Аншлаг [Рассказы о цирке] - [68]

Следом выступает дуровский «зооджаз».

— Дайте ноту «ля»! — командует клоун.

И слониха Моника извлекает из губной гармошки ноту, по которой настраивается весь «оркестр». Леди берет хоботом большой бубен и точно в положенном месте ударяет по нему ногой. Моника совмещает игру на губной гармошке с игрой на ударных инструментах. Шимпанзе изощряется в искусстве владения маракасами, а изящный солист, розовый пеликан, кружится в ритме вальса.

С чувством исполненного долга Моника оставляет инструмент и идет за кулисы, а Леди вышагивает за ней, положив передние ноги ей на спину.

Но не успела эта пирамида исчезнуть, как Дуров сообщил, что слониха не только прекрасная музыкантша, но и математик, так сказать, лирик и физик одновременно. Она даже учится в вечерней школе.

— Я это знаю, — подтверждает клоун.

— Откуда? — спрашивает Дуров.

— А я с ней за одной партой сижу!..

И вот перед слонихой кладут восемь палок. Дуров просит задавать ей задачи в пределах этого числа. Называют «три плюс три», и слониха, передав экзаменатору шестую палку, мгновенно вздымает кверху хобот, словно первый ученик, который раньше других в классе решил задачу и поднимает руку, не скрывая своей радости. Слониха уверенно решает одну задачу за другой… но вдруг назревает ЧП…

Три умножить на три!

И слониха принимается за работу…

— Что же теперь будет?! — кричит клоун. — Ведь палок у нее только восемь…

— Я же просил давать такие задачи, в которых сумма не превышала бы восьми! — досадует дрессировщик.

А слониха продолжает отсчитывать палки. Скандал неминуем! И когда напряжение достигает апогея, слониха выходит из положения очень просто: восьмую палку ломает на две части и одну за другой вручает экзаменатору.

Вдруг на манеж выбегает застоявшийся в томительном ожидании крохотный пони и, побегав по кругу, нахально усаживается у барьера. К нему присоединяется клоун, только и ждавший какого-нибудь казуса.

— Что вы тут делаете? — удивляется Дуров.

— Ожидаем трамвай! — отвечает клоун.

На манеже появляется обеспокоенный инспектор и просит Дурова убрать лошадь.

В ответ на это требование клоун удивленно всматривается в пони.

— Разве это лошадь? Это «Запорожец» какой-то…

Дуров обещает инспектору навести порядок. Он просит, требует, угрожает, прибегает к методу «вкусового поощрения» — все напрасно! Упрямец, съев кусочек сахара, продолжает сидеть на месте.

— Не пойдет! Не пойдет!.. — радуется клоун.

Тогда потерявший терпение дрессировщик свистит в милицейский свисток. Появляется слон с красной повязкой дружинника и утаскивает нарушителя.

Заканчивается аттракцион грандиозным апофеозом, где дуровский ансамбль развертывается во всю ширь. Посередине манежа — три тумбы, на которых по бокам стоят слонихи, а в центре верблюд. Рядом розовые пеликаны. Два красных попугая ара взобрались на кольцо, в которое прыгает борзая. Пони образуют хоровод вокруг верблюда, а слоны принимаются кружиться на своих тумбах, но уже в обратную сторону. Четыре собачки крутятся в барабанах по принципу «белки в колесе». От центра звездой идут барьеры, которые в стремительных прыжках преодолевают борзые, а маленькие фокстерьеры предпочитают пробегать под барьерами. По кругу мчатся пони, на их спинах пристроилась лиса, шимпанзе и медведь. В заключение слоны встают «на оф», то есть на задние ноги, и приветствуют зрителей ритмичным покачиванием хоботов.

С увлечением наблюдая за этой феерией, невольно думаешь, сколько же умения нужно дрессировщику, сколько труда, чтобы живая карусель действовала с точностью механизма!

Уставший, но счастливый Дуров вместе со своим сыном сердечно благодарят восторженно аплодирующих зрителей.

…В январе 1910 года у дочери Владимира Леонидовича Дурова, Натальи Владимировны, родился сын Юрий. Артистка театра «Би-ба-бо» (был тогда такой), одна из первых в России женщин-конферансье, она часто снималась в кино. Попал в объектив и семилетний Юрий, о чем, кстати, упоминается на 145-й странице «Истории русского дореволюционного кино». Однажды на съемках «Юлиана-отступника» Юра стал жертвой господствовавшего в то время натурализма: его всерьез ранили кинжалом, и этот «кинорубец» остался у него на всю жизнь. Таким образом, нельзя сказать, что выступление юного Дурова в кино прошло бесследно… Снимался он и позже, в фильме «Поцелуй Мери».

В 1918 году Наталья Владимировна вместе с сыном находилась на гастролях в Астрахани, где вспыхнуло контрреволюционное восстание… В результате Юрий больше матери не видел. Восьмилетнего мальчика привезли в Москву, к его знаменитому деду.

У Владимира Леонидовича Юрий прожил десять лет. Он помогал деду на репетициях, ассистировал на манеже, самостоятельно демонстрировал в клубах «собаку-математика» и другие номера. Однако «кинодетство» не прошло даром. Его манило кино, манил театр, и как только дед уезжал на какое-то время из дому, Юрий убегал от своих подопечных. Так он поступил в студию Ю. А. Завадского, но вернулся дед — и Юрий уже не студиец… Владимир Леонидович уехал лечиться, и Юрий пробился в оперетту. Он играл Шута в «Жюльетте из Норбонны» и Кунингама в «Гейше». Когда театр отправился на гастроли, неугомонный юноша поспешил на эстрадные подмостки. Жил он в костюмерной театра оперетты, не пропуская ни одного сколько-нибудь интересного спектакля или концерта. Услышав рассказы Полевого-Мансфельда, он запомнил их, скопировал манеру исполнителя и однажды предстал перед светлыми очами артиста. И что бы вы думали? Мансфельд разрешил юноше читать свои рассказы по клубам, чего до сих пор не разрешал никому. Но тут вернулся дед, всегда бывший в курсе театральных событий, и как-то недовольно сказал Юрию: