Ансаровы огни - [9]

— Спасибо, добрая птица, — проговорил Урал и поспешил в свое кочевье, чтобы начать поиски шайтана.

А тот, словно узнав про дерзкие мысли молодого джигита, был уже тут как тут. Боялся, видно, как бы не прибавил в силе молодой батыр.

Случилось это так. Был летний день. Жара — дышать нечем. Вдруг с гор пронесся ветер. Застонал дремучий лес, небо покрылось черной тучей. В горах начались обвалы, реки вышли из берегов. Раздался гул, и по ветру над жильем пронеслось огромное гнездо, с большую юрту. Упало это страшное гнездо на землю, и из него выползло чудище-змей Дэв. Было у него четыре головы, и каждая огнем дышала.

В страхе люди на чудище глядели. Богатырь Урал схватил свой клинок, бросился на змея, крикнув на все хребты:

— Черное перо! Ко мне!

Враз в небе туча орланов появилась. Кинулись птицы на змея. Да и люди, увидев, как храбро сражается Урал, ему на помощь поспешили.

Целый день люди и Урал рубились с чудищем-змеем, но могуч и хитер был Дэв. Не поддавался ударам, и как ни клевали глаза и тело змея орланы, все еще огнем дышал он.

От изнеможения падали люди. Мертвые птицы покрыли одеялом землю, а Урал все бился с чудищем. Наконец Дэв стал ослабевать. Орлан-Черное перо выклевал Дэву последний глаз. Могучим ударом Урал отсек последнюю голову змею…

Орлан-Черное перо, улетая, сообщил приятную весть. Видел он в горах гранитных следы огромных ног.

— Никто таких следов не мог оставить, кроме твоего отца. Счастливого пути, смелый джигит!

И засобирался Урал. Взял лук, стрелы, материнский кожаный мешочек. Простился с жителями кочевья, поклонился матери названой и ушел искать следы отца.

Накануне того дня, как уйти Уралу, не спалось ему. Родное гнездо не просто покинуть.

Шайтан был убит, но племя его бесовское подстерегало джигита на каждом шагу.

И все-таки при помощи Орлана набрел Урал на огромные следы. Вели они непонятно куда, петляли и кружили по горам, то на крутые утесы, то в темные пещеры увлекали опять. День, два, три — месяц бредет Урал по следам и чувствует, что ничего живого вокруг него уже нет. От голода пал верный конь. Собака пугливо жалась к ногам, все больше и больше теряя силы.

«Бедный отец, — думал Урал, — шел ты сам, не ведая куда». А вскоре и следов не стало. Понял Урал, что так просто, странствуя по свету, ничего он не найдет. Надо искать концы золотой нити. А потом от пещеры к пещере, от горы к горе — проложить путь от матери до отца.

— Черное перо, ко мне! — И когда добрая птица прилетела на его призыв, Урал попросил отнести его и собаку назад — к родному кочевью.

— Путь отца не привел ни к чему, войду в пещеру, куда ушла мать, — объяснил он верному другу свое желание.

— Смотри, батыр, в пещерах я тебе не помощник. Будь осторожен.

И снова люди прощались с Уралом, проводив его до той пещеры, в которую когда-то ушла смелая Уралга. И теперь уже простились с ним навсегда.

Сначала день ото дня ждали его возвращения, а потом в мыслях похоронили и стали вспоминать все реже.

Но не погиб Урал. И не зря он пошел материнской дорогой. Когда вошел он в заветную пещеру, то вскоре золотое веретенце подобрал. Лежало оно между камнями, возле которых обрывалась торная тропа. Осторожно поднял веретенце, сдул пылинки с него. Но где же мать? Почему веретенце бросила? Куда теперь идти?

Задумался Урал. Вспомнил рассказы Орлана, названой матери и вдруг понял все. Видно, помнила Уралга ту тропу, по которой золотое веретенце ее когда-то к Ураиму вывело. Направилась она к ней, но на месте тропы лишь огромные камни громоздились друг на друга. Поняла Уралга, что золотое веретенце уж не имеет прежней силы, и в отчаянии бросила его. А куда сама пошла, неведомо. Никаких следов ее Урал больше не нашел.

Но… золотая нить! Ее обрывки должны быть здесь, под камнями!

Взялся Урал за работу и вскоре увидел, как во тьме золотая искорка блеснула. Обрывок нити! Надо теперь отыскать ее продолжение, а чтобы сделать это, требовалось проникнуть в другую пещеру. И начал богатырь ворочать каменные глыбы, прокладывать ход за ходом. Пусть не дождутся того времени мать с отцом, но он проложит дорогу любви и доверия. Он вернет людям расположение Земли.

А время шло. Нет такой силы, которая могла бы остановить или изменить его течение. Время — верный страж законов жизни. Младенец не рождается стариком, зима не может оборотиться летом.

Не забыли Урала люди. Немало еще добра им богатырь сделал, и они про него еще много сказов сложили.

Рассказывали, будто бы один раз зимой вышел Урал из пещер в горах и увидел, как парнишка лет двенадцати в проруби белье полоскал. Полощет мальчонка, хлопает белье валиком, а сам слезами заливается. Подует на скрюченные от холода пальчишки и — опять за валик.

Урал стоял в сторонке и будто ребячьи слезы считал. Потом тихонько у проходившей бабки спросил про мальчонку. Бабка тут же все, что знала, про парнишку поведала Уралу.

— Сиротой он живет с мачехой, а та затыркала Егорку, — говорила бабка про мальчонку. — Выгоняет его к деду, а тот сам голодом живет. Отец недавно помер, вот и изгаляется мачеха над парнем.

Принес сирота Егорка бельишко с речки, повесил на веревку в огороде, поднял со дна корзинки валик, а под ним золотинки россыпью лежат! Собрал их в кулачок и айда к деду. Принес все Егорка, показал старику, а от увиденного золота у старого рудознатца аж слеза из глаз скатилась.