Аншлаг [Рассказы о цирке] - [38]

— Гура, мне надо с тобой серьезно поговорить…

«Ага, видимо, почувствовал что-то…»

Но до чего же не хотелось Гурию в этой сказочной красоте огорчать Алекса!

А тот набрал побольше воздуха в легкие и сам бросился в атаку:

— Гура! Долго ли в главке будут издеваться надо мной? А?..

— В чем дело? — вздрогнул Гурий.

— Почему меня не приглашают в Москву? — завизжал Алекс. — Я тебя спрашиваю! По-че-му?!

Гурий опешил. А наступление между тем продолжалось:

— Там теперь три цирка — зимний да два летних. И ни в одном из них мне не находится места? А? Скажи своему начальству, что я этого не потерплю!

«Ю-ю-ю!!!» — поддержали Алекса эхом задремавшие было горы.

Но тут подъехали цирковые автомобилисты.

В гостинице Гурий спал не лучше, чем в душном купе.

Что же все-таки делать с Алексом? Неужели он, режиссер, творческий человек, не способен ни на что другое, кроме как предложить старому артисту уйти на пенсию? А ведь именно это Гурию и поручили…

Однажды Союзгосцирк получил темпераментное письмо от группы ленинградских ученых. Мужи науки подметили, что у кого-то из пожилых акробатов «все дрожит», а у почтенной дрессировщицы собачки выходят из повиновения. И вот ученые — из гуманных соображений, естественно, — вопрошали, почему этим людям до сих пор не предоставляют заслуженного отдыха?! Куда, дескать, смотрит профсоюз, министерство и т. д.?

Цирковые руководители, прочитав это письмо, синхронно вздохнули.

Манеж напоминает парковый аттракцион под названием «Колесо смеха». Усядутся желающие на это колесо, а оно начинает крутиться, сбрасывая с себя одного желающего за другим. Ударяются люди о мягкий борт и сходят с круга. И очень редко кому-то удается удержаться в центре.

Конечно, цирковой долгожитель Ташкенбаев и в девяносто лет ходил по канату, а джигит Алибек в том же возрасте был на коне.

Но у большинства почва уходит из-под ног, однако покидать круга они не желают! Дескать, мы с манежа не уйдем — нас с него вынесут. И всё!

И происходит в цирковом мире такое, чего и во сне не приснится…

Один гимнаст много лет руководил воздушным полетом, но возраст заставил спуститься на землю. Однако обойтись без воздуха он не мог! Поначалу ездил с труппой, проводил репетиции, ассистировал на представлениях да чинил предохранительную сетку.

Но вот и эти поездки кончились!.. Приземлился гимнаст в прекрасной квартире в одном из лучших районов Москвы, только бы жить ему да радоваться, тем более что по соседству жили такие же, как и он, — все-таки веселее. Но однажды утром гимнаст распахнул окно и, убедившись, что внизу никого нет, разбежался по комнате и выпрыгнул. Причем прыгнул так, что умер мгновенно и следов на асфальте не оставил!

А знаменитая воздушница, в отличие от него, не пожелала приземляться вовсе! Юношески стройная, она по-прежнему взбиралась на трапецию, и годами обретенная техника позволяла ей до последнего момента оставаться на высоте. А в момент, оказавшийся действительно последним, успела только слегка вскрикнуть и выпустила трапецию из рук. Врачи потом сошлись во мнении, что удара о землю она уже не почувствовала, поскольку сердце разорвалось в воздухе…

К утру Гурий понял, что уснуть ему не удастся. Он вышел на балкон, а затем спустился на улицу.

Тихий переулок, на который он свернул, привел москвича на базар, спозаранок набиравший силу. Сверкали золото дынь, янтарь винограда, сочная зелень всевозможных оттенков. На красных глянцевых помидорах играло утреннее солнце.

И все это было как сто, как двести лет назад и сопровождалось стабильными прибаутками типа: «Подходи, дорогой! Первым будешь — дешевле возьмешь».

На базаре были женщины и мужчины, молодежь и старики, горожане и крестьяне, продавцы и покупатели, не хватало только… только…

И тут, вероятно, базар очень удивился, потому что солидный вроде бы человек вдруг как мальчишка подпрыгнул на месте, хлопнул себя по лбу и, быстро-быстро зашагав, стукнулся лбом о столб. Затем извинился перед ним (перед столбом-то!) и пошел дальше.

Это был Гурий.

Перед началом представления он отозвал инспектора манежа в сторону, и впервые номер антиподиста прошел, как говорится, «на ура».

Впрочем, самого Алекса это не удивило, и он снисходительно пояснял потом, что недавно в Пензе его принимали лучше.

Гурий остался в Тбилиси на следующий день и убедился, что прием антиподистского номера был точно таким же.

А на третий день развеселившийся зал проводил Алекса скандирующими аплодисментами!

И тогда Гурий пустился в обратный путь самолетом.

— Что же все-таки произошло?.. — поинтересовался в Москве его начальник.

— Ничего особенного, — ответил Гурий. — Инспектор манежа теперь говорит: «Картинку старого цирка исполнит артист Алекс». И всё…

Начальник усмехнулся и дал указание оплатить режиссеру самолет, тем самым признав его командировку творческой.

А месяца через два Гурий Иванович шел, как обычно, по коридору Союзгосцирка. Колоритен этот коридор! Тут и в январе можно встретить бронзовые лица — это вернулись артисты, гастролировавшие в Австралии или в Латинской Америке.

В этом коридоре назначаются свидания — и деловые, и лирические; в нем встречаются люди, постоянное местожительство которых — цирк.