Антаподосис. Книга об Оттоне. Отчет о путешествии в Константинополь - [64]

, протовестиарий⁴⁸ и 2 магистра⁴⁹; они начали беседу следующим образом: «Изложи, брат, причину, по которой ты сюда прибыл». Когда я сказал им, что прибыл ради заключения брачного союза, который должен стать основой для продолжительного мира, они сказали: «Неслыханное дело, чтобы порфирогенита порфирогенета, то есть багрянородная дочь багрянородного императора, соединилась браком с чужеземцем⁵⁰. Однако, хоть ты и просишь о столь исключительном деле, ты получишь то, о чем просишь, если отдашь то, что наше по праву, а именно: Равенну и Рим со всеми прилегающими землями, которые простираются оттуда вплоть до наших владений. Если же ты ищешь дружбы без брака, то пусть твой господин освободит Рим, а князей Капуи и Беневента, некогда подданных нашей империи, а ныне мятежников, пусть вернет в прежнее рабство».

XVI. Я сказал им: «Вы сами прекрасно знаете, что мой господин повелевает славянами⁵¹, более могучими, чем Петр, царь Болгарии, который взял себе в жены дочь императора Христофора»⁵². «Но Христофор, - сказали они , - не был багрянородным».

XVII. «А Рим, - говорю я, - о свободе которого вы громко кричите, кому служит? кому платит налоги? Разве не служил он прежде блудницам? И пока вы спали, вернее были без сил, разве не мой государь, августейший император, освободил его от столь позорного рабства? Константин, император-август, который основал этот город и назвал его своим именем, как космократор передал римской церкви святых апостолов множество даров, причем не только в Италии, но во всех почти западных королевствах, а также в восточных и южных, а именно - в Греции, Иудее, Персии, Месопотамии, Вавилонии, Египте, Ливии, как свидетельствуют его грамоты, которые находятся в наших руках⁵³. И вот, все, что принадлежит церкви блаженных апостолов в Италии, а также в Саксонии, Баварии, во всех королевствах моего господина, он пожаловал наместнику святейших апостолов⁵⁴. И если мой государь из всего этого приобрел для себя лично города, поместья, вассалов или крепостных, то я погрешил против Бога. Почему же [ваш] император не поступит также, не вернет церкви апостолов то, что находится в его империи и не получит еще большую прибыль и свободу, чем та прибыль и свобода, которые мой господин получает за свои труды и щедрость?

XVIII. «Но это, - сказал паракимомен Василий, - он сделает, когда Рим и Римская церковь подчинятся его воле». Тогда я сказал: «Некий человек, претерпевший много обид от другого, обращается к Богу с такими словами: «Господи, отомсти за меня моему врагу! А Господь ему отвечает: «Я сделаю это в день, когда воздам каждому по делам его!»⁵⁵. А тот: «Увы, - говорит, - когда же это будет!».

XIX. Тогда все, кроме брата [императора], засмеялись и, прекратив беседу, велели вернуть меня в ненавистный дом и тщательно охранять до самого дня святых апостолов⁵⁶, который празднуют все благочестивые люди. Во время этого праздника [император] приказал мне, - я был очень болен в это время, - а также болгарским послам, прибывшим накануне, выйти ему навстречу к [храму] св. апостолов. После пения хвалебных песен и торжественного богослужения нас пригласили к столу; причем на более почетное место за длинным и узким столом он [посадил] болгарского посла, обритого по венгерскому обычаю⁵⁷, опоясанного бронзовой цепью и бывшего, как мне показалось, катехуменом⁵⁸, отдав ему предпочтение передо мной в поношение вам, мои августейшие государи. За вас я был подвергнут презрению, унижению и оскорблению. Но я благодарю Господа Иисуса Христа, которому вы служите всей вашей душой, за то, что удостоился принять бесчестие за ваше имя⁵⁹. Однако, мои государи, полагая оскорбленным не себя, но вас, я покинул стол. И когда я в гневе хотел уйти, куропалат Лев, брат императора, и протасикрит Симеон последовали за мной, бранясь: «Когда Петр, василевс Болгарии, женился на дочери Христофора, было подписано symphona, то есть соглашение, клятвенно подтвержденное, о том, что болгарские апостолы, то есть послы, должны пользоваться у нас предпочтением, почетом и уважением перед послами всех прочих народов⁶⁰. Хоть этот болгарский посол, как ты справедливо заметил, острижен, немыт и опоясан бронзовой цепью, он все же патрикий, и мы решили и постановили, что было бы неправильно предпочесть ему епископа, особенно франкского. И так как мы знаем, что ты счел это недостойным себя, то не позволим тебе сейчас, как ты собирался, вернуться в гостиницу, но заставим тебя принять пищу в отдельном помещении вместе со слугами императора».

XX. Я ничего им не ответил по причине ни с чем не сравнимой сердечной боли, но сделал так, как они велели, ибо решил, что стол, за которым болгарского посла предпочитают, - не говорю мне, епископу Лиутпранду, - но вашему послу, не достоин меня. Однако святейший император утешил мою тоску великим даром, послав мне из числа своих самых изысканных кушаний жирного гуся, восхитительно вкусного, начиненного чесноком, луком и пореем, а также пропитанного рыбным соусом, которого он сам прежде отведал и о котором я мог мечтать лишь за вашим столом; так что вы, не верившие, что деликатесы священного императора могут быть желанными, должны непременно поверить этому!