям, 5 «львам»⁷¹, в вышеназванный ненавистный дом, где я в течение 3-х недель ни с кем, кроме моих людей, не разговаривал. По этому поводу мне пришло на ум, что Никифор решил никогда меня не отпускать; от безмерной печали горе мое настолько усилилось, что я ушел бы из жизни, если бы Матерь Божья не добилась ее для меня своими молитвами у Творца и Сына Его, что было явлено мне в истинном, а не призрачном видении.

XXV. Итак, в течение этих 3-х недель Никифор пребывал за пределами Константинополя, в месте под названием Είς πήγας, то есть «У фонтанов»⁷², куда и велел мне прийти. И, хотя я был столь слаб, что не только стоять, но и сидеть мне было очень тяжело, он заставил меня стоять перед ним, обнажив голову, что было крайне вредно для моего здоровья; и сказал мне: «Послы твоего господина, короля Оттона, которые были здесь перед тобой в предыдущем году⁷³, клятвенно обещали мне и письменно подтвердили свою присягу, что он никогда и никоим образом не затеет скандал с нашей империей. Ты считаешь большим скандалом то, что он называет себя императором или что он присвоил себе фемы⁷⁴ нашей империи? Обе эти вещи нетерпимы; и если обе они непереносимы, то особенно невозможно выносить, даже слышать о том, что он называет себя императором. Но если ты подтвердишь то, что они обещали, наше императорское величество тут же отпустит тебя домой счастливым и богатым». Он сказал это не потому, что надеялся, будто вы будете соблюдать эти обещания, если бы я по своей глупости их сделал, но из желания иметь в своих руках что-нибудь, что он мог бы в будущем предъявить во славу себе и в поношение нам.

XXVI. Я сказал ему: «Недавно мой святейший государь, мудрейший и преисполненный Святым Духом, предвидя то, о чем ты говоришь, предписал мне в έντόλινα, то есть инструкции, заверенной его печатью, не преступать тех границ, которые он установил, и вести себя только в соответствии с ней». Ты знаешь, мой августейший государь, на что я полагался, сказав: «Пусть будет оглашена έντόλινα, и все, что она велит, то я клятвенно подтвержу перед тобой. Но то, что обещали предыдущие послы без повеления моего господина, под присягой или на бумаге, то это, говоря словами Платона: «вина избирающего, а Бог - невиновен»